Одновременно с мыслями, как нам обоим скоротать время, я приметил книжный шкаф в углу комнаты. На мгновение это показалось чем-то диковинным, отдаленно знакомым, и я вдруг представил, как давно не держал в руках книгу. Как горько — не просто не читал, а даже не листал, хотя бы на минуту притворившись образованным человеком! Я подошел к полкам и внимательно изучил ветхие корешки: Джек Лондон, Жюль Верн, Стивенсон, Дефо, Драйзер… В основном классика реализма и приключения, по ясной причине исключительно спокойные на сюжет. Большинство книг я читал в молодости, поэтому моя рука потянулась к незнакомому автору. Несмотря на любимую морскую тематику, книга оказалась написана десятилетием ранее, а значит не предвещала качества. Однако нужно учитывать, что я буду читать не один и не столько себе, а в юном возрасте услышать исполинов мира литературы все равно, что начать лыжное катание спуском с Эвереста.

Невидимое волшебство коснулось мальчика, когда я раскрыл книгу в кресле, вдыхая чудесный старинный запах: он вздрогнул от треска переплета, шелеста первых страниц, слегка наклонил голову… В следующую минуту мы уже стояли на палубе корабля во время яростной морской баталии; ох пусть это целиком и полностью словоблудие ради занятия времени, зато какие там сражения: лязганье шпаг, брызги соленой воды, взрывы пушек и неотъемлемая матросская брань — все это чувствовалось так ярко, что затмевало все вокруг. Лишь касания моего слушателя, когда тот перебрался через столик и разместился между мной и подлокотником, ненадолго возвращали в настоящее. Он спрашивал названия частей корабля, и я показывал их на картинках, а он восхищенно восклицал: вот это да, ух ты! Когда у меня иссохло горло, я предложил мальчику перенять роль рассказчика. Детские глаза заблестели ярче золота в солнечный день. С особой долей театральности он поднимал руку, если герой держал оружие, прижимал верхней губой к носу висячие листья цветка, изображая усы, и пародировал хриплые, пропитанные дымом и ромом голоса моряков. Признаться, я изрядно посмеялся от этой ребяческой легкости и частицы бесстыдности.

Стало тепло на душе, начало клонить в сон. В полудреме слова слышались все отдаленнее, пока их не оттенили собственные мысли и образы. Мне вспомнилось, как однажды я задумал почитать Виктиму на ночь (ему тогда было четыре) и долгое время выбирал книгу, какая могла понравиться нам обоим. Я отчетливо помню тяжелые шаги по ступенькам, трепет сердца… Но когда я приоткрыл дверь, увидел Фелицию на стуле рядом с ним —она сразу заняла эту должность, и, конечно, он невыносимо радовался именно ей. После того я больше не пытался читать ему. Теперь же понимаю, что нет сильнее счастья, чем проводить время с сыном за этим занятием.

— Ой! — воскликнул он, согнав крупицы подступающей дремы. — Глава кончилась… А они выплывут, спасутся?!

Я медлил с ответом, еще не до конца придя в себя, и ему ответил кто-то со стороны коридора:

— Конечно, Фил. Это только начало книги…

На входе в комнату досуга, оперевшись о стену, стояла медсестра. Разумеется, для больницы это обычное явление, но, когда мне довелось рассмотреть ее, я добавил новый штрих в пользу своего безумия. У нее были те же тонкие, почти аристократические черты лица, вьющиеся медные волосы, убранные на затылок, и прекрасная молодость лет — уж не та ли это девушка, какую я повстречал на фабрике своего отца? Все именно так: мисс Рей, кажется… Каким чудесным образом она находилась здесь, одетая в медицинский халат? Воистину вокруг происходила какая-то чертовщина!

Несмотря на дружелюбный вид девушки, мальчик бросил книгу на стол и пробрался мне за спину, точно кролик при виде лисы.

— Как не стыдно, Фил, — нагрубил мальчику, а потом убежал, заставив искать тебя по всему зданию!

— Не стыдно! Он смеялся, что я из приюта. И назвал бездомным.

— Это не повод отвечать на грубость грубостью. Что ты ему сказал?

— Что… что… Что он сумасшедший тупила, вот как! — ответит тот гордо.

— Фи-ил!

— А что — он первый начал!

Мисс Рей потерла переносицу, весьма неприкрыто прошептав, что лучше бы ее отправили на третий этаж. Полагаю, там находятся самые тяжелые и опасные пациенты.

— Так, а ну быстро в палату!

— Нет, — сказал он, уткнувшись лицом в мою одежду. — Я не вернусь, пока не узнаю про Кэрол.

— А если я скажу, что узнаешь?

— Ты врешь, не верю.

— Фил, ты просто невыносим! Это нужно уметь еще поднять на уши всю больницу, чтобы один из докторов целое утро обзванивал знакомых. Нашли твою Кэрол, и все с ней хорошо. А прямо сейчас ты тратишь драгоценное время на звонок.

Признаться, я и сам не был уверен, правда ли это или искусный блеф дочери детектива, а уж мальчик выглядел еще более растерянным и не спешил выбираться из-за укрытия. И все-таки желание услышать близкую душу победило: он сдался, первым радостно устремившись в коридор. В какой-то мере я затаил обиду на мисс Рей, ведь теперь мне предстояло остаться в одиночестве, но я, конечно, не подал виду и продолжил читать, словно она избавила меня от одной назойливой проблемы.

— Смотрю, вы, мистер Фирдан, все же умеете ладить с детьми, — сказала она, оставшись напротив меня.

— Я не… Просто он… Это всего лишь чтение!

Мисс Рей задержала на мне хитрый взгляд и странно улыбнулась.

— Мне нужна ваша помощь. Вы явно ему понравились. Побудьте с ним немного, а то это просто ужас.

— Но мне нужно ждать встречи с врачом.

— Вопрос жизни и смерти, мистер Фирдан. Просто проведите его в палату — это займет всего десять минут.

Другие способы времяпровождения меня не особо-то прельщали, а в ближайшие сутки нашего заточения мне уж точно предстояло увидеться с врачом. Единственное, что пугало, так это возможные любопытные взгляды и вопросы санитаров. Уж не знаю, была ли то удача, халатность или у всего персонала вдруг возникли заботы поважнее пациентов, но вокруг не было ни души… У мисс Рей это тоже вызвало недоумение, и тогда я весьма кратко в обществе ребенка намекнул, чтобы они поспешили со звонком. К счастью, мы попали в детское отделение сквозной, обычное запертой дверью в начале опустевшего коридора, и там было спокойно и многолюдно — бандитская рука еще не коснулась этого места.

Мальчик побежал к телефону на посту медсестры, а мы встали неподалеку, наблюдая возбужденный диалог, и разговорились сами. Мисс Рей рассказала, что помогает здесь в качестве волонтера, затем спросила, что я имел в виду. Страшная новость, однако, удивила ее многим меньше меня: она видела подозрительных людей в черных костюмах на первом этаже и, убедившись в моих словах, поспешила отправить пару сообщений текстом. Мне хотелось верить, что адресатом был ее отец, который хотя бы в тайне придет нам на помощь. Неожиданно она поинтересовалась, какой вихрь судьбы занес сюда и меня. Вначале я удивился, почему столь умная девушка уточняет очевидную вещь, и вдруг понял, что ведь не был переодет в больничную одежду. Я поведал о минувшем вечере — все, что помнил сам, и она необычайно искренне огорчилась упоминанием о пропаже Виктима. Болезненная тема подвела разговор к концу.

Временами мисс Рей встревоженно отвлекалась и, кусая губы, то оборачивалась, то поглядывала на мальчика, пока не погрузилась в мысли полностью.

— В чем же заключается моя помощь? — спросил я в момент тишины.

— Сейчас время посещений — слышите шум и гам? — Она посмотрела вдаль по коридору, откуда и правда доносилась смесь женских и детских голосов. — Фил из приюта… Мне бы не хотелось, чтоб он это видел.

— Я могу понять его чувства, но невозможно же всю жизнь прятать от него чужих родителей…

— Вы не понимаете, мистер Фирдан… Об этом не сообщили в новостях. Вчера Мэд Кэптив напал на приют «Лост Чайлд», убив там всех воспитателей и охранников. И конечно же… детей. Спаслись только Фил и та девочка, Кэрол. Вы представьте: за раз потерять почти всех, кто был ему хоть какой-нибудь семьей… Он идет, — прошептала она. — Просто заболтаем его чем-нибудь.