Тяжёлая дверь с грохотом распахнулась, и ободранная измождённая толпа бросилась на приятелей. Новообращённые вампиры, только что проснувшиеся и ещё не осознавшие себя. Никто не напоил их свежей кровью, никто не объяснил, что происходит и как жить дальше. Мужчины и женщины, молодые и старые. Тела худые, измождённые, кожа обтягивала кости и дряблые мышцы. Белые волосы грязными свалявшимися клоками свисали вниз или торчали в разные стороны, красные глаза не светились, они оказались тусклыми без проблеска разума. Заляпанная одежда рваными лохмотьями прикрывала уродливые тела. От новых вампиров пахло потом и страхом людей, которыми они когда-то были. Бывшие рабы, выпитые почти досуха, а затем обращённые, у них не оставалось шансов. Люциан скривился от горечи и омерзения.

Новые вампиры, обезумевшие от боли и жажды, не понимающие, что творят, бросились на своих сородичей, вытягивая вперёд скрюченные длинные пальцы с острыми когтями. Они визжали, хрипели, завывали, стонали и рычали. Человеческое умерло, а вампирское не зародилось. Они хотели крови, только её, поскорее удалить безумный голод, сжигающий нутро. Единственное милосердие для них — смерть.

«Я голыми руками вырву сердце Нимара!» — подумал Люциан, обращаясь в чёрный вихрь.

Вампиры бросились на него, не соображая, что происходит. Острые зубы защёлкали, когтистые пальцы норовили впиться в плоть, но что они могли, несчастные, против взрослого и сильного брата. В воздух полетели кровавые брызги, безумная толпа разразилась воем. Стать пела, поражая плоть. Люциан бил, колол, резал, и с каждым ударом сердце его холодело от скорби и жалости. Вскоре никого из обречённых не осталось в живых. Пол устали мёртвые тела, серые стены покрыли красные брызги, да и вампиров самих с ног до головы покрывала кровь.

Люциан вытер шёлковым платком лицо, затем им же протёр клинок. Ильберт между тем отрубал головы мёртвым, чтобы точно не ожили, чтобы наверняка.

— Нимар знал, что мы придём, и подготовился, не нравится мне всё это, — холодно проговорил Ильберт.

— Думаешь, будут ещё ловушки? — спросил Люциан.

— Не знаю, но осторожность не помешает, — ответил Ильберт, его грубое лицо, покрытое пятнами крови, сделалось очень суровым.

Из глубины комнаты, откуда только что вырвалась обезумевшая толпа, раздался сдавленный всхлип, а потом опять наступила тишина. Вампиры переглянулись и шагнули внутрь. Ильберт на всякий случай не стал убирать оружие.

Она сидела в самом тёмном и дальнем углу, худая, измождённая фигурка с длинными белыми волосами в разорванном и грязном сарафане. Увидев мужчин, она сильнее вжалась в стену и заскулила. Красные глаза уставились на вампиров, и в них, словно жаркий огонь, теплился разум.

— Как ты думаешь, можно спасти? — Люциан внимательно посмотрел на Ильберта.

— Кровь нужна, — отозвался тот.

— Так, у нас есть немного, та, что мы взяли с собой на всякий случай, — оживился Люциан.

— А если кого-нибудь ранят? — Ильберт покачал головой.

— Так надо сделать, чтобы не ранили! — огрызнулся Люциан. — Дай сюда флягу.

Ильберт обречённо вздохнул, но полез за пазуху и достал ёмкость с кровью. Люциан приблизился к девушке и присел рядом с ней на корточки.

— Вы меня убьёте, да? — прошептала молодая вампирша, она больше не дрожала.

— Нет, мы попробуем тебе помочь, — как можно мягче проговорил Люциан.

— Горит всё внутри, словно я кислоты выпила, тело болит, так плохо, — пропищала девушка.

— Ты понимаешь, что с тобой произошло? — Люциан не спешил открывать флягу с кровью.

— Да, теперь я тоже стала чудовищем, как те, что похитили меня и мучили, — спокойно ответила она. — Странно, ты тоже похож на чудовище, но я тебя не боюсь, а их боялась.

— Это потому что тебя обратили, — проговорил подошедший Ильберт.

— Не хочу быть чудовищем… — девушка опять задрожала.

— У тебя есть выбор, или быть такой же, как мы и научиться жить с этим или умереть, — холодным тоном сказал мужчина.

— Ильберт! — воскликнул Люциан, — нельзя так, мы не все чудовища.

— Я не хочу умирать, — сказала девушка и поджала губы. Казалось, она вот-вот расплачется, но слёзы так и не побежали из глаз.

— У неё должен быть выбор, сам говорил, что принимаем только тех, кто обратился добровольно, — ответил Ильберт.

— Мне придётся убивать людей? — спросила она, переводя взгляд с одного вампира на другого.

— Нет, люди отдают нам кровь добровольно, мы их не убиваем, — ответил Люциан, кривя душой.

— Они страдают, эти люди? — девушка, кажется, немного расслабилась.

— Нет, они живут получше многих, хорошо питаются и одеваются, им не надо работать и думать о будущем, даже семьи заводят, — ответил Ильберт.

— Тогда ладно, я попробую стать нечудовишным чудовищем, — ответила девушка и слабо улыбнулась.

— Сейчас я дам тебе это выпить, только, пожалуйста, не спеши, — проговорил Люциан и открыл флягу с кровью.

Глаза девушки расширились, она втянула носом воздух и облизала губы, трясущиеся руки потянулись к фляге.

— Только не спеши, — предостерёг Люциан.

Надо отдать девушке должное, пила она жадно, но осторожно, не пролив ни одной драгоценной капли. Когда кровь закончилась, девушка облизала губы, выглядеть она стала лучше, но всё равно была ещё очень слаба.

— Нужна ещё кровь, — проговорил Ильберт.

Люциан кивнул, соглашаясь, затем достал из-за пазухи свою флягу и протянул девушке. Ильберт осуждающе покачал головой.

— Ты сможешь подняться и идти? — спросил Люциан.

— Да, — ответила девушка и встала.

Они покинули злополучную комнату и вышли в коридор. Девушка широко распахнутыми глазами уставилась на устроенную вампирами бойню, обняла себя руками и попятилась.

— Они обезумили, у нас не осталось выбора, — Люциан попытался её успокоить. — Ты, наверное, и сама это заметила.

— Да, я боялась, что они разорвут меня, никого не узнавали… только выли и скреблись… — тяжело дыша, проговорила девушка, но всё-таки решилась и вышла в коридор.

— Много здесь вампиров? — спросил девушку Ильберт.

— Вампиров, — произнесла она, словно пробовала слово на вкус, — пять с главным.

— На втором этаже ещё кто-нибудь есть? — поинтересоваться Люциан.

— Не знаю, я здесь впервые раз, нас держали в подвале и живых и мёртвых, — губы девушки предательски задрожали.

С первого этажа опять донеслись звуки борьбы и звон оружия, похоже, обитатели дома всё-таки находились там и теперь столкнулись с Габриелем и Катариной. Страшный грохот сотряс стены, от него заложило уши. Люциан и Ильберт вздрогнули, девушка вскрикнула. Они поспешили вниз, забыв об осторожности. Вампирша поплелась за ними, имя её так никто и не спросил.

***

Большое помещение с высоким потолком сохраняло тревожное безмолвие. Пол устилал толстый слой всевозможного мусора: битые стёкла, камни, штукатурка. Из-за ржавых железных ящиков, колонн и странных сломанных механизмов невозможно было понять, где сейчас находились неприятели. Катарина чувствовала их присутствие, но увидеть и отыскать никак не получалось. Вампирша бесшумно ступала по захламлённому полу, сжимая в руках оружие. Рядом маячил Габриель, сын торговца, главный сплетник и шутник их небольшой компании вёл себя крайне осторожно.

Сверху донёсся грохот и звуки борьбы, они очень отвлекали и мешали обнаружить противника. Катарина не знала, что там происходило, но Люциан и Ильберт пока не пришли к ним на помощь, а значит, они или до сих пор не могли открыть дверь, или как-то попали на второй этаж.

За ближайшим железным ящиком послышалось лёгкое шебуршание, словно маленький зверёк копался в мусоре. А потом всё вновь затихло. Катарина и Габриель не сговариваясь бросились к источнику звука, но никого не обнаружили. Обитатели дома играли с ними в какую-то игру, и Катарине она не нравилась. Вампирша явно не оценила таланты Нимара, и теперь они могли поплатиться за это жизнью.

Молодые вампиры напали одновременно, два стремительных вихря выскочили из укрытия. В руках у одного сверкал тяжёлый топор у другого железная палка с шипами. Острое лезвие просвистело в нескольких миллиметрах от лица Катарины. Женщина уклонилась и позволила телу растворяться, здесь в блаженной темноте помещения, это не отнимало так много сил. Вампирша бросилась в атаку, ловко отбивая удары тяжёлого топора. И пусть девушка была легче и слабее, нежели противник в ловкости и скорости ей не было равных. Клинок рассёк чёрный вихрь, в который превратился противник, в воздух брызнул фонтан тёмной, густой крови. Руки, сжимающие топор, дрогнули, но вампир смог удержать оружие. Он зашипел и с удвоенной силой бросился в атаку, кровью из глубокой раны капала на пол. Дважды лезвие чуть не задевало Катарину, но ей каждый раз удавалось остаться невредимой.