— Если бы я так сильно не хотел заслужить уважение профессора Орофена, я тоже не оказался в Драконьем городе, — тихо проговорил Миргон и пристально посмотрел на Надежду. Парню хотелось поделиться своей историей, и девушка готова была его выслушать. — Я уже говорил, что моя сестра наделена более сильными магическими способностями, нежели я, но в академию взяли меня. Я твёрдо решил, что добьюсь хороших результатов, получу выгодное место и заберу Камиллу к себе в Лиан. Тогда она тоже поступила бы в академию, и сама бы решала, как ей жить дальше, чем заниматься и за кого выходить замуж, а может и вовсе не выходить. Но мечты и фантазии обычно не имеют с реальностью ничего общего.

Когда проходила жеребьёвка и мне в наставники выпал сам верховный маг Орофен, ректор Лианский магической академии, я пребывал на седьмом небе от счастья, но оно оказалось недолгим. Способности у меня были слабые, да и усидчивостью и упорством я не отличался. Всё-таки образование в Южных Землях, намного скромнее, нежели в столице. Я очень отставал по учёбе. Орофен был мной вечно недоволен, всячески принижал и высмеивал. Тогда в помощь мне назначили лучшую ученицу — Мицеллу. Да, она была прекрасна. Такая милая и добрая, в ней отсутствовало то мерзкое высокомерие, которым славились Лианские девушки. Она очень помогла мне в учёбе, оценки стали выравниваться, и…

Миргон замолчал, с тоской глядя вдаль. Небо между тем светлело, всё больше и больше избавляясь от тёмных и мрачных красок. Подул лёгкий прохладный ветерок, он запутался в кудрявых волосах молодого мага, и разбросал длинные зелёные локоны Надежды. Море ожило и зашумело, словно исполинское чудовище, неожиданно пробудившееся ото сна.

— Вы полюбили друг друга, — закончила за него фразу Надежда.

— Да, я был так счастлив, не думал, что такая девушка может меня заметить, — Миргон грустно улыбнулся.

— Почему? Ты очень приятный молодой человек, — Надежда вопросительно вздёрнула брови.

— Спасибо, — лёгкий румянец выступил на гладких щеках парня. — Но моё положение. Нет, в Южных Землях моя семья пользуется большим уважением, мы вполне состоятельные, но не по меркам Лиана. Проблема оказалась не в этом, я не знал, что Мицелла — дочка Орофена. А ректор и так меня невзлюбил. Когда ректор узнал, что я встречаюсь с его дочерью, он был вне себя от ярости. Пытался исключить меня из академии, но Мицелла встала на мою защиту. Они тогда здорово поругались. Орофен не мог отказать дочери и перестал мне вредить, только смотрел с ледяным презрением и высокомерием.

В то лето, когда нас срочно вызвали, чтобы остановить ритуал и помешать драконам, меня не должно было быть в академии. Я остался, чтобы побыть с Мицеллой и немного подтянуть учёбу. Я не уехал домой, никто из нас не уехал.

Майло готовился к соревнованиям по боевой магии, и Самир оставил его ещё на месяц, чтобы парень смог потренироваться. Вернен был сыном знатного лорда, и совсем не успевал в учёбе. Парень был ленивым и дерзким, его никто из нас не любил. Если бы он оказался выходцем из простой семьи, как я, давно бы вылетел из академии. Но из-за высокого положения его отца Вернена не могли исключить. Терна, которой не повезло, оказаться его наставником, оставила парня на всё лето отрабатывать пропущенные занятия. Ну а Алабья, она была сиротой, возвращаться ей было некуда, вот она и жила в общежитии академии.

— Точно, случайности, — Надежда тяжело вздохнула. — Ты сильно её любил — Мицеллу?

— Я думал, что сильно, а теперь, не знаю… Я видел, как она умерла, это была ужасная смерть… — Миргон замолчал и плотно стиснул губы так, что они побелели. — Вот только теперь я уже не знаю, кто виновен в её смерти больше Демиан Кросман или её отец… Я запутался, всё, что я знал, и во что верил, переломалось и исказилось, и теперь я просто плыву по течению…

— Оказывается, у нас с тобой много общего, — ответила Надежда.

Обитатели пещеры золотого дракона постепенно просыпались. Окружающий мир наполнялся инородными звуками и голосами. Солнце этим утром взошло и теперь все жители Валиана могли вздохнуть с облегчением, Небесный Огонь не оставил их.

Игнат на время забылся тревожным, дурманящим сном. Мир провалился в черноту, лишённую цветов, запахов и звуков, лишь липкое, нездоровое чувство страха всё ещё маячило где-то на периферии сознания. Если бы мужчина мог выбирать, то навсегда остался в этой блаженной темноте, не видел окружающей его действительности и не думал о том, что ждёт в конце наступающего дня.

Реальность в одно мгновение обернулась кошмаром, который, к сожалению, происходил наяву. Молодой журналист так рьяно хотел добраться до правды, получить ответы на терзающие его вопросы, но совершенно не задумывался, что в итоге станет делать с этими знаниями. И вообще, сможет ли его мозг, привыкший к рациональному мышлению, несмотря на род деятельности, принять происходящее.

Чудовища существовали на самом деле. Те, о ком написано столько страшных книг и снято множество фильмов, сейчас окружали его. Игнат видел их собственными глазами. И воспоминание о том, что предстало перед его взором, навсегда засело в сознании и теперь разрушало уставший от страха и бессонницы мозг.

Он дважды разговаривал с вожаком стаи — мускулистым и бородатым детиной. Сначала молодой журналист храбрился, пробовал возмущаться и требовал, чтобы его отпустили. Потом пытался задавать вопросы, и, в конце концов, начал умолять. Волки смеялись над ним, его слабость и безысходность их забавляла. Игнат рассказал всё. О том, как проводил журналистское расследование. О странных преследователях и побеге через лес. О встрече с девушками из пропавшего автобуса, их новых способностях. О том, как украл артефакт и смог найти волчью стаю. Вожак сильно разозлился, ему не удалось получить от Игната хоть крупицу полезной информации. Всё рассказанное парнем оборотни и так знали. Журналист не имел никакого отношения к Драконьему городу, не знал о планах Демиана Кросмана. До недавнего времени он даже не догадывался о существовании города из другого мира и страшных существах, его населяющих.

— Слабый, — хриплый голос вожака стаи до сих пор звучал в ушах. — Мне не нужен такой волк. Ты для меня бесполезен. Сойдёшь в качестве добычи, давно не веселились.

Жёлтые глаза оборотня смотрели холодно и надменно. Губы растянулись в некое подобие улыбки, обнажив тёмные, совсем человеческие зубы. Она больше походила на оскал, хищная и опасная. Лающий смех, который тут же поддержали остальные, сотрясал комнату.

До приговора оставалось всё меньше и меньше времени. Понимать, что жизнь конечна — это одно, но знать точно, когда она закончится — совсем другое. Игнат хотел бы насладиться последними часами, подумать о пройденном пути, наверно, это было бы правильно, но у него ничего не выходило. Хотелось пить, тёплая вода, которую ему оставили в ржавой, не очень чистой кружке, давно закончилась. Желудок скручивало от голода, еды ему практически не давали, только странная блондинка со шрамом на щеке принесла горсть кислых лесных ягод. Он ослаб и не мог от них убежать. От мужчины пахло потом, грязное тело неприятно зудело, волосы свалялись. Игнат постепенно терял человеческий облик.

И это место должно было стать последним его пристанищем? Голый бетонный пол, покрытый мусором, обшарпанные кирпичные стены, кое-где сохранившие следы рыхлой штукатурки, высокий, тёмный потолок, разбитые окна. Сначала мужчина попытался выбраться наружу, но оказалось высоко, он не нашёл за что ухватиться, а внизу ожидала бетонная площадка, заваленная битым кирпичом и ржавыми железками. Если падение со второго этажа и не стало смертельным, то точно не обошлось бы без переломов. Игнат отбросил эту идею. Дверь в комнату всегда сторожил кто-то из волков. Не убежать, не спастись. И как ему удалось заснуть в такой обстановке? Никто не мог ответить на этот вопрос.

Игнат проснулся от лёгких, еле уловимых прикосновений, кто-то гладил его по лицу. Журналист дёрнулся и отполз в сторону. Сердце бешено колотилось в груди. «Они пришли!» — лихорадочная мысль билась в голове. Мужчина распахнул глаза и уставился на блондинку со шрамом на правой щеке. На женщине было светлое широкое платье, чистые распущенные волосы, немного распушились на влажном утреннем воздухе.