Мы же вернулись в алтарную комнату, в которой самый придирчивый взор больше не смог бы разглядеть алтарь. Призрак огляделся, полетал, входя в стены со всех сторон, и решил:

— Оптимальнее всего будет делать выход здесь.

— Мне вход открывать?

— Пока нет. Нужно подготовиться. Но само убежище призови, чтобы мне было, к чему цепляться.

Призвать убежище, не открывая вход, оказалось той еще задачей. Не скажу, что я выполнил ее с блеском, попотеть пришлось, но вскоре я смог указать призраку, где был бы вход в Убежище, если бы я его открыл. Рикардо этого хватило, и он начал что-то бормотать себе под нос, высчитывая варианты. Он был настолько поглощен в расчеты, что даже особо не отреагировал, когда я ему сообщил, что отправился за компанией с поляны. Разве что невнятно угукнул. Пришлось ему напомнить, что его никто не должен видеть в замке, во избежание проблем. Он ненадолго оторвался от размышлений и небрежно бросил, что про это помнит.

Не скажу, что я ушел оттуда успокоенным, но, как мне казалось, вернусь я все равно раньше, чем призрак привяжет Убежище, так что тормозить я не стал и рванул за компанией на поляне, сопровождаемый Шариком на плече и его подругой в кустах, которая двигалась столь тихо, что не обладай я чародейским зрением, ни в жизнь не засек бы.

Следовало поторопиться и вернуться до того, как некромант придет в себя. Я не боялся, что он навредит Рикардо, поскольку уже убедился в невысокой квалификации дона, я боялся за самого дона. Не хотелось бы, чтобы он получил дополнительные травмы. Поэтому до поляны я практически бежал.

— Скорей, дону Дорадо требуется помощь! — заорал я, как только заметил ожидающую меня компанию.

— Он пострадал, когда дрался с призраком? — заволновался Болуарте.

— Он до призрака даже не дошел, он пострадал в борьбе с замком. Дон Болуарте, где только вы его нашли?

— Кого выделил Его Величество Рамон Третий, того и пришлось взять, — сразу перевел стрелки будущий тесть. — Не думаю, что он нам выделил кого попало. Если он не справился, не опасно ли нам идти в замок?

— Вопрос с призраком я решил. Правда, пришлось уничтожить алтарь.

— Полностью? — возмутился герцог. — Алехандро, от вас я такой глупости не ожидал. Там же были энергия и знания.

Хотел было я ему ответить, что эти энергия и знания привели бы нас прямиком на тот свет, если бы кто решил, что мы их заполучили.

— Может быть, мы поторопимся? — подала голос Исабель. — Дону Дорадо требуется наша помощь.

Оливарес что-то возмущенно заскрипел, на что я ему заметил, что в замке всех ждут условия получше, чем в Убежище, после чего у всех возникли и силы, и желание побыстрее добраться до замка Бельмонте.

Королю Кейтара Жуану Второму были свойственны одновременно осторожность и упертость. То есть он тянул с решением до последнего, но если уж решил, то не сворачивал с выбранного пути никогда. Даже сейчас, когда казавшееся легкой прогулкой присоединение Мибии обернулось возможной полноценной войной, отзывать войска от границы Жуан Второй не торопился. Он уже все распланировал, и даже больше. Если раньше он собирался отдать управление Мибии младшему сыну, то сейчас, когда престол Гравиды внезапно освободился, младшего можно было бы и короновать в Гравиде, а старшему отдать под управление Мибию с последующим мягким объединением стран. Языки в Мибии и Кейтаре были близкими, больше отличались произношением, чем структурой, в приграничных районах они вообще смешивались до полного растворения друг в друге. Жуан Второй был уверен, что одно-два поколения — и объединенная страна заговорит исключительно на кентарийском. Он уже даже поручил надежным людям разработать программу по внедрению этого полезного преобразования.

И тут — на тебе. Король Мибии, который был практически при смерти, не только выжил при ритуале объединения стран, но оказалось, что выжил и его наследник, которого гравидийским спецслужбам извести не удалось. Жуан Второй расстроенно поцокал языком. Отвратительные исполнители. Таких криворуких ликвидаторов нужно самих ликвидировать еще до отправки на дело, чтобы не пачкали образ родной службы и не портили королю Кейтара планы.

От планов Жуан Второй отказываться не собирался, их просто требовалось немного… подкорректировать? Зря, что ли, Кейтар собрал армию победителей на границе, рассчитывая войти сразу после смерти или отречения короля Мибии? Если смерть не случилась сама, придется ее простимулировать. Но так, чтобы на Кейтар даже подозрение не пало. Внутренние разборки, и все тут.

Король Кейтара возлагал надежды на близящуюся встречу. Настолько большую, что он попросил на ней присутствовать обоих сыновей как гарантию королевского слова, которое будет дано, если с гравидийцем договорятся. Ежели нет — придется искать другого гравидийца, еще не присягнувшего Рамону Третьему, а этого пускать в расход. Потому что Жуану Второму не нужны были слухи, что король Кейтара играет нечестно. Нет, так-то все короли играют нечестно, но в этом деле главное — не оставлять свидетелей и делать непонимающее лицо при намеках. Всем этим Жуан Второй владел в совершенстве.

У палатки раздалось деликатное покашливание, после чего внутрь прошел королевский секретарь.

— Граф Кальдера прибыл, Ваше Величество, — сообщил он. — Изволите принять немедленно?

— Изволю. Чем меньше у нас пробудет граф, тем меньше вероятность, что о нем кто-то узнает. Пригласите его.

Секретарь понятливо кивнул, и через пару минут упомянутый граф уже низко кланялся чужому монарху.

— Дон Кальдера, рад, что вы нашли время откликнуться на нашу просьбу, — важно сказал король.

— Нашел время, Ваше Величество? — горько ответил тот. — Времени у меня сейчас много, а вот…

— А вот сына нет, хотели вы сказать, дон Кальдера? — участливо уточнил Жуан Второй. — С вами поступили в высшей степени подло. Вас обманули, и никто за это не ответил.

Граф промолчал, потому боль от потери не лишила его мозгов и он понимал, что обвинять Рамона Третьего опасно, даже при условии, что здесь находятся исключительно представители другого государства.

— Неужели вам не хотелось, чтобы виновники получили по заслугам, дон Кальдера? — вкрадчиво спросил король, сообразив, что ответа не дождется. — Ваш сын был подло убит. Вы собираетесь это так оставить?

— Возможно, это был несчастный случай… — пробормотал Кальдера.

— Вы сами в это верите? Да, дон Лара мог решить, что его подчиненные убили наследника мибийского короля и донну Болуарте, но дон Охеда знал, что это не так. Еще до ритуала он проводил поиск этих личностей.

Дон Кальдера дернулся и уставился на собеседника, силясь понять, говорит ли тот правду. Жуан Второй важно покивал в ответ, поскольку ему казалось, что подобное движение сделает его слова более вескими.

— То есть король Мибии точно знал, что мой мальчик погибнет, Ваше Величество?

Говорить, что король был не в самом лучшем состоянии и информацию до него могли не донести, Жуан Второй не стал. Это было не в его интересах.

— Ваш сын стал разменной монетой в политике, дон Кальдера. На кону стояло объединение стран. Одна жизнь — это совсем небольшая плата. Во всяком случае некоторые монархи думают именно так, не понимая, что иная утрата — горе не только для семьи, но и для страны в целом. Ваш сын был лучшим, дон Кальдера.

— Да, Ваше Величество, — убито согласился граф. — Мы никогда бы не согласились на ритуал, но нас убедили, что Гонсало непременно выживет и станет будущим монархом.

— Потому что он был этого достоин, дон Кальдера. Возможно, именно поэтому его и решили убрать? Как потенциального гениального политика?

— Не хотелось бы так думать, Ваше Величество.

— Но вы же не можете об этом не думать, дон Кальдера? Вы умный человек, сын наверняка пошел в вас, поэтому вы понимаете, что выбор, кого убить, был сделан не случайно.

— Выбирал король Гравиды, Ваше Величество.