— Много тысяч лет…

— А он всегда так выглядел? Или это его поддельная личина?

— Ты боишься, что он превратиться в чудовище, моя маленькая принцесса? — спросила и тепло улыбнулась её словам Параскева. — Меня больше волнует твой папа. Как мы переживём твой уход. А ты юна, тебе важно, насколько любящим и милым будет для тебя твой суженный. И это правильно. Лесной царь может быть страшен в гневе. Тогда он похож на чёрную тучу, на лесной пожар… но в спокойном состоянии он молод и красив. Если ты заметила, кроме человеческой формы, он может становиться фениксом. Говорят, что образ феникса — награда за его доброе и храброе сердце. Поэтому мы верим в его величие и доброту, не свойственную другим царям.

— А есть и другие?

— Конечно, доченька. В прежние времена между ними даже случались войны. Но последние тысячи лет войн хватает и без конфликтов в магическом мире. И сами магические миры схлопываются, как мыльные пузыри. Наша гора пока никому не мешает, а в других местах их сравняли с землёй. Леса вырубили, озера загубили. Может быть, где-нибудь в таёжной глубинке лесной народ ещё живёт свободно, без страха, но уже давно не воюет между собой. Берегут магию. И остатки магического народа. А за царя не бойся. Сладко не будет, но если ты действительно предназначена, то всё у тебя будет хорошо. Благодаря ему я встретила твоего отца, и он вправе потребовать награду. Уже много веков не рождалась та, которая стала бы истинной для царя. Он будет тебя любить! Не волнуйся насчёт холодности. Он феникс.

— Надеюсь на то, что ты права…

— Алёна! Ну наконец-то! Я уже с ума сошла, пока искала тебя. А это?.. — с криком им навстречу выбежала Марьяна.

— Моя мама. Параскева. Я нашла её и теперь никогда не отпущу! — представила Алёна Параскеву. Солнце клонилось к закату. Вечерело. Марьяна провела в поисках Алёны почти весь день. — Я просто падаю с ног. Где ты была? Я обыскалась тебя.

— Мяу! — подтвердил кот.

— Прости, Марьяна. Как там Лариска?

— Лариса гуляет по лесу с лесухой. С лесным эльфом.

— Вот и я увидела эльфа. Пошла за ним и заблудилась. Когда я уже не знала, что делать, увидела маму.

— Параскева, а это правда, что вы… банница? Из магического народа…

— Да. Я почувствовала смятение дочки и пришла на помощь. Мы идём домой вместе. Вскоре мне предстоит стать совсем обычной женщиной, Марьяна. Ты поможешь мне освоиться в этом мире без магии?

— Конечно. Я сделаю всё что смогу… — пока не понимая, чем могла бы помочь ответила Марьяна и все трое молча пошли в Ольгинку, думая о своём.

Небо заалело у горизонта. Нежно розовым окрасились белоснежные облака рядами мелких кучерявых барашков, бегущих по небу. Алёна шла, обняв за талию Параскеву, а та оживленно беседовала с Марьяной. Марьяна сто раз пожалела, что не прихватила с собой блокнот и ручку, столько интересного узнала от Параскевы. Кто бы мог предположить, что ей придется встретиться с настоящим магическим созданием! Знала б обязательно прихватила блокнот, а так в походе за травами он зачем?

Параскева с интересом слушала о Марьянкиных приключениях и диву давалась откуда в Ольгинке столько нечисти. Раньше она смотрела на село с другой стороны и мир духов считала естественным, и даже небезобразным. Алёнка просто радовалась. Пошел обратный отсчет её детства. Через месяц она станет женой Лесного царя.

Матвей с нетерпением ждал дочь домой и беспрестанно выглядывал в окно: нет ли дочки? Ноги отнялись и подкосились, когда на пыльной дороге он увидел дочь, а рядом с ней идущую Параскеву. Ринулся прочь из избы запинаясь за коврики, отбивая ноги об углы домашней утвари, выскочил за ворота в одном тапке с бьющимся как колокол сердцем.

Из окна соседнего дома, наискосок, ахая и охая высунулась та самая Брониславовна. Все думали, что сгинула Параскева в лесу или в город сбежала. Напротив, Катерина с Панкратом замерли с открытыми ртами, перестали браниться, заметив банницу — ту, которая всю жизнь-то им «испоганила». Надеялись, что провалилась богиня любви в преисподнюю. Ан нет! Панкрат даже плюнул с досады, протрезвев впервые за неделю.

А Матвей бросился в ноги своей любушки и давай их слезами обливать.

Марьяне неудобно стало, она попрощалась взглядом с Аленкой и Параскевой и побежала домой с пустыми котомками. «Когда теперь травы собирать?»

— Брось, Матвей. Хватит. Пошли в дом. Твоя я теперь навсегда, — ласково ероша мягкие волосы мужа мягко сказала Параскева.

Человек предполагает, а бог располагает. Случилось так, как и представить было невозможно… Матвей распрямил скляченую согбенную спину выбросил вперед руки богатырские, поднял Параскеву, сжал в объятиях и понёс в дом. Словно эта самая что ни на есть драгоценность…

Два часа не отходил матвей от жены пока не отправила его Параскева баню топить. Тут оживилась Алёна. Повзрослела девка, посерьёзнела. Не хотела при отце…

— Мама, расскажи про Агниса. Страшный он? И почему в феникса превращается?

— Какой же он страшный. Только во гневе. А силой феникса его боги наделили много тысяч лет назад. За доброту, храбрость и самопожертвование.

— По нему не скажешь, что он может такое: самопожертвование!

— Тогда он молод был. Мы воевали с Калемом из юго-восточных земель. Воспользовавшись тем что Агнис молод, тот решил напасть. В помощники себе призвал нежить. А из богов к нему примкнула одна Мара. Я тогда была женой Перуна. Все боги помогали Агнису глядя на то, как он храбро сражается, защищая каждую пядь своей земли.

Калем воевал жестоко и грязно. В авангарде у него двигалась нечисть распространяя в селах и городах мор. Следом Калем и несколько верховых эльфов на драконах летели и выжигали то, что осталось после старухи чумы. Только потом появлялась сухопутная армия эльфов: лучники, мечники. И люди. Люди всегда принимали участие в эльфийских войнах, несмотря на отсутствие магии. В распоряжении Агниса драконов не было, в холмах всё больше бескрылые водились и мелкие. Драконам нужны горы — холмы далеко не их стихия. Но было у Агниса на порядок больше боевых эльфов, обладающих мощной магической силой. Сейчас клан боевых магов иссяк. В них нет особой нужды, обабились. А раньше боевой маг был основой любой армии.

Всё сейчас не так. Магический народ прячется в своих душных норах постепенно уменьшаясь в размерах. Тает на глазах. Тогда мир был другим. Другим. И Перун был другим и Агнис. Все были другими…

— Ты была такой храброй, любовь моя. Не испугалась выйти за меня, даже после угроз Калема.

— Агнис, боюсь теперь уже пострадаешь ты. Наша любовь ввергает нас в пучину испытаний. Ты всё ещё уверен, что хочешь меня? Под угрозой твоё и моё будущее. Калем не успокоится узнав, что мы теперь вместе.

— Я ничего не боюсь. За нами правда. За нами — сама Любовь. Мокошь обещала замолвить словечко за нас перед богами. Наша пара вызывает у неё слёзы умиления.

— Как бы они не превратились просто в слёзы. Столько народу может пострадать.

— Я никогда, слышишь, никогда не отдам тебя Калему. Этому животному! Дорогая…

— Я так завтрашнего утра, как только взойдёт солнце и золотые брызги окрасят воды моего океана Калем явится просить моей руки и получит отрицательный ответ… Тогда…

— Тогда Ольшанка свяжет нас с тобой магическими узами брака. Навсегда. И он уже ничего не сможет сделать.

— Сможет. Отомстить.

— Посмотрим кто кого! — твердо, но нежно ответил Агнис и крепко прижал к себе возлюбленную. Сегодня он не смеет ещё к ней прикоснуться, а завтра она будет принадлежать ему целиком. Не только сердце, бьющееся в такт с его, но и тело гибкое и прохладное, нежная шея, круглое личико с ярким внезапно вспыхивающим румянцем на щеках. Всё это будет принадлежать ему и только ему. Маленькие руки и ступни как у ребёнка, большие глаза в которые он не мог наглядеться с тех самых пор как увидел на Леду на высоком приеме её отца. Тогда собрались все главы кланов, чтобы обсудить общие планы на будущее. Тогда, когда появилась первая угроза для их безграничной власти — люди. Они набирались сил и в любой момент могли предъявить права на верховенство. Леда была юна и тонка как первый весенний цветок. По людским меркам ей было от силы одиннадцать лет. Лань с огромными глазами ребёнка. Агнису не на много больше. Присутствовал на встрече и Калем.