А я всё смотрела на золотой лепесток. Вспомнился куплет из песенки Вереи:

Чудесен лепесток кувшинки золотой

Что в миг перенесёт к желанью!

Но взор его не увидит людской

Несмотря на любые старанья!

Чудесный дар цветка

Познает только тот

Кого душа чиста,

Кого природа ждёт.

Они не видят его. Вижу только я.

— Выкину корзинку, — потянулась к моему подарку Изелла.

— Нет, хочу оставить на память, — остановила я её руку и взяла корзинку с блестящим в ней золотым лепестком.

Мама пожала плечами, мол, как хочешь.

«Сохраню лепесток», — решила я.

Вдруг меня схватила за локоть Сибилла.

— Шсс, когда ссстанешшшь могучччей, вмесссте прибьём, ссш, Горана, мерзззсского чччервя, шсс, — сверкнула она зелёными глазами.

— Так и сделаем, — кивнула я.

Сибилла одухотворённо заулыбалась и попробовала воздух своим раздвоенным языком.

Оказавшись одна в комнате долго пыталась найти укромное место для волшебного золотого лепестка. Мой взгляд упал на платье. Пришила к нему едва заметный карманчик с изнанки. Сама, без магии, своими неровными стишками. Взяла в руки золотой лепесток.

— Чудесный, — повторила я слова Вереи, вкладывая его в карманчик. — Спасибо, природница. И за голубику тоже.

Дождавшись пока ведьмы разбредутся по своим делам, поспешила на чердак к недавно обнаруженному чуду чудному, диву дивному. По дороге захватила грушу. Диких яблок и груш в тереме, к счастью, хватало.

Хотя старалась подойти безшумно, диво козлиное человекоподобное услышало и встрепенулось.

— Аггррх, ведьма, гнусная ведьма, аггррххх, — зашипело существо.

— Тише, Агрорх, я ещё эмм не инициированная ведьма, после завтра у меня первый ритуал, так что погоди пару дней, а потом уж можешь обзывать гнусной ведьмой, — я примиряюще улыбнулась и показала краснобокий фрукт. — Держи, съешь, не бойся, не отравлено.

Я протянула грушу к самой клетке. Осторожничала, вдруг укусит. Хоть он и существо разумное и говорить умеет, всяко можно ожидать. Агрорх высунул руку через прутья и вдруг ухватил меня за руку.

— Ещё не очерррнённая, аггррх?

— Нет, — заверила я и попыталась вернуть руку, но сатир держал крепко.

— Аггррх, но хочешь быть как они, аггррх! Станешь грррязной гнусной ведьмой! Вместе с ними вггрррызёшься в моё тело, ррразорррвёшь его на куски, аггррхх!

Агрорх отпустил мою руку и уселся повернувшись спиной. Грушу не взял.

— Я не стану этого делать. А с чего ты решил, что тебя поймали, чтобы…

— Пррринести в жеррртву их нечестивому бесу, аггррх, — закончил за меня сатир.

Я опустила глаза. Мне так захотелось вызволить это несчастное создание. Наконец я решилась.

— Слушай, Агрорх, у меня есть золотой лепесток цветка, который переносит к кому-то или чему-то что милее всего на свете, я отдам его тебе.

Сатир медленно встал, повернулся ко мне и уставился не верещим взглядом. У него оказались удивительные аквамариновые круглые глаза с ярко-зелёным ободком.

— Аггррххх… У тебя есть лепесток дивной кувшинки, аггррхх? Ты его видишь, аггррхх? Ты его отдашь мне, аггррхх?

— Есть. Вижу. Дам. — Ответила я на все три вопроса.

— Аггррхх, ты не гнусная ведьма, аггррхх.

— Спасибо, наконец признал, а теперь скажи, кто ты?

Я уселась на корточки перед дивом дивным чудом чудным.

— Я – Агрорхом, аггррхх, дитя леса.

— И как ты попал сюда?

Сатир прыгнул вверх на клетку точно маленькая мартышка и спрыгнул обратно.

— Аггррхх, я иггррал на свиррели, Граррха плясала, аггррх. Но изуверры схватили, аггррхх. Граррха убежала, а меня отдали ведьмам, аггррх. Изуверры служат ведьмам, аггррхх!

— Если ты о разбойниках, то они вчера отслужились так что служить некому.

Агрорх радостно запрыгал по клетке и заурчал.

— А ты можешь рассказать, что происходит на ритуале?

Сатир затряс головой будто у него случился припадок, а потом произнёс уже членораздельно.

— Гнусные ведьмы сношаются между собой и со своим бесом, аггррхх. Случки, случки, случки, аггррхх,

Оргии. Я поморщилась. Смутно догадывалась об этом, но всё же надеялась, что очернение тела имеет больше метафорическое значение. Жаль, что лепесток только один и я уже обещала его Агрорху. Но у меня есть то, что не было ни у кого до прохождения ритуалов – ведьминская сила, пусть даже для этого приходится себя кромсать, невелика жертва.

— Аггррхх, а потом гнусные ведьмы убивают, — продолжил сатир, — чем больше жеррртва, тем больше бесовской силы, аггррхх.

Я уселась на пол.

«Мерзость», — вспомнила ответ Цветаны на тот же вопрос.

«Чёрные тела, чёрные души», — звонким колокольчиком всплыли в памяти слова Вереи.

«Чем большую жертву ты принесёшь, тем большей силой тебя наделит Властелин. Если конечно во время очернения тела он сам тебя не попользует», — слова Дарека.

Схватилась за голову. Так, думать. В комнате Пальмиры есть портал, надеюсь она его не закрыла. Отдам цветок Агрорху и прочь отсюда.

— Схожу за лепестком дивной кувшинки, держи пока грушу, — сообщила я сатиру, протягивая плод дички, который он тут же схватил, откусил кусок и с чавканьем начал жевать.

Только я спустилась как поняла, что некоторые из ведьм уже вернулись. Ну и ладно, прошмыгну мимо них, авось пронесёт. Зашла в свою комнату и… платья, в кармане которого хранился заветный лепесток, не было. Топнула ногой и выругалась непечатными словами. Пошла в комнату матери, та встретила чарующей улыбкой. Чарующей? Скорее притворной.

— Где платье? — Спросила с порога.

— Его унесли чтобы подготовить должным образом к ритуалу, — ответила Изелла.

Мать. Мать, которую я встретила меньше месяца назад и которую почти не знала. Мать, которая солгала мне уже ни один раз. Вот она, красивая, с распущенными чёрными волосами, такая угодливая, милая, улыбчивая гадина.

— Ритуал по очернению тела представляет собой оргию, ведь так?

— Опять белёсые ведьмы растрепали? — С раздражением в голосе произнесла Изелла.

И снова в её глазах не было ни капли раскаяния.

— Ты солгала мне. Снова. — Процедила я сквозь зубы.

— Не переживай ты так, сложно только в первый раз, — косо улыбнулась Изелла.

Подлая дрянь. Что ей движет? Желание быть с дочерью или желание использовать дочь, которая обретёт особое могущество?

Не было больше сил смотреть на неё. Вышла из комнаты, но тут же наткнулась на верховную.

— У тебя должно быть много вопросов, — поняла Йохана. Видно считала на моём лице раздражение, досаду, а может ещё и страх. — Позволяю спрашивать о чём угодно. Когда-то меня обманули, и я поклялась, что сама ничего не стану скрывать от тех, кого принимаю в ковен.

Отказываться не стала и прошла за ней.

Йохана подтвердила сведения о непотребствах во время очернения тела и человеческие жертвы во время очернения души.

— Чтобы стать ведьмами надо очернить тело и душу. Сначала тело, потом – душу. Именно в таком порядке, — резюмировала верховная. — Но ты отмечена особой ролью. Сам Властелин, тот от кого мы черпаем силу, будет участвовать в твоём первом ритуале и это даст особое могущество. Такая милость выпала только двоим из нас – мне и Мариэлле.

— Тёте Марине? — Уточнила я.

Йохана кивнула.

— Мариэлла была в отчаянии. Я это сразу поняла когда увидела её в лесу. Она собирала коренья. Худая, босая в изношенном до дыр платье. Я подошла к ней, мы разговорились. Оказалось что они с сестрой уже два года как стали сиротами и еле сводили концы с концами. Я предложила дар. Рассказала о ритуалах, всё, без утайки. Мариэлла согласилась сразу, не раздумывая.

— А Изелла? — Не повернулся язык назвать её мамой. — Почему она решила стать ведьмой?

— Ей хотелось отомстить одному лорду, от которого у неё родился ребёнок. А ещё она завидовала сестре. А той ой как не хотелось, чтобы Изелла очерняла себя. Но решать было не ей. Как только твоя мать получила могущество, сразу же явилась в замок этого самого лорда, в его покои, где он спал со своей молодой женой и спалила их обоих.