— Кто ты? Назови себя! — выступил вперёд Мокшан.

Таинственный рыцарь откинул забрало, показав тёмно-русые кудри и густые усы. Сэр Велизар. Гордо задрав голову, лорд Катуньский окинул собравшихся надменным взглядом.

— Требую судебного поединка! — Повторил рыцарь. — Я вызываюсь защитником судимой здесь Фотинии и пусть Бог откроет истину.

— Доблестный сэр Велизар, мы все здесь несказанно рады увидеть вас в добром здравии, но судебный поединок излишний, все видели осуждённую среди прочих богомерзких ведьм и сомнений в том кто она быть не может, — проговорил сэр Мокшан, обернувшись на прочих рыцарей, будто ища у них поддержку.

— Видел ли кто из вас как творит колдовство осуждённая? — Раскатисто вопросил Велизар.

Рыцари молчали. Воодушевлённый этим молчанием лорд Катуньский продолжил:

— Тогда я требую законного судебного поединка.

Тут вперёд вышел разодетый вельможа, принявший на себя роль гроссмейстера, а может им и являющийся.

— Требование доблестного рыцаря, чьё имя и происхождение благородно должно быть удовлетворено, — решил он. — Признаёт ли осуждённого доблестного рыцаря Велизара графа Катуньского своим защитником?

— Выньте ей кляп, — потребовал Велизар.

Раскрасневшийся сэр Мокшан шагнул к гроссмейстеру и что-то негромогласно проговорил. Скорее всего о том, что кляп мне вынимать ни в коем разе не следует. Гроссмейстер кивнул и прокричал в толпу, обращаясь в общем-то ко мне:

— Если осуждённая Фотиния признаёт своим защитником рыцаря Велизара, графа Катуньского пусть кивнёт. — Я разумеется кивнула. —Осуждённая признала защитником рыцаря Велизара, графа Катуньского. Кто из обвинителей выступит против заступника?

Горан зашевелился, но Мокшан удержал его и сам сделал шаг вперёд.

— Я, рыцарь Мокшан Волантийский славного рода изРедрига заявляю, что эта женщина виновна в ереси и готов доказать это в честном поединке. Да свершится божья воля!

Гроссмейстер перекинувшись несколькими словами с Мокшаном громогласно заговорил:

— Честный поединок будет проходить без лат с непокрытой головой на мечах без щитов!

По его указанию двое слуг принялись отгонять собравшихся, расчищая место для поединка.

Велизар при помощи подоспевшего к нему юнца лет шестнадцати снял тяжёлые латы, под которыми оказалась недавно пошитая тёмно-коричневая стёганка. В стёганке вышел и Мокшан.

Гроссмейстер обратился к толпе:

— Под страхом немедленной смерти любому запрещается словом или делом мешать честному поединку!

Потом он (должно быть за неимением более подходящего варианта) вытащил нательный крест, который под клятву о честном поединке поцеловали оба рыцаря.

Встав друг напротив друга с мечами, мужчины замерли.

— Сходитесь, славные рыцари! — Прогремел гроссмейстер.

Велизар первым сделал выпад. Вначале размахнулся и ударил по мечу противника, а потом непрерывным движением нанёс второй удар в область сердца, но Мокшан парировал клинком.

Я следила, затаив дыхание. Велизар совсем недавно был парализован в самом что ни на есть прямом смысле слова, должно быть он ещё слаб, а основателю Ордена чести, должно быть, хватало и сил, и опыта. Но всё же хорошо, что вышел не Горан, в навыках орудовать мечом которого я ничуточки не сомневалась.

Мокшан нанёс восходящий удар, но его встретил меч Велизара, а потом лорд Катуньский замахнулся для контратакующего движения. Мокшан проявил невиданную прыть для своего почтенного возраста и увернулся. Было видно что рыцари тяжело дышат, но никто из них ни на миг не остановился.

Смотрела на дерущихся с замиранием сердца и на мгновение потеряла ощущение реальности. Казалось что я зритель и с балкона наблюдаю за представлением. Но это было в действительности. Будь один из них менее умелым мечником всё бы закончилось в считанные секунды, однако на радость толпе поединок продолжался дольше пары секунд. Уже вторую минуту противники нападали, блокировали, отскакивали. Владели мечом они одинаково хорошо. Проиграет тот, кто первым выдохнется и не успеет отбиться или отскочить.

Мокшан нанёс вихревой удар, Велизар отбил меч противника вниз, отскочил и нанёс поражающий боковой удар в голову. Основатель Ордена чести сделал два шага вперёд и упал замертво.

— Честный поединок завершён! Победитель рыцарь Велизар, граф Катуньский, защитник осуждённой! Дама Фотиния признаётся невиновной! — Провозгласил гроссмейстер.

Сердце бешено колотилось, не верилось в освобождение. Меня отвязали, вынули кляп. Я упала на подмосток не в силах удержаться на ногах.

Рыцари обступили Велизара, но он оставил их и двинулся ко мне.

Говорить было трудно. В горле стоял ком, а челюсть еле двигалась, но я заставила себя произнести:

— Спасибо.

— Я вернул долг, — ответил рыцарь.

Он уже успел отдышаться и говорил звучным полным жизни голосом.

— Сэр Велизар, там, — я показала на паланкин, — лорд Брэнот он, он, — не нашла в себе сил произнести это вслух.

Помог Велизар:

— Такой же каким был я.

Мне вернули одежду и снятое с пальца изумрудное кольцо. Тело основателя Ордена чести унесли.

Дарек скрылся. Наверно сразу же как только сэр Мокшан пал.

Лорд Катуньский отдал распоряжение нести паланкин с лордом Макотским в замок изТьери, помог мне взобраться на свою лошадь, сел сзади и пустил коня следом за носильщиками. Дорога заняла добрых полдня. Слишком медленно мы передвигались. Завидев вдалеке величественное строение резиденции лорда Макоты Велизар решил откланяться.

— Теперь я оставлю вас, — произнёс рыцарь. — Ты лучше меня знаешь как помочь графу изТьери. А мне пора навести порядок в своём родовом поместье.

— Спасибо ещё раз, вы спасли нас обоих, я уже не чаяла, что… — мой голос оборвался от обуреваемых эмоций.

— Я поступил как должно.

Рыцарь поцеловал тыльную сторону моей ладони и ускакал прочь.

Что делать? Добраться сразу до природниц или сопроводить моего лорда в замок? Но безопасно ли там? Я застыла в нерешительности. Рядом стояли четверо слуг, держащие паланкин с моим рыцарем. Соображалось плохо. И с каждой секундой становилось всё хуже и хуже, в глазах помутнело и меня вырвало. Кровью.

«Кровь пропитана магией, что тебе не принадлежит» — прозвенело в висках.

Проклятье! Чудом по имени Велизар спаслась от огня, а теперь новая напасть. Неотвратимая. Слуги, держащие паланкин, опустили его на землю и выжидающе на меня смотрели. Надо избавится от них.

— Можете идти восвояси, — разрешила я.

Но они не двинулись с места. Верно заметили кольцо на моём пальце.

— Пошли вон, не то убью! — Гаркнула я.

Хотя я была одна, кровохаркающая женщина без оружия, слуги испугались. Верно осуждённая в колдовстве с остатками крови в уголках рта я производила должный эффект, а особой смелостью носильщики, видно не отличались. Скрылись с глаз с завидной быстротой.

А к горлу снова подступало. Срочно доставить Брэнота к природницам. Может они и мне смогут помочь? Хотя вряд ли у них получится раз магией пропитано всё внутри меня. Снова стошнило сгустком крови.

Быстрее! Огляделась: слева – равнина, справа – густой лес, впереди – замок изТьери. Острый обломок ветки нашёлся под ногами. Мне всегда нравились арабские сказки, что читала тётя Марина, особенно вдохновлял ковёр самолёт. Но летать в портшезе должно быть более комфортно.

«Моё последнее колдовство», — усмехнулась я, залезая в паланкин к лорду Макотскому. Брэнот был неподвижен, но в его внимательных глазах я прочитала ожидание.

— Всё будет хорошо, мой милый лорд. А теперь держись крепче, — проговорила я, обхватила Брэнота за пояс и прочитала сплетение. — В небо паланкин с нами вознесись, по воздуху через лес пронесись и у дома природниц мягко приземлись.

Когда садишься на качели, и они разгоняясь отрываются от земли немного захватывает дух. Сидя на взвивающемся в небо портшезе дух захватывало гораздо сильнее. Материю, покрывающую носилки, сдуло резким порывов ветра. Я, затаив дыхание, вцепилась в моего лорда, будто без колдовства смогу чем-то уберечь нас от падения. Он был также неподвижен, но в его глазах читались сильные эмоции. Ещё бы! Теперь, когда обзор был открыл, я видела как под нами мелькали деревья и надеялась, что сплетение сработает как надо и приземление действительно будет мягким. Ветер свистел в ушах, развивал волосы, пронизывал тело холодными потоками. Это было волнительно и чудесно. И даже тошнота на время отступила.