— А вы – природница? — Запоздала догадалась я.

Вместо ответа старушка наклонилась к потянувшемуся к ней лисёнку. Провела сморщенной подобно пергаменту рукой над больной лапкой, и та тут же стала здоровой. Лисёнок потёрся затылком о колено природницы и резво скрылся за деревьями. Вот так. Без стишков-заклинаний, вообще без звука. Вот это сила.

— А как становятся природницами? — Спросила я с нескрываемым любопытством.

— Природа выбирает тех, кого посчитает достойным. Сила ведьм – яркая, грубая, направлена на разрушение. А сила, которую нам даёт природа – напротив, замысловато-изящная, сложная, глубокая и созидательная. Но если выбор сделан – другого пути не будет. Природа никогда не примет ту, что очернила тело или душу.

Я задумалась, предстоящий обряд всё сильнее меня волновал. Я хотела быть частью ковена, быть с матерью, но…

— А что происходит на обряде? — Задала вопрос всезнающей старушке.

Её правильные черты престарелого лица исказились, и она выплюнула только одно слово:

— Мерзость!

Я вздрогнула. А лицо старушки снова приобрело доброжелательное выражение, и она совсем не по-старчески резво поднялась на ноги.

— У тебя есть выбор, дитя, сделай его правильно.

С этими словами природница ретиво направилась куда-то в чащу.

— Подождите! — Крикнула я. — Вы сказали, что ведьминская сила не лечит. Но с помощью этой силы у меня вылечили зуб!

Не ожидала, что старушка снова ответит, но природница снизошла:

— А ты уверена, что та ведьма, которая тебе помогла просто не сняла собственное заклинание боли? Ведьмы не лечат.

— Невозможно! — Отрезала я, но старушка больше мне не ответила.

Невозможно. Мама не стало бы так делать. Природницы не могут знать всего о ведьмах, а ведьмы о природницах. А всё-таки старушка молодца. Вон как лисёнку помогла. Я тоже поднялась на ноги и тут же споткнулась о капкан. Гнев начал подниматься в моей душе. Снова порезала палец и сплела заклинание:

— Убийцы-охотники, лес дугой обходите. Ловушки и капканы, в пыль обратитесь!

Почувствовала резонанс силы. Смертоносная ловушка под моими ногами рассыпалась пылью.

— Фотиния! Фотиния, ты проиграла! — раздались весёлые голоса близняшек-альбиносок. — Так и не нашла нас. А что ты колдовала?

Я обернулась. Ауда и Аида в припрыжку приближались ко мне, взявшись за руки.

— Уничтожила капканы в лесу. Они меня ох как раздражают.

— Кто-то будет в ярости, — хихикнула одна из сестёр.

— Кто-то останется голодным, — с задором подхватила другая.

Сёстры продолжали веселиться, но в моей душе поселился червячок сомнения.

— А правда, что ведьмы не могут исцелять? Ну, например, зубную боль? — Спросила я как бы между прочим.

— У тебя болит зуб? Так можно сделать отвар, — заключила одна из близняшек, кто именно – Ауда или Аида, с точностью сказать не могла, различить их было нереально.

— Нет, ведьмы не могут исцелять, но мы можем многое другое, например, уничтожать капканы.

Близняшки прыснули от смеха.

— Нагулялась с белёсыми ведьмами? — Произнесла Изелла вместо приветствия, когда я постучалась к ней в комнату.

Я проигнорировала её вопрос и задала свой.

— Ведьмы не могут исцелять. Ты ведь сама говорила, верно?

— Слетениями – нет, но можно приготовить снадобье.

Изелла смотрела на меня сидя вполоборота на стуле. Я встала прямо перед ней, чтобы уловить мимику матери.

— Тогда как ты излечила мой зуб в нашу первую встречу?

— Я просто наложила на тебя заклятье боли, а потом сняла его, — произнесла Изелла тоном, будто делилась рецептом лимонного кекса и ни один мускул, указывающий на раскаяние или хотя бы смятение на её лице не дрогнул.

— Просто?! Ты обманула меня! — Не сдержалась я.

Драматизм этой минуты испортили часы с кукушкой. Механическая птица появилась весьма некстати и прокуковала девять раз.

— Милочка, мне надо было оказаться рядом с тобой, а для этого понадобилось убедить тебя нанять именно меня. Время ужинать. Делаем мы это внизу. Спустишься?

Я всматривалась в лицо матери, но не могла «прочесть» её мысли. Неужели Изелла вообще не чувствует раскаяния?

— Пусть так, но ты обманула меня! И не сожалеешь? Ты вообще способна сожалеть о своих поступках?!

Изелла, ни на миг не изменившись в лице, поднялась со стула и двинулась к двери, бросив напоследок:

— Я пошла. Не люблю когда на меня тявкают.

Проснулась от визга близняшек. Не сразу поняла в чём дело, думала наш теремок загорелся, но вскоре разобрала слова «Рыцари» и «Они толпятся внизу на поляне». В мою комнату влетела (в переносном значении) мать и за руку потянула меня вниз.

— Быстрее, дочка, надо сплотится, чтобы дать отпор и спрятать терем.

Я выбежала вниз в ночной сорочке и с распущенными волосами. Остальные выглядели не лучше. Не хватало только Пальмиры, видно она была в замке как леди лорда Велизара. Йохана, укрыв терем мороком, повела нас к поляне. Мы с матерью шли позади, озираясь по сторонам.

— Как они нашшли насссс? — Шипела Сибилла.

— Откуда узнали о нашем месте? — Вопрошали близняшки-альбиноски.

Я шла молча, догадываясь об ответе. Моя записная книжка! Там я указала координаты что дала Изелла, хотя весьма условные, но, видно, достаточные чтобы розыскать нас.

Мы вышлю на поляну и я увидела группу рыцарей, облачённых в латные доспехи.

— Станьте подле меня, сёстры! — Повелела Йохана.

Мы сплотились вокруг верховной. Она шагнула вперёд, ударила посохом о землю, и я почувствовала циркуляцию вокруг нас живой энергии. Йохана творила магию.

— Потоки силы оживите, твердыню воле подчините. Сплетитесь узы родовые, разверзнитесь недра земные! — Пропела она.

И тут произошла немыслимое: земля вокруг нас завибрировала как это бывает при землетрясении и поползла трещина, разделяющая нас и рыцарей. Трещина была неглубока, её можно было перешагнуть, но суть состояла не в создании барьера, а в демонстрации силы. И силу эту почувствовали все.

Один из рыцарей, тот что стоял посередине, открыл забрало, и я узнала Брэнота. Ведьмы и рыцари зашумели, однако перейти черту, отмеченную трещиной никто не решался. Воздух наполнился клацаньем мечей о щиты, грубой бранью и угрозами. Но для меня всё это было лишь шумом на заднем фоне. Окружающее на несколько долгих минут перестало существовать. Всё кроме Брэнота, стоящего по ту сторону трещины. Лорд Макоты тоже молчал и даже не ударял мечом о щит как делали другие рыцари. Только неотрывно смотрел на меня. А я смотрела на него.

Что ж, мой рыцарь, теперь ты знаешь кто я. Жалеешь, что не расправился со мной, когда была такая возможность? Смотришь на меня своими большими зелёно-голубыми глазами. Что в них? Изумление. Боль. Отвращение.

Ты был прав, прав с самого начала и теперь и ты и я знаем это. Мы – злейшие враги, нам не суждено быть вместе. Наверное, сейчас всё так, как и должно быть. Но отчего же так щемит сердце? Будто от него оторвали кусок и теперь оно кровоточит? Затянется ли это рана? Не знаю.

О, Брэнот, не стой так! Закричи на меня, ругайся, проклинай, стучи мечом о щит, только не стой так, не смотри так. Это самое невыносимое.

— Уходим, сёстры, — донёсся до меня раскатистый голос Йоханы. — Мужчины слишком туги, что б признать поражение, уступить нам, дочерям ковена Красной луны, но мы не собираемся им потакать и торчать тут до восхождения Марса.

Среди ведьм раздался дружный хохот. Мы ушли, рыцари преследовать нас не решились. Не после демонстрации силы Йоханой. А у меня перед глазами так и стоял образ Брэнота. Разочарование – вот, наверно, самая яркая эмоция, которая была в его глазах.

— Там был мерзсский Горан? Был, шшсс? — Вертела головой Сибилла, но ни одна из ведьм ей не отвечала.

Мне стало жаль женщину с раздвоенным языком, и я подошла к ней. К тому же мне хотелось узнать, чем ей досадил Горан. неужели это он…