Я покачала головой.

— Но есть кое-что другое, — осенило меня. — Заколка – подарок Пальмиры, которую стоит надеть, как начинаешь думать об этой самой леди как о самом изумительном существе на свете.

Пока мы с Брэнотом шли в мои покои за доказательством я обдумывала на ком лучше продемонстрировать её действие. Не опасно ли воткнуть её в волосы самому лорду Макотскому? И каково же было моё разочарование когда заколка пропала. Я ползала под кроватью, обшарила все углы, но ничего не нашла, да и Дарена ничего не видела. Брэнот стоял в дверях, опершись о дверной косяк и терпеливо наблюдал, ожидая когда я сдамся.

— Её нет, может заклятие таково, что стоит снять зачарованную вещь как она пропадает? — Брэнот одарил меня скептическим взглядом, который ещё сильнее распылили меня. — Верею схватили только из-за того, что она в лесу что-то варила, меня – за то, что куда-то сходила ночью, а тут рыцарь прямо просит помощи, а вы пропускаете это мимо ушей.

— Дорогая Фотиния, — лорд Макотский говорил медленно и вкрадчиво тоном с каким общаются с не вполне адекватным человеком, — та лесная девушка – не почтенная дама, а вы ещё не моя супруга, но леди Пальмира – жена рыцаря. Что вы от меня хотите? Чтобы я напал на замок одного из наших, пока тот болен и захватил в плен его жену? Как это будет выглядеть?

Брэнот был прав, но смириться с этим не хотелось. Я дала слово. Обещала помочь. И Велизар ждёт этой помощи. Мне вспомнился его взгляд полный мольбы и отчаяния.

— Вас заботит как это будет выглядеть?! — Фыркнула я, покачала головой и вышла из комнаты, не обращая внимание на дальнейшие успокаивающие рассуждения лорда.

Зря я наверно вспылила с женихом, так сказать, но когда возлагаешь на что-то надежды, а они не оправдываются, ощущаешь досаду. Вот досада и вылилась. Но я ещё чаяла сдержать слово и помочь Велизару. Брэнот не решается, но сейчас в замке скопище рыцарей Ордена чести, обращусь к другим.

Первыми мне попались Горан и Ерослан заинтересованно о чём-то спорящие в предзамковом саду. Последний вдруг развернулся, намереваясь уйти.

— … Слушай, когда тебе говорят, — донесся раздражённый голос Горана.

— Я и со спины слышу, — не менее раздражённый голос Ерослана.

— Восьми рабочих требушетов будет достаточно, если мы намереваемся… — рыкнул Горан, но закончить не успел его прервал собеседник, очевидно, чтобы не дать договорить при посторонних, точнее – при мне, суть этих «намереваемся».

— Прекрасная Фотиния, вы как солнечный лучик в ненастную погоду, — расплылся в улыбке Ерослан.

Горан тоже сразу преобразился, хотя с его ястребиной внешностью выглядеть доброжелательным – задача почти не разрешимая. Рыцари завладели моими руками, по одной на каждого, и облобызав их вернули владелице.

— Рыцари Ордена чести, сэр Велизар в опасности и просит вашей помощи. И опасность эта исходит от леди Пальмиры. — Выпалила я.

Рыцари переглянулись и одновременно усмехнулись.

— Жена замучила мужа до смерти, вот новость, — фыркнул сэр Горан.

— Увы, милая Фотиния, мы пытались, отговаривали Велизара как могли, говорили, что брак – дело гиблое, но он так и не отказался от своих матримониальных намерений, — театрально вздохнул сэр Ерослан. — Боюсь ещё одного нашего рыцаря – сэра Брэнота мы тоже спасти не успеем.

Паяцы. Волна гнева нарастала.

— Пальмира – ведьма, а Велизар при смерти, — выложила я карты на стол.

Горан и Ерослан переглянулись и прыснули от смеха.

— Ну разумеется она ведьма, — притопнул Ерослан. — Кто как не ведьма может обрядить доблестного рыцаря в розовое?

Мужчины снова загоготали.

— Когда я оказалась рядом с Велизаром, он схватил меня за руку и умолял вытащить оттуда, — немного переиначила я текст просьбы лорда Катуньского.

Рыцари посерьёзнели.

— Милая Фотиния, но даже если так, чего вы от нас хотите? Чтобы мы напали на жену сэра Велизара, пока сам он прикован к постели? — Задумчиво произнёс Ерослан. — Да от нас все почтенные люди отвернуться.

— Ну и что что отвернутся! — Не выдержала я. — Он же один из вас и в реальной опасности. Тру́сы. Нападаете только на тех кто слабее и не может дать отпор.

Горан расстегнул котт, разорвал камизу что была под низо́м и продемонстрировал глубокий порез от ключицы до самого пупка. Потом схватил мою руку и приложил к шраму на своём теле.

— Это я получил на поединке с одним рыцарем, здоровым как исполин, никто не верил, что я одержу верх, да и вообще выживу. Я и сам не верил. Но не отступил, не сдался. И вот теперь этот рыцарь кормит червей, а я всё ещё здесь.

— Отпусти, Фотинию, Горан, — вмешался Ерослан, — не всем приятно лапать твоё потное мохнатое тельце.

Горан ещё несколько секунд продолжил удерживать мою руку, сверля пронизывающим взглядом.

Ни до сэра Мокшана, ни до сэра Радигоста, ни, тем более до сэра Доброжира достучаться тоже не получилось. Прости, Велизар.

Угрюмая я мерила шагами расстояние между плодовыми деревьями, пока ко мне не подбежала Ганночка. Я улыбнулась. Разговоры с девочкой всегда улучшали настроение.

— Дама Фотиния, лохолистная груша заплодоносила, — возвестила девочка.

Я присела, чтобы бы её лицо было на уровне моих глаз.

— Ганночка из тебя вышел отличный садовод, каких ещё поискать.

— Я не хочу всю жизнь быть садоводом, — насупилась дочка Дарены, — Я хочу быть учёным как вы. Хочу стать очень-очень умной!

Признаться, никогда не думала о себе как о дюже умной. Но желание девочки меня и позабавило, и обрадовало одновременно.

— Очень-очень умной? — переспросила я. — Самой умной?

— Да! — Уверенно заявила юная садовница.

— Но ведь тогда вокруг будут сплошь дурачки.

Девочка охнула и согласилась со мной, а потом скорректировала желание:

— Тогда я хочу быть просто умной. Буду тоже учёной.

— Хорошо, — я поправила чепчик на детской головке.

— Дама Фотиния! — Окликнул меня знакомый голос.

Я поднялась и лениво обернулась. Филис с всклокоченными волосами подпрыгнул ко мне горным козлом.

— Я пойду, надобно ещё деревья оросить, — сообщила не по возрасту догадливая девчушка.

Младший конюх начал свою пламенную речь, не дожидаясь пока девочка уйдёт достаточно далеко. Ему было либо невдомёк, либо пополам на то что он меня ой как сейчас компрометирует.

— Я не могу больше, дама Фотиния. Я ухожу. Не могу больше видеть вас в объятиях другого, пусть даже этот другой – мой лорд!

Я глубоко вздохнула. Ни сил, ни желания на эти юношеские излияния у меня не было.

— Делай что хочешь, Филис, — устало разрешила я и было двинулась дальше, но юнец ухватил мою руку.

— Бежим со мной, на хлеб я заработаю, жильё найдём, — не унимался конюх.

— Ну и зачем мне с тобой на хлебе перебиваться, скажи пожалуйста?

С Чернавой у него что ли не заладилось или затяжной пубертатный период даёт о себе знать? С тех пор как Филис забавлялся швырянию в меня камней, он для меня сделался вычеркнутым абзацем.

— Но наш поцелуй… — растерянно протянул юноша.

— Забудь как я забыла, в конце концов.

Резко развернулась и пошла к воротам в жилой корпус замка, перед которыми заинтересованным зрителем затаилась тётушка Пульхерия.

Сначала визит в мои спальные покои Брэнота я связала с бедой Велизара, но дело оказалось совсем не в нём.

— Тётушка Пульхерия видела вас, — начал с порога лорд Макотский и при этом у него заходили желваки. Раздражён.

— Филис прицепился по дороге со всякими глупостями, — начала было я, но рыцарь сразу же перебил.

— Невмоготу сдерживаться в своих излияниях с бывшим конюхом? — Он сделал ударение на сове «бывшим». — Филиса наконец рассчитали.

Я вздохнула и хотела сказать пару слов в своё оправдание, но Брэнот прервал меня: