Брэнот смотрел на него и с укором, и с сожалением одновременно.

— Я прощаю тебе всё зло, что ты причинил мне, — произнёс он, — но простить за других я не вправе.

Дарек окинул меня ненавидящим взглядом.

— А тебе-то что я сделал? — Процедил он сквозь зубы.

— Речь не о будущей леди Брэнот Макотской, — ответил за меня рыцарь, — а о твоём злодеянии против несчастной Дидилии. Её брат алчет справедливости. Тебя будут судить.

— И ты позволишь чтобы мне отрубили голову? – Голос Дарека дрогнул, в его глазах плескался страх.

— Нет. — Покачал головой Брэнот. — Тебе не отрубят голову, ты не благородных кровей. Тебя повесят.

Когда поле боя было практически очищено от павших и раненных к нам подбежал Велизар, в руке у него была палица.

— Вы нигде не видели эту стерву? — Спросил он, голосом полным негодования.

Под стервой он, ясное дело, понимал свою супругу. Мы с Брэнотом ответили отрицательно. Эх, надеюсь, Пальмире удалось скрыться, теперь без магии она беззащитна.

— Господин, — окликнул Брэнота один из стражей. — Ведьма была замечена в пещере у леса, только она… кажется окаменела.

— Показывай дорогу, — велел лорд Макотский.

Мы поспешили за стражником. Велизар увязался следом.

Пещера оказалась той самой, где некогда стоял окаменевший лорд Макотский, той самой, где сходились два мира, той самой возле которой Брэнот предложил мне руку и сердце.

Я ожидала увидеть окаменелую фигуру Пальмиры, но увидела каменное изваяние Изеллы. Должно быть она собиралась сделать тоже самое, что когда-то её сестра – убежать в другой мир, но то ли ей не хватило магии, то ли в ответственный момент магия вместе с бесом канула в лету.

— Это… — начал Брэнот, деликатно подбирая слова.

Но ответить я не успела. К окаменелой Изелле подлетел Велизар размахивая палицей и в считанные минуты статуя превратилась в груду камней. Наверно он таким образом выместил свою досаду на то, что это не Пальмира.

— Прости, — начал ошарашенный действиями Велизара Брэнот.

— Ничего, — ответила я.

— Идём домой, — приобнял меня за плечи лорд Макотский.

Я улыбнулась. Действительно – домой. Наконец я обрела то, к чему всегда стремилась – своё место в мире и саму себя.

Мы с Брэнотом поженились. У нас родились прекрасные дети, но самое удивительное, что приходил нянчиться с ними Агрорх. Фавн! Надо же. Ну кто ещё может похвастаться тем, что у него в няньках фавн?

Цветана осталась жить у нас, а её комната вскоре стало больше походить на лесную поляну, чем на каменное строение. Верея же переехала к Велизару и теперь вместо розовых камешков стены замка овивал вьюнок, а на крыше росла заячья капуста. Пальмиру и Ждана никто больше не видел, но ходили слухи, что где-то на границе проживает странная пара, одевающаяся исключительно в розовое.

Во время суда над Гораном учли, что он нарушил договор и пошёл против своих, в результате казнь заменили на ссылку в самое отдалённое северное владение графа Готинского. Милена же, благодаря заступничеству Брэнота, сохранила часть своих имениц и сейчас благополучна сочеталась узами брака с видным землевладельцем. Куда сбежали сэр Ерослан и граф изКляри никто так и не узнал, их ищут по сей день. Дарека судили за преступление и сослали на каторгу. Вспоминая о сводном брате Брэнот терзается тем, что не уберёг того от необдуманных поступков и не смог стать ему по-настоящему близким.

Было ли то, что случилось с нами предопределено или это просто цепь случайных событий? Не знаю. Но знаю точно, я сейчас там, где моё место, с тем, с кем и должна быть. И это прекрасно.