— Дама Фотиния! — Раздалось откуда-то из темноты.

— Дама Фотиния, вы здесь? — Повторился окрик.

Знакомый голос. Брэнот. Всё ищет меня, никак не уймётся. Как ни странно, в этот миг я его больше не ненавидела. Мне было всё равно. Безразличие – вот то чувство, кроме боли в ступнях и холода, которое я испытывала. А ещё усталость. Дикую усталость от всего. Что ж, нужно уметь признавать поражения.

— Дама Фотиния, — голос Брэнота зазвучал совсем близко. Он стоял прямо надо мною. — Зачем вы сбежали? Как это глупо.

Я продолжала сидеть на земле, не поднимая на него глаз.

— У вас не получилось. Не получилось вернуться.

Я подняла на него голову, но не смогла разглядеть лицо в темноте.

— Пойдёмте отсюда, — сказал он.

Я ответила ему приступом кашля.

— Вы совсем простудились, пойдёмте скорее.

Когда не видишь собеседника, легче понимать интонацию его голоса. В словах Брэнота звучала жалость.

— Убей меня, — выдохнула я.

— Что? — Не понял рыцарь.

Слёзы жалости к самой себе предательски выступили на глазах. К счастью он не видел этого.

— Убей меня, пожалуйста, — повторила я. – Вернуться домой я не могу, а в твоём мире мне не место.

— Фотиния, давай сначала выберемся из пещеры, — он протянул мне руку.

Я опёрлась на неё, но боль в покалеченных ступнях не дала мне подняться. Рыцарь почувствовал это и подхватил меня на руки. Его ладони были такими тёплыми, живыми. Я же, наоборот, была холодна, будто душа уже покинула бренное тело. Быть может так и надо? Его жизнь в обмен на мою? Здесь он значил гораздо больше, чем я там. Наверное, всё так, как и должно быть. Какой смысл противиться судьбе?

Наконец Брэнот вынес меня из пещеры. Яркие лучи солнца ослепили привыкшие к мраку глаза.

— Вы нашли её сэр Брэнот? — Услышала я незнакомый мужской голос.

Кажется, перед входом в пещеру ждали двое, наверное вассалы лорда или просто замковые стражники.

— Сэр Радигост, киньте мой плащ. Даме надо избавиться от мокрой одежды.

К ногам лорда упала объёмная тряпица.

Брэнот осторожно усадил меня на траву.

— Снимите одежду и обмотайтесь в это, иначе подхватите кровавый кашель. Мы отвернёмся. Никто из нас не будет смотреть.

Что? Какая разница в какой я одежде и подхвачу я этот кровавый кашель или нет! Для меня больше ничто не имело значение.

— Я больше никуда не поеду и мне незачем переодеваться, — я тяжело вздохнула. Тоска и ожидание близкой кончины сдавливали мне грудь, а ещё этот кашель снова подступил к горлу. — Просто убей меня, Брэнот. Всё же благодаря мне ты сейчас не каменное изваяние, а потому исполни мою последнюю просьбу.

Мои глаза постепенно привыкали к солнечному свету и я увидела как Брэнот опускается передо мной на колено.

— Дама Фотиния, — заговорил он. — Сэр Радигост, Стоян вы свидетели моей доброй воли. Я, Брэнот изТьери, сын лорда Винсента изТьери, граф Макотский, рыцарь Ордена Чести, защитник правых и бич всех ведьм предлагаю вам мою руку и моё сердце.

В воздухе повисло минутное молчание, нарушенное моим истерическим смехом. Лорд, а также двое его приспешников посмотрели на меня не то со страхом, не то с изумлением.

Благородный лорд, рыцарь Ордена Чести! Нет, ты не можешь убить женщину, которую сам же облёк на страдания, слишком благороден для этого! Ты скорее пожертвуешь своим будущим, отречёшься от любви и свяжешь себя узами обязательств с той, у кого нет ни титула, ни денег, ни твоего сердечного расположения? И всё ради своей пресловутой чести. Но только вот мне ты не нужен, лорд.

— Дама Фотиния, — лорду показалось, что я его не расслышала или не поверила своим ушам. — Я Брэнот изТьери, сын лорда Винсента изТьери, граф Макотский, рыцарь Ордена Чести, защитник правых и бич всех ведьм предлагаю вам вступить со мной в богоугодный союз, заключить брак.

О! Мужчины, которых я не любила мне делали подобные предложения. Они конечно не были благородными лордами и их предложения не звучали настолько вычурно, но я им отказывала мягко, скорее в скрытой форме, чтобы сгладить обиду, не допустить оскорбления. Отшучивалась или говорила, что позвоню, обсудим это позднее и тому подобное. Я не любила унижать людей, которым нравилась, старалась подобного не допускать. Но сейчас был совсем другой случай. Вся желчь во мне поднялась вверх и стала вырываться наружу через сфинктеры в голове.

— Да пошёл ты, — выплюнула я.

— Вы.. вы.. вы не поняли, — лорд начал заикаться. — Я предлагаю вам стать моей законной супругой – леди Брэнот изТьери, леди Макотской, стать госпожой Макоты. Мой замок, мои слуги будут вашими по праву.

Радигост и Стоян замерли не шевелясь, ни произнося ни звука.

Унизить благородного лорда в присутствии его слуги (как я поняла Стоян был его слугой, а может даже и оруженоцем) и другого рыцаря (на эту мысль натолкнуло меня обращение «сэр»), что может быть слаще.

Я медленно посмотрела в широко раскрытые зелёно-голубые глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами и произнесла, отчеканивая каждое слово:

— Я скорее выйду замуж за дохлую лошадь, чем за тебя, Брэнот изТьери, сын лорда Винсента изТьери и бич чего-то там.

Гробовая тишина.

— Согласно нашим обычаям вы имеете право поменять решение в течение пяти дней, начиная с этого, а когда солнце взойдёт в пятый раз, это будет в четверг, все присутствующие здесь будут считать ваш отказ окончательным, — он говорил сквозь зубы, уставившись на меня искрящимся гневом взглядом. — А теперь, скиньте мокрые вещи и закутайтесь в плащ, а то я сам сорву с вас эти сырые тряпки.

О да, он разозлился! Впервые за весь день мне сделалось хорошо. Ты не смог убить меня, ну так проглоти это оскорбление, которое унижающим тебя слухом расползётся по всей Макоте. Выплеск яда помог мне успокоится. Я больше не хотела распрощаться с жизнью, пусть и жалкой, какой она будет в этом мире, но всё же собственной жизнью. Наоборот, свежий ветер вдохнул в меня желание продолжать существовать и дальше, во чтобы то ни стало.

Я сняла с себя всё и обмоталась в плащ. Брэнот поднял меня и словно мешок с картошкой забросил на лошадь к одному из сопровождающих. Мы двинулись к замку.

Боль в животе от ходящих туда-сюда косточек в позвоночнике лошади отвлекала от боли в ступнях. Всадник явно со мной не церемонился и даже не старался ехать осторожно. Как же его имя – Радигост или Стоян? А, какая разница! Голова начала болеть от прилившей крови и вида мелькавшей каруселью травы. Один раз за поездку меня стошнило. Попало на лошадиные ноги, но внимания так никто и не обратил. Наконец трава внизу сменилась каменной кладкой. Мост к воротам замка – догадалась я. Правое ухо заложило, и звуки слышались более приглушённо.

Наконец остановились. Меня грубо стащили с лошади и волоком (поскольку ноги упорно отказывались выполнять свою основную функцию) доставили в комнату. Туда же, откуда я тщетно пыталась сбежать. Оставшись наедине с собой я, скинув подсыревший от влажного тела плащ и оставшись в чём мать родила бросилась на кровать и тут же забылась в объятиях Морфея.

Не помню что мне снилось, но проснулась я от приступа кашля. Было темно. Должно быть ночь. Вспыхнуло тоненькое пламя восковой свечи, озарив силуэт Дарены Вздорной – женщины лет тридцати пяти-сорока, худощавой с аккуратно убранными на затылке тёмными волосами, среди которых виднелось несколько седых прядей.

— Ваш чай, — она протянула мне глиняную чашку.

— Спасибо, — поблагодарила я и опустошила кружку несколькими жадными глотками. Чай был несладкий и едва тёплый, но я ощущала дикое обезвоживание и напиток пришёлся как нельзя кстати, кроме того, живительная жидкость смягчило воспалённое горло. — Что это за травы?

— Веточка вишни, — пояснила Дарена. Голос её звучал сухо, безучастно.

Почему она? Почему не Малуша? Наверно последнюю наказали. Из-за меня. Я снова раскашлялась. Кажется, всё-таки заболеваю.