— Видите себя скромнее, — прошипел он мне, а потом распорядился, обращаясь к слугам. — Наливай чарки! — Ждан и Вторуша орудуя виночерпием принялись выполнять приказ. – Благородные рыцари Ордена чести, приветствую вас в моём доме! Да не затупится ваш клинок!

Вслед поднялся сэр Мокшан.

— Сердечно благодарим за гостеприимство, сэр Брэнот. Вы – цвет нашего рыцарства, радушный хозяин, честный и храбрый рыцарь. И повод собраться у нас светлый – ваша помолвка, а затем будем рады вновь собраться на венчание. Жаль только, что с нами нет сэра Велизара, которого поразил и приковал к кровати недуг. — Рыцарь немного помолчал, а потом поднял кубок вина. — Что ж поднимем чарки за сэра Брэнота, графа Макотского и его будущую жену, прелестную Фотинию, которая как мы выяснили к тому же добра и смышлёна!

Зал оглушил одобрительный гул. Я вначале хотела только пригубить напиток, но вино оказалось таким сладким и совсем не горьким – будто виноградный сок. И я осушила весь кубок. А потом начался пир. Рыцари обменивались одобрительными замечаниями по поводу яств и меня. Брэнот переговаривался с рыцарями, не забывая по ходу наполнять мою тарелку.

Из залы раздаются весёлые и не очень весёлые голоса рыцарей, сливаясь в шумный гомон.

— Надо бы тебе барда пригласить, — замечает Радигост.

— Приглашена сладкоголосая Альмира, — отзывается Ерослан.

— Одолжи стряпуху и мне на венчание, — просит Доброжир.

— И кто ж добровольно согласился на столь выгодный альянс, — едко усмехается Горан.

— Терпение – кольчуга сильного, — не к месту заявляет Мокшан.

— Заливаешь как хозяин лапшичной, — реагирует на какое—то высказывание Радигоста Ерослан.

Следующая чарка. По телу разливается тепло. Одновременно хочется спать и подвигов. А ещё хочется поцеловать Брэнота. Да, он кошмарный, но… Смотрю на него в упор – пускай прочтёт мои мысли. Заливается краской. Как мило. Только мой Брэнот так мило заливается краской. Наклоняется к моему уху, а я резко поворачиваюсь и задеваю его нос своим. Брэнот снова краснеет.

— Прошу сердечно простить меня, добрые гости, мне нужно увести даму Фотинию к себе. Пары чарок оказалось для неё довольно.

После всеобщего дозволения, Брэнот помог мне встать и одёрнул, когда я по привычке хотела приподнять подол, поднимаясь со стула. А потом под локоть, нежно шепча нравоучения, повёл вон из залы.

За дверью подхватил меня на руки.

— Ммм, какой ты романтичный, — пропела я ему, обхватив руками шею.

Брэнот только снова покраснел.

Дарены в комнате не оказалось, наверное, улучила минутку побыть с дочкой. Сэр рыцарь осторожно положил меня на кровать, но я продолжала держать его за шею. И тогда Брэнот наконец не сдержался и припал ко моим губам.

— Что вы делаете со мной, Фотиния, — прошептал он мне в губы, а потом с усилием поднялся и ушёл, оставив меня одну.

Вот, рыцарь, называется. Оставил даму в беде! Я ведь жутко хочу пить. Хотя бы компотика. Или какао. Да хочу какао.

— Дарена! — Крикнула я, но никто не отозвался.

Голова немного прояснилась, но жажда никуда не делась. Кряхтя поднялась на ноги и направилась на кухню. Эх, как хорошо, что Верея свободна. Ох уж эти «славные» рыцари, дерутся с мельницами и охотятся на ни в чём не повинных девушек. Ведомство им, видите ли, всюду мерещится. Не бывает никаких ведьм!

Я вошла на кухню и обомлела: метла одна сама по себе выметала мусор, тряпка совершенно самостоятельно натирала плиту, тесто взлетело в воздух и замысловатой формой уселось на противень, а Изелла будто дирижёр без палочки руководила этим неописуемым магическим безобразием.

Моё сознание затуманилось и я провалилась в небытие.

Баю баюшки баю

Тебе песенку спою

Поскорее засыпай

Да быстрее вырастай.

Подрастай родимая,

Будь женой любимою

Молодцу богатому,

Щедрому да знатному.

Купит он тебе одежки,

Ожерелья да серёжки.

Красные сапожки,

На девичьи ножки.

Баю баюшки баю

Все печали отгоню

Будешь ты счастливою

Сытой да красивою.

Так пела мне тётя Марина, укладывая спать, когда я была маленькая. И сейчас она мне пела её.

Сознание возвращалось плавно. Я лежала на кровати в своей, вернее отведённой мне лордом Макотским, комнате, а рядом сидела тётя Марина и пела колыбельную. Постепенно вместо черт тёти Марина проступило лицо Изеллы. Ведьмы Изеллы. Я вскочила на кровати.

— Эту песню пела нам с сестрой моя мать, — произнесла женщина как ни в чём не бывало. — Мне и Мариелле.

— Мариелле? — Смутно начал вырисовываться пугающий образ того, о чём собиралась рассказать Изелла.

Ведьма потянулась рукой к моим волосам, но я грубо убрала её руку.

— Давай я поведаю тебе одну историю, а ты сама решишь, что об этом всём думать, — произнесла женщина.

Я кивнула и Изелла начала свой рассказ и с каждым её словом мой мир начал переворачиваться с ног на голову. Или наоборот?

— Когда-то давно было у матери две дочери. Старшую звали Мариелла, а младшую Изелла. Жили они очень бедно, еле концы с концами сводили. А когда сёстры остались одни и вовсе сделалось худо. И тогда обратилась Мариелла к ведьмовскому искусству и пришёл к ним достаток. Хотела она и младшую сбить на путь ведомства, но та всё упиралась. А пока упиралась встретила знатного сэра. Молодца богатого, щедрого да знатного. Обещал он ей одёжки, ожерелья да серёжки, красные сапожки на девичьи ножки. Но, будучи мужчиной, от обещаний разом отказался, получив своё. Ребёнок родился бастардом. И жили они с матерью худо-бедно, но счастливо, покуда не прониклась к ним чёрной завистью Мариелла. И вот чёрной беззвёздной ночью, используя чары, украла она малышку. Ах, как горевала Изелла! Дабы разыскать свою доченьку обратилась и сама к ведьмовскому искусству. Ковен принял её. И как только обрела она силы так начала поиски. Искала во всех уголках этого мира, но в этом мире её малышки больше не было. Подлая сестрица, истратив все силы волшебные перенеслась с чужим ребёнком в другой мир. Единственным утешением бедной матери было предсказание пророчицы о том, что её дочь вернётся. И вот ты здесь.

Я сглотнула. Неужели, неужели…

— Так ты.. ты…

— Твоя мама, — закончила за меня Изелла.

Я встала и принялась нервно мерить шагами комнату. Тётя Марина. Всегда такая заботливая, добрая, понимающая – ведьма? Украла меня у родной матери?

— Почему я перенеслась сюда? Как у меня получилось расколдовать Брэнота? Тётя Марина до сих пор владеет… чарами? Почему она украла меня?

Столько вопросов. И это только немногая толика из того, что меня волновало. Изелла с готовностью принялась отвечать:

— Чтобы перейти грань между мирами Мариелла отдала часть свой силы малышке, тебе, а остальную потратила на переход. У неё самой сил не осталось, но у тебя они есть. Однако пока ты не инициирована, колдовство твоё не пробудилось. И только кровь даёт возможность пользоваться чарами. Вспомни, ты пролила свою кровь, когда коснулась статуи Брэнота?

— Да, я порезалась… — смутно вспомнила я тот роковой день.

— И верно чего-то такого пожелала отчего рыцарь вернулся к жизни.

Невероятно. Сумбурно. Нелепо. Потрясающе. Объяснение Изеллы постепенно становило всё на свои места.

— Боже, неужто я… Значит Брэнот был прав, когда назвал меня ведьмой.

Изелла снисходительно улыбнулась и ловким движением поправила мне выпавшую из чепчика прядь.

— Брэнот – болван, а ты ещё не ведьма, станешь ею когда пройдёшь обряд.

Я продолжала ходить взад-вперёд, пытаясь уложить в голове то, что только что услышала. Изелла молча сидела на кровати. Мать. Моя мать. Как непривычно так называть её, да и вообще кого угодно.