— Дым похож на тот, который мы увидали с сэром Гораном, — подтвердил Брэнот.

Одухотворённая я продолжила:

— Прошу соизволения задать вопросу кастеляну замка, Дареку.

Я оговорила с Брэнотом, что собираюсь задать вопросы его брату-бастарду и его оруженосцу, а потому оба находились сейчас в зале.

Дарек встал и одарил меня пренебрежительно-уничижительным взглядом. Я подошла к нему почти вплотную. Оказавшиеся поблизости Доброжир и Радигост вытянули шеи, стараясь заглянуть в кастрюлю.

— Уважаемый кастелян, вы как человек сведущий в зельеварении, можете распознать травы и грибы. Ответьте: что это у меня тлеет, вызывая синий дым?

Кастелян наклонился к кастрюле и тут же определил:

— Трутовик.

— А скажите, мудрый Дарек, для чего применяют трутовик?

Кастелян поднял бровь, когда я назвала его мудрым и ответил:

— Его поджигают во время оспы и им окуривают пчелиные улья когда собирают мёд.

— А скажите нам, знающий Дарек, можно ли этим отогнать ос от гнезда?

— Да, — кивнул кастелян.

— Благодарю, — ещё больше воодушевилась я. — А теперь прошу соизволения задать вопрос сэру Стояну, доброму оруженосцу сэра Брэнота, который отвёл меня на место задержания этой девушки.

— Дозволяем, дама Фотиния, — ответил за всех сэр Мокшан.

Поднялся оруженосец. Поскольку близко подходить к нему мне было не нужно, я просто отошла на несколько шагов назад и остановилась перед скамьёй, где восседали рыцари чести. Стоян находился за скамьёй позади, вместе с Дареком.

— Сэр Стоян, прошу ответить, что за плодоносное дерево росло на месте, где обнаружили обвиняемую?

Стоян, поклонившись ответил:

— На древе дикой груши висело осиное гнездо, — ответил оруженосец.

— Скажите, сэр Стоян, много ли плодовых деревьев мы встретили в лесу?

— Дикая груша с осиным гнездом – единственное, — ответил честный оруженосец.

— Уважаемый кастелян, скажите, мог ли дым от тлеющего трутовика отогнать ос? — Повернулась я к Дареку.

Тот ответил положительно.

Поняв куда я клоню, сэр Горан воинственно заявил:

— Но у неё не было корзины для сбора груш. Куда бы она их собирала?!

— Сэр Горан, — произнесла я, — у девушки были заняты руки посудой с тлеющим трутовиком. Вы можете поклясться Господом Богом, что на земле не было корзины?

Раз все они тут религиозные, то побоятся сказать то, в чём не уверены. Даже злобный «ястреб».

— Нет, — сдался Горан.

— А вы, доблестный сэр Брэнот? — Спросила я, а сама затаила дыхания, поскольку уверенности у меня не было.

— Нет, — к моему облегчению ответил лорд Макотский.

— Кажется на земле что-то было, — вставил оруженосец, вспоминая то, чего, скорее всего, не было.

В душе я возликовала – план удался.

И тут поднялся сэр Мокшан.

— Но она сама ничего нам не сказала, отчего же девица не оправдывается?

— Мудрый сэр Мокшан, — произнесла я. — Она вас боится пуще грозы, вот и не может ни слова вымолвить, только плачет. Доблестные и справедливые рыцари, эта девушка была одна в лесу чтобы собрать груш для пропитания. Она не живёт в замке, ей не подают на стол, она бедна и вынуждена питаться чем Бог пошлёт. Та груша с осиным гнездом – единственное плодовое дерево, что мы встретили с сэром Стояном. Чтобы отогнать опасных насекомых, приютивших на дереве она зажгла трутовик, но синий дым обескуражил проезжавших мимо доблестных рыцарей и приняв за ведомство то, что было обыденным для простых людей делом, её бросили в темницу. Сидя в грязном зловонном подземелье бедная девушка почти утратила рассудок. Прошу, доблестные и справедливые рыцари, примите решение, положа руку на сердце, не загубите невинную душу.

Моя, я бы сказала, незамысловатая речь произвела на мужчин времён средневековья сильное впечатление.

Заговорил сэр Мокшан:

— Примите нашу благодарность, дама Фотиния, за то, что открыли нам глаза на некоторые вещи. А теперь, прошу удалится, мы с Орденом будем решать судьбу этой… девушки.

Я немного разочаровано поклонилась и вышла за дверь. Там и осталась дожидаться вердикта. Так я не нервничала даже на защите диплома. Кусала губы, грызла ногти. А вдруг упрямые глупцы погубят бедняжку. Решат подтвердить доводы испытанием водой, например. И в результате: «не всплыла, значит невинная была душа, помолимся за неё сэры душегубы». Хотела прислушаться, чтобы понять к чему рыцари склоняются, но стражники не дали подойти мне близко к двери. Прошло минут десять пока я не находила себе места. Наконец двери открылись. Первым вышел сэр Ерослан и направился ко мне.

— Прими наши «поздравляю», дама Фотиния, вы блестяще выступили и нас всех поразили. Лесную деву определили неповинной. Сейчас с ней беседует сэр Брэнот, предлагая остаться в замке, но судя по всему, ноги мы этой нимфы здесь больше не увидим.

Я издала вздох облегчения и, даже забыв поблагодарить сэра Ерослана, поспешила к Верее. Лесная дева сидела на лавке перед сэром Брэнотом с пухшим от слёз лицом. Рыцарь что-то вкрадчиво говорил ей. Заметив меня он повернул голову и произнёс:

— Я даровал две корзины припасов и моток ткани деве.

— Верее, деве Верее, — поправила я.

— Деве Верее, — повторил лорд Макотский. — Вы устыдили меня сегодня, дама Фотиния. Когда живёшь в замке забываешь, что многим приходится нелегко. Я предложил деве остаться здесь в качестве моей гостьи, но она напрочь отказывается. В общем-то я понимаю почему. В темнице ей пришлось несладко. Что ж оставлю вас.

Когда Брэнот отошёл, Верея подбежала ко мне и взяла за руки.

— Я чувствую присутствие двух ведьм здесь, в этом доме. И одна из них – мужчина.

— Что? — Не поняла я. Ожидала услышать совсем другое.

— Верея отплатит за добро, — добавила лесная дева перед тем, как выбежать вон из замка, впрочем, не забыв прихватить две дарованные ей корзинки.

Трапезничать предстояло со всей рыцарской братией. Я переоделась в платье Изеллы. И приняв похвалу Дарены за находчивость в помощи девушки, что было приятно (служанка, правду сказать, скупа на комплименты), направилась в обеденную залу. Рыцари за исключением Брэнота и Горана уже расселись перед столом с изысканными яствами. Изелла постаралась на славу.

Дарек сидел на лавку в отдалении от места хозяина. Что ж с появлением друзей по Ордену мне тоже придётся сесть поодаль. Я выбрала место где сидели Ерослан и Доброжир – самые приятные для меня рыцари после Брэнота. После Брэнота?!

Когда я подошла Ерослан и Доброжир отодвинулись друг от друга, освобождая мне место между ними. Чтобы перелезть лавку пришлось приподнять полы платья и тут как назло гомон резко замолк и все уставились на мои лодыжки. Я виновата улыбнулась и усевшись, придвинула ближе тарелку с двузубой вилкой.

— Отличная речь, — похвалил Доброжир. — Если меня прихватят за сбором груш и обвинят в ведомстве, могу я на вас рассчитывать?

— Несомненно, — кивнула я.

— И отличные ножки, — вставил Ерослан. — Я тоже могу на вас рассчитывать?

— Смотря в чём, — усмехнулась я.

Ерослан одарил меня нечитаемым взглядом. А потом оба воззрились мне за спину. Я тоже обернулась и увидела стоящего позади недовольного Брэнота.

— Вы забыли, где ваше место, дама Фотиния? — С нажимом спросил лорд Макотский.

— Славный Брэнот, тебе, верно, известно, что особо ценные приобретения одного из рыцарей принадлежат всему ордену. А дама Фотиния, её грудь и ножки – весьма ценное приобретение. — Не к делу влез граф Сиены.

— Сэр Ерослан, на нашу свадьбу прибудет достаточно молодых девиц, чтобы удовлетворить вашу страсть к женскому вниманию, — побагровел лорд Макотский.

— Ну тогда, быстрее бы свадьба, — развёл руками граф Сиенский.

— Извините, — обратилась я к Доброжиру и Ерослану и поднялась.

В зале снова воцарилась тишина и все уставились на меня, вероятно, в надежде снова увидеть лодыжки, в чём я их и не разочаровала. Брэнот за локоть повёл меня к стулу, стоящему рядом с хозяйским.