— А ну пошли прочь, мерзавцы! Прочь!

Потом Дарена наклонилась ко мне и больно потянула за руку, несколько раз подворачивая больную левую ногу я кое как поднялась, но выпрямиться так и не смогла – несколько камней угодили в позвоночник.

— Идти можете? — Отрывисто спросила Дарена.

Я кивнула, не в силах ответить. Служанка схватила меня под локоть и поволокла в комнату. Не знаю, как мне хватило сил влезть по ступенькам. Но только я вошла, силы тотчас покинули меня и я упала на пол.

— Говорила я вам не выходить из комнаты?! — Поучительно, всё тем же зычным голосом заметила Дарена. — Пойду, приготовлю вам купание.

Я не злилась на неё, ведь она только что спасла мне жизнь.

После купания боль с новой силой взялось за моё многострадальное тело. Ссадины, синяки, кровоподтёки. «Забить камнями»… теперь я понимаю весь ужасающий смысл этой фразы.

— Печаль горю не помощник, вот, выпейте, полегчает.

Я с благодарностью приняла из рук Дарены заваренный горьковатыми травами чай. Дарена Вздорная – какая нелепая кличка! Дарена справедливая, Дарена порядочная, но никакая не вздорная.

— Дарена, — заговорила я, пытаясь вложить в слова рвущуюся из груди признательность, — не знаю смогу ли когда-нибудь отблагодарить вас. Нет-нет не отрицайте, если бы не ваше заступничество меня бы убили. Я тут чужачка и у меня ничего нет кроме сумки и пары лежащих в ней безделушек, — я потянулась за сумкой и протянула её Дарене со всем содержимым, — прошу вас, примите в знак моей бесконечной признательности.

Служанка рукой отстранила сумочку.

— Я просто сделала что должно.

— Вы спасли мне жизнь, хотя и не должны были. Пожалуйста, возьмите то единственное, чем я ещё могу распоряжаться.

Я снова протянула сумку.

— Если хотите сделать для меня что-то доброе, то помолитесь о здоровье моего ребёнка.

— Ребёнка? — Сглотнула я. — У вас заболел ребёнок?

Дарена опустила голову, пытаясь скрыть непрошенные слёзы и уселась на край кровати.

— Третий день у Божидароньки горячка. Просила кастеляна помочь, он же травником раньше был, а тот ни в какую, я, мол, более корешки не собираю.

Послышалось приглушённое всхлипывание Дарены. Бедная, у её ребёнка жар, а она возится тут со мной. Я хотела сказать, чтобы она немедленно шла домой, я и сама о себе позабочусь, но почему-то сказала совсем другое.

— А что с ребёнком? Какие симптомы и причина. Там где я жила раньше медицина более продвинутая, быть может…

Дарена подняла на меня заплаканное лицо, в глазах промелькнула искра надежды.

— Мечется, горячий весь будто от огня, есть не может, вся пища ртом наружу выходит.

Я сунула руку в сумку и извлекла начатую пластину апицилина и пластину активированного угля.

— Вот, — я протянула пластину антибиотиков, — если это инфекция, то помогут они. А если, отравление – то активированный уголь. Но может быть это и что-то другое, если бы я могла увидеть вашего ребёнка, было бы проще. Можете меня отвести к себе? Я не сбегу, клянусь.

— Не надо клятв. Я вам верю, — произнесла Дарена, она колебалась, решая стоит ли положится на обещание чужачки.

Я и сама не знала смогу ли я помочь. Я же не медик. У меня вообще никакой потребной профессии нет по сути.

— Лорд только завтра приедет. Можно пробраться через вход для слуг. Но вы… Вы сможете идти?

Я постаралась встать. Тело ныло, а каждое движение отдавалось болью.

— Смогу, — кивнула я.

Мы вышли через «вход для слуг», «чёрный ход», другими словами. Он пролегал мимо кухни вниз по винтовой лестнице. Маршрут запомнила, на всякий случай. Может ещё и сбегу, но не сейчас, я обещала Дарене и сдержу обещание. Когда мы вышли на улицу, то оказались на заднем дворе. Смеркалось, дул пронизывающий ветер, шелестя листьями деревьев. Я поёжилась, но виду не подала. Дарена придерживала меня за локоть, помогая передвигаться. Один из камней угодил в правое колено, после отчего я заметно прихрамывала на правую ногу. Хорошо хоть коленную чашечку не выбило, а то было бы совсем скверно.

Прошло около сорока минут, показавшиеся мне целой вечностью, пока мы не добрались до цели, коей оказался чуть накренившийся деревянный домик с соломенной крышей. Он стоял почти у самой крепостной стены с внутренней её части.

Солнце уже село и на небе красовался серп луны, окружённый разнокалиберными звёздами.

Дарена подошла к двери и громко постучала четыре раза.

— Это я, доча, — пояснила она, когда послышался чей-то топот внутри избы.

Раздался звук поднимаемой щеколды и дверь отворилась. Дарена вошла внутрь и махнула мне приглашающим жестом. Внутри пахло жаренным луком и можжевельником. На деревянном полу лежал самодельный половичок.

Перед нами стояла девочка лет двенадцати в светлом сарафанчике и длинной русой косой, перекинутой вперёд, в руках она держала единственный источник света – зажжённую свечу.

— Не пугайся, это дама Фотиния, она разбирается в снадобьях, может поможет нашему Раточке. А это – Ганна. — представила она девочку, та слегка поклонилась.

Дом был небольшим и одноэтажным. Обстановка более чем скромная, денег на убранство явно не хватало.

— Муж отдал Богу душу уж как четыре года, с тех пор Ганночка смотрит за Ратмиром, а я служу в господском замке, — пояснила Дарена пока я ковыляла к комнате больного.

Когда вошла в общую, как поняла по количеству кроватей, спальню, в нос неприятно пахнуло человеческой мочой. Ратмиром оказался худенький мальчик лет семи с измождённым лицом и раскиданными на подушке волосами по плечи. Ребёнок окинул нас ничего не выражающим взглядом измученного больного. Мать поправила ему волосы, начала щебетать что-то успокаивающе, а я принялась за осмотр. Судя по успехам на работах, медицина – это то, за что мне браться категорически не следует. Однако выбора не было. У них. И у меня теперь тоже. К тому же очень уж хотелось помочь несчастному мальчику, встревоженной матери и перепуганной девочке.

Я дотронулась до лба Раточки тыльной стороной ладони: ребёнок горел. Собственно это можно было понять и по воспалённым глазам.

— Можно, — произнесла я, потеснив Дарену и осторожно приподнимая мокрою от пота рубашку.

Следов нарывов или ветрянки не было. Надо было проверить дыхание на наличие хрипов. За неимением слуховой трубки и наклонилась к грудной клетке и подставила ухо. Дыхание как дыхание. То ли есть хрипы, то ли нет, не очень понятно. Доктор бы из меня точно не вышел. Что ж, пожалуй, дать аспирин – единственное что резонно в данном положении. У него, конечно, есть побочки, но не такие страшные как от жаренных мидий пляжных торговцев.

— Ратмир, — обратилась я к мальчику, я сейчас дам тебе таблетку, ты её проглоти вместе с водой и сделай ещё пару глотков, таблетка должна прокатится по твоему горлышку. Сможешь?

Мальчик кивнул. Если бы сказал «не смогу», растолкла бы таблетку и смешала с жидкостью.

— Дайте, пожалуйста, ребёнку воды, запить таблетку, — обратилась я к Дарене.

— Сейчас, — ответила Ганночка и исчезла в дверном проёме, а через минуту появилась с деревянной кружкой, наполненной водой.

— Давай немножко привстанем, — пробормотала я, поднимая ребёнка за плечи, — лёжа нельзя ни пить, ни есть, чтобы лишнее не попало в дыхательное горло.

Я достала из сумки пластину аспирина, извлекла одну таблетку и вложила в рот ребёнку, а Ратмир без возражений запил несколькими глотками воды.

— А откуда вода? — Запоздала поинтересовалась я.

— Понятное дело откуда, из колодца, — пояснила Ганночка.

— Не пейте воду из колодца без кипячения, — тоном медэксперта заявила я.

— Почему же? — В один голос спросила Дарена и Ганна.

— В воде могут быть микробы, даже в той, что из колодца. А при высокой температуре микробы погибают. И было бы не лишним фильтровать воду. Наматываете чистую тряпку, нет не тряпку, а чистую, главное – чистую, материю на чайник или кастрюлю и заливайте воду как через сито.