— А вот и наш дом, идём, познакомлю тебя с ковеном.

— А разве никого чужого не смущает терем посередине леса? Разве тут никто не проходит?

— Те кто сюда добирается, про всё забывает, — недобро улыбнулась Изелла.

Из терема вышли четыре женщины. Одну из них я уже знала – Пальмира, жена Велизара. Остальных видела впервые. Изелла представила меня, а потом каждую из них.

— Это Сибилла, — указала она на рыжеволосую длинную и худую женщину средних лет в синем фартуке. — Ей не посчастливилось попасться к рыцарям. Они мучили её изощрёнными пытками и издевались, ломали кости и отрезали язык. Но ковен вызволил Сибиллу и даже подсобил с языком.

— Приветссствую будущую сссестру. Да будет Влассстелин добр к тебе, — свистяще-шипящим голосом произнесла рыжая женщина и показала длинный раздвоенный как у рептилии язык.

Я ахнула.

— Это Ауда и Аида, близняшки, — указала Изелла на двоих абсолютно похожих друг на друга девушек с совершенно белыми волосами, бровями и ресницами.

— Приветствуем будущую сестру. Да будет Властелин добр к тебе, — хором отозвали близняшки-альбиноски.

— А мы уже знакомы, — опередила Изеллу роскошная блондинка Пальмира и очаровательно улыбнувшись произнесла ту же фразу. — Приветствую будущую сестру. Да будет Властелин добр к тебе.

Вдруг ведьмы как по команде расступились, пропуская высокую, где-то с Таньку ростом, поджарую черноволосую с просветами седины, женщину.

— Приветствую Йохана, — в поклоне склонилась Изелла. — Да будет Властелин добр к тебе.

Та, кого мать назвала Йоханой подошла ближе, пальцами подняла за подбородок моё лицо и пронизывая серыми, напоминающими расплавленное серебро, глазами произнесла:

— Приветствую будущую сестру. Да будет Властелин добр к тебе. Наконец-то ты вернулась.

Изелла провела меня внутрь. Убранство терема, конечно, не могло тягаться с величием с замка: пол был деревянным, а не каменным, на стенах висели замысловатые амулеты, напоминающие «ловца снов», а не огромные гобелены, а потолок был не выше квартиры, где жила тётя Марина. Тётя Марина… Мариэлла. Несмотря на то, что она сделала не получается думать о ней плохо. Тётя всегда была добра ко мне и заботилась как о родной дочери. Тётя Марина до сих пор была мне дорога, хотя я понимала, что с Изеллой она поступила отвратительно, заставила страдать родную сестру и любить я должна настоящую мать, которая, мне кстати, была очень симпатична. Может со временем так и будет и мы наверстаем годы разлуки?

— Как тебе твоя комната, милая? — Улыбнулась Изелла, открыв дверь в просторную и должна признать довольно уютную комнату на втором этаже. — Она рядом с моей и если что-то понадобиться и не думай стесняться.

Я огляделась. Кровать с пуховыми подушками. Половичок с затейливым узором. Деревянный столик со стульчиком. Со стульчиком, а не с сундуком! Сундук для вещей стоял у стены и не портил вид. Около кровати ещё один столик, на котором вытянул свои четыре лапы серебрянный подсвечник. Миленькие синие шторочки, перевязанные верёвками того же цвета.

— Здесь уютно, — заключила я.

Да-да, именно уютно. Мой новый дом был наполнен тем домашним уютом, которого были лишены холодные своды замка лорда Макотского. При воспоминании о ненавистном рыцаре мне сделалось грустно.

— Изелла, отпусти с нами будущую сестру, — раздалось в дверях.

Я обернулась и увидела близняшек-альбиносок. Кто именно это сказал – Ауда или Аида – так и не поняла.

— Я не сторож моей дочери. У неё и спрашивайте, — улыбнулась Изелла, но в её голосе просквозил холодок.

Одна из белёсых девушек обратилась ко мне:

— Фотиния, пошли с нами собирать Волчье лыко. Будет весело!

Я посмотрела на мать, но по её лицу так и не смогла прочесть – против она затеи близняшек или нет. Почему бы и прогуляться? По крайней мере отвлекусь от мыслей о Брэноте.

— С удовольствием с вами прогуляюсь.

Ауда и Аида взвизгнули так радостно, будто им было по десять и на день рождения они получили настоящего сказочного единорога.

Волчьем лыком, как выяснилось, называли волчьи ягоды. Меня снабдили плетёной корзинкой, и мы отправились в гущу Дремучего леса, который благодаря весёлым взвизгиванием ведьмочек-альбиносок, а также наколдованным ими светлячкам совсем не казался дремучим. По дороге я узнала, что наколдовать ингредиенты для зелий нельзя – ещё кое-что, в чём магия не всесильна. Также мне сообщили, что несмотря на то, что ведьмы ковена связаны и будут стоять друг за друга горой, дружба между ними явление такое же редкое как цветы на пне. Так что Ауда и Аида – очень редкое явление истинной привязанности и мне льстило, что близняшки готовы и меня принять в свою дружную кампанию.

Когда наши корзинки наполнились наполовину, сёстрам вздумалось поиграть в прятки. Я была старше них, но и мне очень хотелось позабавиться, а также найти подруг. Мы водили по очереди. Первой была Ауда. Меня за кустом она обнаружила тут же, а вот Аиду, притаившуюся в ветвях сосны, оказалось найти не так-то просто. Потом пришла очередь за Аидой. Меня, вскарабкавшуюся на ветку дерева, ведьмочка нашла в первую минуту, а вот Ауду, прятавшуюся внутри иллюзорного кустарника было найти ой как не просто. Потом водой была я.

— Раз, два, три, ведьма чары сотвори. Четыре, пять, шесть – всех дурнев в мире нам не счесть. Семь восемь, девять, десять – не позволь себя повесить. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать – ведьмы в чаще притаятся.

Повторила считалочку, которую впервые услышала от Ауды и Аиды и открыла глаза. Светлячки погасли. Кровянить себя ради забавы не хотелось. Но отчего-то сделалось жутко, наверно потому, что я стояла одна в лесных дебрях. Царящую тишину нарушали только мерные уханья совы. Тёмные ветви деревьев походили на лапы невиданных тварей, а мягкий мох под ногами казался логовом ядовитых рептилий.

— Я иду искать, — зачем-то произнесла я, наверное, за тем, чтобы услышать в этой глуши хотя бы собственный голос.

Страх. Глупый и необоснованный страх. Я постаралась заткнуть его подальше и пошла вперёд, цепляясь руками за ветви деревьев и кустарников. Нет, не для того, чтобы не упасть, а, чтобы распознать иллюзию.

Вдруг послышался стон. Я двинулась на звук. И будто бы стонал не человек, а какое-то животное. Так и оказалось: вскоре я наткнулась на жалобно скулящего лисёнка. Он не убегал. Подойдя ближе, я заметила его окровавленную лапку в капкане. Эх, всегда ненавидела охотников.

— Тише, тише маленький, сейчас я помогу.

Села на корточки, повернула защёлку, открыв зубья капкана и высвободив лапку несчастного животного, потом нажала подушечкой своего безымянного пальца на железное остриё и произнесла сплетение:

— Кровь из раны не теки, лисья лапка заживи!

Однако к своему ужасу поняла, что ничего не выходит. Повторила сплетение ещё раз. Потом ещё, подбирая всё новые и новые рифмы. Но лисёнок продолжал стонать, а я чуть не плакала от досады и накатывающегося отчаяния. Через раз моё колдовство что ль работает или сплетения ни на что не годятся?

Не сразу заметила следивших за мной внимательных глаз пожилой женщины в зелёных одеждах.

— Как странно, — пробормотала старушка и шагнула ближе ко мне.

Она слышала моё колдовство. Моё нерабочее колдовство. Однако её приближение подействовало благотворно на лисёнка. Он перестал скулить и повернул голову в её сторону.

— Вы можете помочь? — С надеждой в голосе спросила я.

Но старушка, будто не услышав меня, продолжила свою мысль.

— Как странно. От тебя исходит сила. Но ты – не ведьма. И не природница.

По-видимому, старушка знала о магии даже больше, чем я. Таится не было смысла.

— Скоро меня посвятят в ковен. Но, некоторые заклинания с использованием моей крови срабатывали.

Женщина подошла совсем близко и присела рядом со мной на колени.

— Ты пыталась использовать силу ведьм для целительства. Сила ведьм не может исцелять, как и природница не может причинять боль заклинаниями. Это такой баланс. Ведьма никогда не станет природницей.