— Почему?

Райнхольд проводит ладонью по моим волосам, а я таю от этой невинной ласки.

— Ведьм и аминаристов опасались во все времена, считая их возможности безграничными. Люди боялись, всячески избегали, но покорно шли к ним на поклон, когда требовалась помощь. Это сыграло не последнюю роль в том, что ведьм осталось так мало, а аминаристы вовсе исчезли, — герцог вздыхает, словно осуждая. — Сначала нужно выяснить, как получилось, что в тебе открылся давно забытый всеми дар. Еще желательно узнать, насколько он силен. Опасаюсь, что если ты сейчас расскажешь о случившемся, тебя запрут в комнате и будут пристально изучать лучшие маги всех королевств.

— Я не хочу, — ежусь, представив такое будущее.

— Я тоже. Поэтому пока лучше будем молчать.

— Но главный маг может почувствовать во мне силу. Когда-то он не смог найти во мне сосредоточение магии и заключил, что я — обычный человек. Но теперь же все изменилось? — слабо возражаю я. — Я не контролирую этот дар, вдруг мертвые души начнут ходить ко мне, как к себе домой. Я даже не знаю, как прогнать их.

— Насчет главного мага не беспокойся. В тебе по-прежнему нет вместилища, потому что ведьмы, в отличие от магов, черпают энергию извне, не прибегая к внутренним резервам. Если не ошибаюсь, в тебе есть источник, который преображает энергию, хранит в себе её запас на случай непредвиденной ситуации. Но он отличается от резерва обычных магов, его невозможно почувствовать, — чуть задумавшись, говорит Райнхольд. — Насчет второго… Я получу доступ в особое хранилище. Уверен, что у его величества Давида есть более древние писания, чем те, которые хранятся в библиотеке. Попробую найти что-то там. Если не получится, передам тебе книги и манускрипты из своей библиотеки, как только вернусь в Рэгнолд. Из них ты сможешь подробнее узнать об аминаристах и о том, как они взаимодействовали с душами.

Мое сердце сжимается, когда герцог упоминает о своем скором отъезде. Так вскользь, равнодушно. Словно и не связывает нас ничего, кроме общей тайны о моей магии. Впрочем, в его глазах так оно и есть, наверное. Это для меня он — кто-то особенный, тот, чей поцелуй еще горит на губах. А кто для него я? Случайная девушка, одна из десятков или сотен.

— Тебе нужно поспать, — мягко говорит Райнхольд.

— Я не усну сейчас, — грустно улыбаюсь. — Но ты прав, мы слишком засиделись. Иди, отдыхай. Я пока останусь здесь, почитаю что-нибудь.

Чувствую тоску в сердце из-за того, что должна отпустить его. Не только сейчас, но и в будущем. Смириться с отъездом, принять тот факт, что между нами непреодолимая пропасть.

Собираюсь встать, когда герцог притягивает меня обратно к своей груди.

— Не хочу оставлять тебя сейчас в одиночестве, посижу с тобой.

Счастливо вздыхаю и устраиваю голову у него на плече, радуясь возможности украсть у жизни еще несколько мгновений этой близости.

— Расскажи мне что-нибудь, — тихо прошу я.

— Например? — Райнхольд скользит ладонями по моим волосам, пальцами перебирает пряди.

— О себе, о жизни в Рэгнолде, — подсказываю я.

— Хорошо, — герцог целует меня в макушку. — Слушай.

Герцог Райнхольд Микаель Линден

Не замечаю, в какой момент Аля засыпает.

Может быть, пока я рассказывал ей о своем детстве и обучении в академии, а может, когда вспоминал, как отправился высоко в горы, чтобы приручить слейпа для личного пользования. Все знают, что эти летающие кони уникальны в своей верности и надежности, но мало кто решается забраться в их место обитания — на самый высокий пик северных земель, чтобы добыть для себя эту драгоценность. Опасность никогда не пугала меня, я относился равнодушно к своей возможной смерти, поэтому, собрав все необходимое, попрощался с сестрами и поехал в горы, надеясь лишь на удачу и счастливый случай.

Мне повезло сразу несколько раз.

Сначала, когда удалось вовремя найти пещеру и переждать в ней смертельную снежную бурю, потом, когда, сбившись с пути, я увидел сразу двух белоснежных жеребят, которые погибали, не в силах выбраться из снежного завала.

Неделю я провел в горах, отпаивая слейпов горячими отварами целебных трав, которые Хакон, несмотря на мои протесты, заставил меня взять с собой. Голодая сам, кормил припасами, которые собрал с собой в дорогу. Мне удалось выходить жеребят, я даже привязался к ним.

Так и не добравшись до пика, я вернулся в особняк победителем, приведя с собой сразу двух слейпов, посмотреть на которых приезжал даже король. Его величество настойчиво просил продать ему Ингварра и Снору, но. благо, я успел провести ритуал, навсегда связав нас магией.

Держу девушку в своих объятиях и не желаю отпускать. Она выглядит такой хрупкой и нежной, доверчиво прижимается к моей груди, сонно посапывая. С каким жаром она отвечала на мои поцелуи, как чутко откликалась на каждое мое прикосновение. Такая сладкая, податливая. Невыносимой мукой было разорвать наш контакт, напомнить себе, что я не имею права её трогать. Но как отказаться от такой желанной женщины, которая сама всем естеством тянется к тебе? Глупая. Словно не думает о последствиях, не понимает, что наша связь убьет её светлую душу, выжжет изнутри каждую эмоцию, оставив после себя только ледяную пустошь.

Мне хватило смелости признаться себе, что Аля — не просто мимолетное увлечение, вызванное похотью. Она — нечто большее. С ней хочется не просто заниматься сексом, удовлетворяя физическое желание и магическую необходимость, а еще и разговаривать, видеть, как она просыпается, оберегать. В первую очередь, от самого себя. От своих темных низменных желаний, возникающих каждый раз, стоит Альбертине оказаться в опасной близости от меня.

Происходящее не укладывается в мою привычную картину мира. Ни одну женщину я еще не желал так сильно, ни одна не будила во мне эти странные ощущения в груди, от которых привычная боль отступает. Ни разу я еще не терял контроль над своими мыслями, желаниями и поступками.

Высокое положение в обществе, привлекательная внешность, отсутствие эмоций, делающих человека слабым. Я привык к тому, что женщины сами падают в мою постель, готовые исполнить каждую мою фантазию. И будь на месте Али любая другая, я бы не раздумывал ни секунды.

Но с ней… Непривычно, совсем не так, как с другими. И оттого впервые в жизни страшно. Не за себя, за нее. Не хочу сломать. Не хочу видеть, как её живые изумрудные глаза потухают, покрываясь ледяной коркой равнодушия.

Прижимаю девушку к себе сильнее и вдыхаю аромат цветов, исходящий от нее. Всегда холодный разум туманится. Драуг побери. Меня даже мрьяма не берет, могу бочку выпить, но остаться в твердом уме. Но этот запах… Хочется взять, сделать своей, привязать к себе крепким канатом, чтобы всегда была рядом.

Я обязан отпустить, пока все не стало хуже. Не позволю себе допустить близость между нами, потому что не смогу остановиться.

Нужно прекратить мучить себя и её.

Осторожно встаю, боясь разбудить девушку. Но она спит слишком крепко, никак не реагирует на мои движения. Такая невесомая в моих руках, умиротворенная.

Я знаю, где находится её комната, король предоставил план дворца для расследования, поэтому уже спустя несколько минут опускаю Алю в её постель. За окном разгорается рассвет, окрашивая небо в яркие краски.

Еще несколько мгновений позволяю себе полюбоваться мирно спящей девушкой. Не сумев сдержаться, касаюсь её губ, желая еще раз ощутить их сладость.

Убираю с ее лба темные локоны и снова вглядываюсь в лицо, прежде чем резко развернуться и покинуть комнату, тихо закрыв за собой дверь.

Алевтина

Просыпаюсь от настойчивого стука и открываю глаза. На губах блуждает шальная улыбка. Мне снова снился тот самый обряд в прекрасном круглом зале. Только в этот раз всё изменилось. Я смотрела не со стороны, я была той самой невестой, что стояла подле алтаря. А рядом со мной стоял Райнхольд. Я чувствовала его пальцы, крепко сжимающие мою ладонь, и тысячи маленьких искорок радости и предвкушения гуляли по моей коже, когда я отвечала на вопрос жреца согласием.