— Нет-нет-нет, я не вру, я и правда…

— Не смей меня перебивать, — жестко пресекает мои возражения герцог. — Если ты соврала, то тебя ждет очень суровое наказание. Моя рука не дрогнет, и твои слезы не помогут. Раз уж ты утверждаешь, что все забыла, я напомню тебе, что не способен испытывать жалость. Последний раз спрашиваю: ты уверена, что ударилась головой и потеряла память?

Вопрос Райнхольд произносит с нажимом, пристально глядя на меня.

— Уверена, — выдыхаю я, продолжая стоять на своем. — Что будет, если лекарь и менталист подтвердят мои слова? Ты отпустишь меня?

— Я не трону тебя. Пока. Этого достаточно. Но наши договоренности тебе придется выполнить, даже если и правда забыла о них. Иди. Я хочу отдохнуть.

Не чуя под собой ног от радости, все еще не веря, что пронесло, я быстро семеню к спасительной двери, путаясь в пышных юбках. Не важно куда, главное подальше от блондина.

Рывком распахиваю створку и утыкаюсь взглядом в очередного мужчину в форме.

Откуда он здесь? Я надеялась, что теперь смогу остаться одна и поискать пути отхода.

— Петтер, проводи герцогиню в ее спальню, — раздается за моей спиной властный голос герцога. — А потом пригласи ко мне Доротею или Вивьен. А лучше — обеих.

— Будет исполнено, ваша светлость, — по-военному четко отвечает мужчина. — Герцогиня, прошу вас следовать за мной.

— Доброй ночи, — не оборачиваясь, выдавливаю из себя, но ответа не получаю.

Иду за мужчиной по коридору, освещаемому голубоватым светом от причудливой формы бра, напоминающих сталактиты, свисающие со стен.

— Вас ведь Петтер зовут? — подаю голос, решив наладить контакт со своим конвоиром.

Любое знакомство в этом чужом мире может мне пригодится, особенно когда я намечу для себя план побега.

— Верно, леди. Извините, но мне не положено с вами разговаривать. Есть лишь приказ — проводить до опочивальни, — отвечает мужчина.

— Поняла, — растерянно произношу я. — Но, может быть, вы все же сможете ответить мне еще на один вопрос? Кто такие Доротея и Вивьен?

— Не могу знать, герцогиня, — быстро произносит конвоир.

— Как же вы тогда их позовете? — слабо улыбаюсь я, нагоняя мужчину. — Пожалуйста, Петтер, я просто хочу знать, что они не причинят вреда Райнхольду.

Не знаю, откуда во мне взялось это жгучее любопытство, зачем мне потребовалось знать, что за женщин велел пригласить в свою спальню на ночь глядя герцог. Но мне жизненно необходимо подтвердить или опровергнуть свои догадки. Похоже, что совершать нелогичные, странные поступки входит у меня в привычку. А началось все с того ритуала, который я зачем-то решила попробовать сотворить. И ведь все шло хорошо, пока я не оказалась запертой в этом мире.

— Уверяю вас, леди, с его светлостью все будет в порядке, — все тем же ровным тоном отвечает конвоир и, останавливаясь, толкает темно-коричневую дверь. — Вы можете не волноваться. Мы пришли.

Комната, которую мне с барского плеча выделил герцог, оказывается довольно большим, немного мрачным помещением. Быстро попрощавшись, мой конвоир позорно сбегает, видимо, боясь, что я продолжу задавать вопросы. Но, кажется, я уже догадалась, кто такие Вивьен и Доротея. Странно, но от этого понимания легче не стало, только внутри меня начала подниматься злость.

То есть я отказала, и герцог скоренько нашел себе забаву на ночь? А как же приличия?

И вообще, у него здесь личный гарем, что ли? Да еще велел пригласить сразу двух женщин. ДВУХ! Да что он будет с ними делать? Фу. Это вообще за гранью моего понимания.

Хотя, с другой стороны… Я же сама лила слезы и сопротивлялась, просила не трогать меня. Райнхольд согласился, но он взрослый мужчина, которому необходима женская ласка.

Тьфу, уже оправдываю этого сластолюбца. Совершенно запуталась в своих противоположных мыслях. Лучше бы думала, как завтра буду проходить проверку. Если лекаря обмануть не сложно, то менталист…

Не знаю, что вкладывают в это понятие здесь, но если этот человек и правда обладает способностями, позволяющими копаться в памяти и читать мысли, то мне хана. Вся моя прекрасная легенда разрушится о воспоминания о моем родном мире, совершенно не похожем на этот, и той жизни в золотых кандалах, закрытых на ключик чувства вины, от которого я так мечтала сбежать.

Сбежала, ничего не скажешь.

Только вот кандалы остались при мне, сменился только владелец ключа, отпирающего их.

Упав в бархатистое бордовое кресло, потираю пальцами виски, в которых поселилась давящая боль. Хочется снять с себя это ужасное белое платье, сжимающее мои ребра, вдохнуть полной грудью и принять ванну. Как расшнуровать этот чертов корсет самостоятельно? Разве для таких манипуляций не положена камеристка? Почему я лишена этой привилегии? Или здесь вообще нет такого понятия?

Кое-как, путаясь пальцами в шнурках, справляюсь с платьем, глядя в большое прямоугольной формы напольное зеркало, обрамленное кованой серебристой рамой, украшенной жемчужинами. Вытаскиваю из волос многочисленные металлические шпильки и заколки, с наслаждением массирую кожу головы, испытывая легкость от отсутствия тонны железа на голове. Осталось найти сменную одежду и ванную комнату. Может быть, здесь есть вещи настоящей Альвины? Не хочется надевать чужое, но других вариантов нет. Не ходить же голой.

Толкаю наугад двери, обнаруживая небольшой кабинет с лакированным столом и книжными стеллажами, уютную гостиную с несколькими мягкими креслами и кофейным столиком, ванную комнату с большой купелью и, наконец, гардеробную. Удача явно сегодня покинула меня, потому что все полки оказываются девственно пустыми, даже убогого халатика не завалялось.

Странно. Из бесед герцога с гостями я поняла, что этот гигантский роскошный особняк принадлежит ему. И, раз уж блондин велел конвоиру проводить меня в “мою спальню”, значит, здесь должны быть какие-то следы пребывания Альвины. Но ничего. Может быть, она раньше жила в другой комнате? Тогда почему вещи не перенесли?

Слишком много вопросов для одного дня. Лучше буду решать проблемы по мере их поступления. Для начала разберусь с глубокой купелью и шеренгой флакончиков из темного стекла, выставленных в ванной, словно на полке магазина. Поспать я могу и нагишом, главное — завернуться в одеяло поплотнее. А завтра, когда обитатели дома вспомнят о моем существовании, попрошу принести мне какой-нибудь наряд.

Не хочу признавать, но во мне еще не угасла надежда, что я нахожусь во сне. А значит, вполне возможно, что завтра утром я проснусь в собственной постели, с наслаждением потянусь и удивлюсь тому, какие необычные сюжеты способен сотворить мой разум.

К моему великому сожалению, чуда не произошло. Открыв утром глаза, я уткнулась взглядом в темный балдахин и в отчаянии захныкала, понимая, что кошмарный сон оказался явью.

Вчера, от души накупавшись в горячей воде с ароматной пеной, я упала на мягкую постель и мысленно попрощалась с этим миром, замороженным герцогом и сопутствующими проблемами. Но сбежать от ответственности не удалось, а значит, мне придется смириться с действительностью и подстроиться под нее.

Морщусь, услышав настойчивый стук в дверь. Вот и обещанные проверяльщики пожаловали.

Завернувшись в одеяло за неимением других вариантов, встаю с постели и, ворча себе под нос, иду пускать тех, кто так рьяно желает попасть в мою комнату.

— Совсем необязательно выламывать дверь, я прекрасно слышу ваш… — прерываюсь на полуслове, уперевшись глазами в Райнхольда, который сверлит меня недовольным взглядом, сложив руки на груди.

Все-таки он хорош: длинные, отливающие серебром, волосы убраны в хвост, белоснежная сорочка, расстегнутая на несколько пуговиц, открывает вид на мощную шею и ключицы. Но выражение лица, конечно, хотелось бы более благодушное. Что уже успело произойти такого страшного, пока я спала, что герцог выглядит настолько недовольным?

— Что случилось? — спрашиваю, плотнее закутываясь в одеяло. — Обязательно было меня будить?