Мне было очень страшно. Жутко, непонятно. Я не помнила о себе ничего, не знала, кто я и откуда. С того дня мало что изменилось, кроме того, что я обрела новый дом и семью. Но во мне по-прежнему нет ни единого воспоминания о жизни до того дня, как я оказалась в лесу. Я даже предположить не могу, откуда взялся во мне дар аминариста. Был ли он со мной всю жизнь или открылся только теперь?

По спине пробегает холодок, потому что слышу шепот голосов, который раздаётся в тишине, кажется, со всех сторон. Прислушиваюсь, стараясь разобрать хоть слово.

— Доверься.

— Откройся.

— Прими.

— Возьми.

— Услышь.

— Найди.

— Спаси.

Различаю несколько голосов, звучащих чуть громче, в переплетении звуков.

— Но как? Не понимаю. У меня не получается, — глаза наполняются слезами, когда я шепчу в пустоту, не надеясь услышать ответ.

— Энергия еще в тебе. Чужая, но родная. Используй. Объедини. Позови. Пока не слишком поздно.

Вытираю неуместные сейчас слезы тыльной стороной ладони. Поплачу потом, когда все закончится.

Энергия еще во мне. Мороз Райнхольда? Его силу и правда ощущаю на самом дне источника. Её слишком мало, как это может помочь?

Используй. Объедини. Позови.

С чем объединить? Кого я должна позвать?

Закрываю глаза, нащупывая внутри себя силу. Тяну её вверх, и она послушно откликается, разгораясь ласковым пламенем в моей груди. Когда размыкаю веки, мир вокруг меня меняется, становясь более ярким. Словно где-то поблизости зажглось пару фонарей, тусклым светом окутав пространство поблизости.

Снова вижу потоки энергии, но они выглядят совсем не так, как днем. Теперь они черные, более плотные, тягучие. Кажется, если коснуться, рука увязнет в субстанции, из которой они состоят.

Протягиваю вперед руку, пальцы чуть подрагивают, когда я все же касаюсь черного сгустка, что с охотой тянется ко мне, преобразовываясь в тонкую струйку тумана, который впитывается в мою кожу, заставляя морщиться от боли.

То, что совершила ошибку, приняв этот мрак, понимаю почти сразу, когда серебристое солнце внутри меня тускнеет, становится холодным под натиском черного тумана, все сильнее заполняющего мою грудь.

Задыхаюсь от ощущения ледяных щупалец, которые расползаются по всему телу, словно вымораживая меня изнутри. Падаю на колени, чувствуя жгучую боль. Хочется ногтями разодрать кожу, добраться до своих внутренностей и промыть их в горячей воде, чтобы избавиться от черноты и холода, которые поглощают меня все сильнее.

Неужели я сейчас умру в этом лесу? Так рано и глупо, испытывая сожаление. Жаль, что я не успею увидеть рождение наследника короны Флэмена, не прогуляюсь больше по тенистой аллее парка, не окунусь с головой в соленые воды океана, не почувствую ласковые лучи солнца на своей коже, не познаю страсть с любимым мужчиной.

Райнхольд…

Его голубые глаза, темнеющие от страсти. Улыбка. Всего единожды мне довелось увидеть её, но она меня заворожила своей открытостью и задором. Его руки. Сильные, но в то же время нежные и осторожные. Губы. Горячие, жадные, властные. Я готова оду петь этим губам, способным за секунды вскружить мою голову. Голос. Низкий, тягучий, чуть с хрипотцой, если герцог опален желанием. Аромат. Такой родной, знакомый с детства. Зимнее утро перед школой, хруст снега под ногами, безмятежность и свобода.

Образ мужчины в голове возникает так ясно, словно он стоит прямо передо мной.

Хватаю ртом воздух, ощущая, как боль становится тише. Склизкие щупальца втягиваются обратно, словно прячутся от чего-то, что может погубить их. В груди снова теплеет, яркий шар сливается с темнотой, борется. Эта борьба выплескивается наружу, создавая вокруг моего тела вихрь, закручивающий меня все сильнее в своей воронке.

Окончательно теряю ориентацию во времени и пространстве, вижу лишь мельтешащие пятна перед глазами, вызывающие волну тошноты, прокатывающуюся по пищеводу.

Резко выдыхаю и зажмуриваюсь, ощущая себя пушинкой, которая парит в воздухе.

Боль во всем теле и неожиданно нежные руки, поймавшие меня за секунду до соприкосновения с твердым полом.

— Аля! — громкий взволнованный голос Райнхольда.

Свое имя из его уст — последнее, что я слышу, прежде чем погружаюсь в беспросветную тьму.

Герцог Райнхольд Микаель Линден

Я думал, что хуже тот день стать не сможет. Возвращался во дворец с одним-единственным желанием — скорее увидеть Алю, сжать её в объятиях, поцеловать. Она становится моей зависимостью, от которой я не хочу отрываться.

Отказ? И пусть. Она хочет, чтобы мы узнали друг друга лучше? У нас будет время для этого. Хочет любви? Я изучу дамские романы, узнаю, что испытывает и как ведет себя влюбленный мужчина. Если не удастся побороть проклятие, создам для нее такую иллюзию, что она никогда не поймёт, что любовь я лишь играю. Сделаю все, чтобы она была счастлива.

День был проведен впустую. Мы, следуя нюху Ульва, мотались по городу, заходили в таверны и торговые лавки, снова были на берегу океана. Казалось, что убийца намеренно издевается над нами, оставляет следы в разных частях города, со стороны со смехом наблюдая, как мы мечемся, не в силах поймать его.

Ни одного свидетеля, заметившего подозрительного человека, ни одной зацепки, кроме пряного запаха, за которым гнался Ульв.

Уже в сумерках очередной след, оказавшийся последним, привел прямо к невысокому кованому забору, окружающему королевский дворец. Аромат убийцы резко обрывался в дальней части сада, переходящей в небольшой лесной массив. Как он мог исчезнуть? Здесь даже воды не было, способной скрыть запах. Еще одна загадка, повод поаплодировать изворотливому мерзавцу. Вряд ли он настолько силен, что способен материализовывать порталы в любом месте. Магов с таким потенциалом можно по пальцам пересчитать во всей Лираэллии.

Впрочем, если графу Амато не показалось, и убийца правда владеет тьмой, то дело приобретает еще более опасный поворот. Тьма непредсказуема, её возможности безграничны, но любой, кто впустил в себя тьму, умирает спустя несколько месяцев, захваченный ей полностью. Нужно быть безумцем или отчаявшимся, чтобы принять в себя чужеродную темную энергию. Зато достаточно лишь капли, чтобы открыть портал в любое из королевств.

— Герцог Линден? — в холле дворца, куда мы снова вернулись ни с чем, меня встречает король Флэмена. — Разве Альбертина не с вами?

Хмурюсь, глядя на несколько взволнованного Давида.

— Около часа пополудни её экипаж направился в сторону дворца, — я лично посадил её в него, и только убедившись, что она уехала, велел Ульву приступать к работе.

— Я не могу её найти уже несколько часов, — поясняет свое волнение Давид. — Вы просили разрешения взять её с собой на место взрыва для уточнения каких-то данных, я решил, что она все еще с вами.

— Она собиралась прогуляться в саду, — раздаётся звонкий голос королевы.

— Кейти? — король оборачивается к широкой лестнице, по которой спускается его жена. — Ты видела Алю?

— Да. Мы обедали вместе, потом пили чай, — отвечает королева, подходя к мужу, и одаривает меня каким-то странным взглядом. — Она хотела пойти в сад, но я отказалась от прогулки.

— Во сколько это было?

— Примерно в три часа пополудни.

Значит, прошло уже около семи часов. За это время с Алей могло произойти что угодно.

— Ульв, — я весь напряжен.

— Попробую, — кивает уставший ищейка, мгновенно догадавшись, о чем я хотел его просить. — Сначала мне нужно посетить комнату герцогини, чтобы ярче уловить ее аромат.

— Я прикажу гвардейцам обыскать дворец и прилегающие территории, — говорит Давид.

— Может, вызвать на подмогу еще одну ищейку? — предлагает королева мужу, и тот кивает.

— Я справлюсь сам, — говорит Ульв. — Если герцогиня жива, я учую её.

Королева бледнеет и пошатывается, супруг обхватывает её за талию, бросая на Ульва яростный взгляд.