Герцог Руссо тянет меня вперед, к моим полотнам, развешанным в самом центре зала. Итан неотступно идет следом, одновременно осматриваясь. Он словно ни на секунду не забывает об обязанностях главы королевской службы охраны, проверяет присутствующих пронизывающим взглядом, подмечает для себя тонкости поведения каждого, предполагая, может ли кто-то из них причинить мне вред.

Следующие пару часов сливаются для меня в калейдоскоп новых лиц, улыбок, комплиментов моему таланту. Итан замер за моей спиной молчаливой стеной, в то время как герцог неустанно знакомит меня все с новыми влиятельными гражданами королевства, приехавшими на вернисаж.

Лишь на несколько секунд, когда Руссо отвлекается на очередного маркиза и его жену, чувствую свободу от цепкой хватки и пячусь, желая скрыться от столь пристального внимания к моей персоне хотя бы на несколько минут, чтобы перевести дух. Я точно не ожидала, что мои картины вызовут такой бешеный восторг у всех этих перенасыщенных красотой и роскошью людей.

Не глядя, нащупываю рукой какую-то дверь и открываю её, оказываясь в небольшом служебном помещении, предназначенном, судя по всему, для хранения экспонатов. Лбом упираюсь в стену, переводя дыхание. Наконец-то тишина.

Почему мне по-прежнему не дает расслабиться какое-то внутреннее волнительное ощущение? Ведь все складывается просто потрясающе. Даже лучше, чем я могла представить в своих самых смелых фантазиях. Кейт и Давид были правы: моя живопись пришлась по вкусу самой взыскательной публике, герцог Руссо шепнул, что желающих купить мои работы так много, что даже придется устроить аукцион. А ведь это всего лишь первый день выставки.

Наверное, я слишком перенервничала. Сейчас быстренько успокоюсь, нацеплю на лицо доброжелательную улыбку и выйду из этой темной подсобки. Скоро должны приехать друзья. Надеюсь, их встреча с гостями из Рэгнолда прошла хорошо. Первое впечатление очень важно для дальнейшего контакта.

Отлипаю от шершавой поверхности стены, пальцами приглаживаю волосы, заплетенные в красивую прическу. Мне больше нравятся распущенные, но так не принято появляться на приемах, поэтому приходится терпеть на голове все эти шпильки и заколки.

Проверяю, не помялось ли мое платье из алого шелка. Кейтлайн сегодня утром сказала, что оно мне очень идет. И я верю ей, хоть и кажется, что оно слишком яркое, привлекающее на себя внимание. Еще раз глубоко вздыхаю и выхожу из маленького помещения, сразу натыкаясь взглядом на мощную мужскую спину.

Замираю, ошеломленная сходством.

Мужчина стоит прямо напротив картины, которую я написала первой, пребывая в каком-то бреду. Меня несколько недель преследовал один и тот же сон. Невообразимо красивая круглая комната, алтарь, жрец. Пара. Он в праздничном военном мундире, застегнутом на все пуговицы. Высокий, мощный, статный. С длинными серебристыми волосами, стянутыми в низкий хвост. Она в белом пышном свадебном платье. Невысокая, хрупкая. Темные волосы, едва заметные под плотной фатой. Я не могла рассмотреть лиц, лишь две фигуры — мужскую и женскую, ладони которых были соединены.

Казалось, что я, затаив дыхание, наблюдаю со стороны за брачным обрядом какой-то влюбленной пары. Я не понимала, почему решила, что эти мужчина и женщина созданы друг для друга, но была полностью уверена в этом. Их плавные движения, сцепленные воедино ладони. Я чувствовала какую-то невероятную нежность, тепло, заботу от мужчины по отношению к девушке.

Жрец что-то говорил, потом пара опускала руки в чашу из снежного обсидиана. На несколько мгновений чаша вспыхивала голубоватым сиянием.

Мне ни разу не удалось досмотреть обряд до конца. Я всегда просыпалась в поту, с гулко бьющимся в груди сердцем на моменте, когда мужчина начинал поднимать фату девушки. Может быть, это какие-то мои воспоминания? Но, кто эта пара? Почему мне кажется, что я знаю их очень давно, словно они мне очень близки.

Сон повторялся каждую ночь, не менялось ни одной детали, ни одного моего ощущения. В одну из ночей я не выдержала, выплеснула свой сон на чистый холст. Краски легко ложились, рисуя фигуры, кисти плавно скользили по полотну, воспроизводя каждый миллиметр того необычного круглого зала с ледяными стенами.

Это было словно наваждение, я не заметила, что прошло почти двое суток, прежде чем картина была завершена. Сама удивилась тому, насколько живыми вышли фигуры. Казалось, что мужчина и девушка дышат, живут, продолжают излучать любовь, дотрагиваясь ей до сердца смотрящего на полотно.

С того дня сон перестал приходить ко мне, а я до сих пор не могу понять, радует ли меня это обстоятельство.

Увидев картину, Кейтлайн была восхищена так сильно, что попросила написать её портрет. А потом закрутилась история с вернисажем герцога Руссо.

Именно то самое полотно сейчас рассматривал мужчина, удивительно похожий на фигуру, изображенную мной в бреду. Фигура, волосы, даже поворот головы. Я словно знала его раньше, но забыла. Возможно ли такое?

— Вы заинтересовались моей картиной? — с замиранием сердца подхожу к мужчине ближе и чуть приподнимаю голову, желая рассмотреть его лицо.

— Мне показалось, что я видел её ранее, леди…

— Герцогиня Конти, — представляюсь я фамилией Кейтлайн, которую она носила до замужества.

— Конти? — более внимательно осматривает меня мужчина. — Вы в родстве с королевой?

— Её кузина, — улыбаюсь я, желая узнать, кто же этот загадочный мужчина.

Его голубые глаза завораживают меня своим цветом и глубиной, вдыхаю, и в ноздри ударяет морозный аромат, от которого кружится голова, а ноги слабеют. Мы точно не были знакомы ранее, иначе мужчина бы меня узнал.

— Герцог Районхольд Микаель Линден, — церемонно представляется мужчина, соблюдая приличия. — Почему вы сказали, что картина ваша? Вы уже успели ее приобрести?

— Я её автор, — тихо говорю, продолжая совершенно беззастенчиво пялиться на герцога, рассматривая его идеальное лицо.

— Вот как? — удивляется мужчина и неожиданно берет меня за руку, вызывая этим нехитрым действием волну тепла, которая прокатывается по телу. — Расскажите, кто изображен на полотне?

— Я… — хочу сказать, что это лишь образы из моего сна, но дыхание перехватывает, а голос пропадает, потому что герцог наклоняется и оставляет поцелуй на тыльной стороне моей ладони.

Сердце колотится в груди так быстро, что, кажется, сейчас выпрыгнет.

Почему герцог Линден кажется мне таким привлекательным? Почему меня так тянет подойти ближе к нему, прижаться, чтобы почувствовать? Всего пара шагов отделяет нас друг от друга, но смогу ли я решиться их преодолеть?

— Аля, вот ты где, — взволнованный голос Итана выводит меня из моего состояния.

Слишком резко выдергиваю руку из ладони герцога и даже делаю шаг назад, увеличивая расстояние между нами. Может быть, он владеет какой-то магией, способной привлекать женщин? Лишать их разума и воли. Я читала, что такое бывает.

— Извините, если прервал вас, — говорит Итан, с подозрением смотря то на меня, то на герцога, — леди Альбертина, его и её величество уже здесь, хотели бы лично засвидетельствовать вам свое почтение.

— Да-да, конечно, — немного растерянно отвечаю я. — Прошу прощения, герцог.

Стараясь не поднимать больше взгляда, делаю быстрый реверанс и оглядываюсь, замечая Кейт и Давида возле фуршетного стола.

— Аля, поздравляю, ты великолепна! — восклицает подруга, когда я подхожу ближе.

Кейтлайн крепко обнимает меня, и я облегченно вздыхаю, наконец почувствовав себя дома.

— Присоединяюсь, — поднимает бокал с игристой мрьямой Давид. — Несколько герцогов уже подходили к нам с Кейти, чтобы высказать восхищение твоим талантом.

— Ты произвела фурор, — отстраняется подруга и заглядывает мне в глаза. — Ты что, не рада?

Опомнившись, улыбаюсь.

— Очень рада, — заверяю Кейт. — Просто устала, наверное. Подготовка, да еще нервное напряжение, боялась подвести вас.