— Герцогиня, — испуганно восклицает молодая горничная, та самая, что приносила мне какао в кабинет Райнхольда.

— Добрый день. Я проголодалась, — приветливо улыбаюсь девушке. — Могу ли я попросить вас принести мне что-нибудь съестное?

— Конечно, ваша светлость, я накрою для вас завтрак. Здесь? Или подать вам в комнату?

— Благодарю, я останусь здесь, — присаживаюсь за стол, бездумно рассматривая натюрморт, висящий на стене напротив. — Петтер, скажите, когда герцог вернется?

Он говорил о трех днях, что есть у меня. Но, может быть, что-то изменилось? Очень хочется увидеть Райнхольда и поговорить с ним, пока я полна решимости.

— Завтра вечером, герцогиня, — разбивает мои надежды охранник.

— Может быть, ты скажешь, где он сейчас?

— Не могу знать, ваша светлость, — явно лжет Петтер.

— Понятно, — тяжело вздыхаю, возвращая свое внимание картине.

Решение было принять очень нелегко, оно казалось твердым и непоколебимым. Но при свете дня выглядит незрелым, и чем больше времени пройдет, тем сильнее я буду сомневаться в его правильности. Ночью мне казалось все очень логичным и очевидным, но сейчас ко мне постепенно возвращаются все страхи, нашептывающие, что Райнхольд или не поверит мне, или выгонит из дома, узнав, что перед ним не настоящая Альвина. Это будет чертовски больно.

Быть может, лучше доверить свою тайну Клаусу? Он выглядит таким понимающим, с ним спокойно и легко. Правда, если герцог узнает, что я выбрала для своих откровений менталиста, то сильно разозлится. И не факт, что Клаус не пострадает от гнева Райнхольда, а я бы не хотела стать причиной конфликта, все-таки мужчины работают вместе.

Вновь оказываюсь на перепутье, каждый выбор дается мне слишком сложно, отнимает очень много сил.

Горничная ставит передо мной чайник с чаем и несколько блюд. Ароматы корицы и ванили наполняют столовую, а я сглатываю голодную слюну, глядя на аппетитные блинчики и выпечку.

Нет, совершенно точно, если я буду продолжать питаться столь обильно, то вскоре мне потребуется новый гардероб. Откусываю тающий во рту мякиш от завитушки с кремом и блаженно прикрываю глаза. Плевать, лучше найду себе какую-нибудь физическую нагрузку, чтобы скинуть лишнее, но не откажусь от всех этих аппетитных яств. Интересно, здесь есть фитнес-зал?

— Альвина, я уже начал волноваться, — раздается голос Клауса, а Петтер резво вскакивает со стула, закрывая меня собой. — Почему я не могу подойти ближе?

Граф явно раздосадован появлением у меня телохранителя, в его голосе слышится раздражение и вызов.

— Не положено. Все общение лишь на расстоянии и в моем присутствии, — отрезает Петтер и многозначительно добавляет: — Это приказ герцога Линдена.

— Извини, Клаус, — отвечаю я, прекратив жевать. — Я ничего не могу поделать.

— Зато я могу, — решительно говорит Клаус и обращает свое внимание на Петтера.

Серые глаза менталиста начинают стремительно темнеть, лицо становится донельзя напряженным, а губы безмолвно шевелятся. Я, открыв рот, наблюдаю за этим стремительным преображением. Всего несколько секунд и Петтер опускается на стул, взгляд его выглядит стеклянным.

— Что ты сделал? — испуганно восклицаю, вскакивая на ноги.

— Просто внушил ему кое-что, — пожимает плечами менталист. — Твой охранник считает, что ты мирно почиваешь в своей комнате, а он доблестно несет свою службу.

— Зачем? — со страхом смотрю на мужчину.

Я и не подозревала, что он способен на такое — внушить свою волю другому человеку, играть с чужим разумом… Кажется, мои выводы о Клаусе были слишком поспешные, основанные лишь на поверхностном общении. Менталист кажется теперь не менее опасным, чем Райнхольд. Вдруг и мои разум и волю он захочет подчинить себе, внушив что-то жуткое?

— Не позволю кому-то вставать между мной и женщиной, к которой я неравнодушен. Я всего лишь хотел пригласить тебя на прогулку.

— Извини, Клаус, — качаю головой, с опаской посматривая на Петтера, который чему-то улыбается. — Я хотела бы сегодня остаться в поместье.

— Почему? Это из-за того, что я вчера тебя поцеловал? — сверлит меня взглядом менталист. — Мы можем не спешить. Извини, просто не сдержался.

— Клаус, мы можем быть хорошими друзьями. Но на большее я не готова, прости, — твердо произношу я, собравшись с мыслями. — Я сочетаюсь брачным обрядом с другим, и не хочу обманывать его.

Даже удивительно, как с каждым разом мне все легче произносить эти слова про брачный обряд. Еще немного, и я сама поверю в то, что я — счастливая невеста, которая с нетерпением ждет дня, когда свяжет свою судьбу с любимым мужчиной.

— Брачный обряд можно отменить, ты можешь отказаться, я же рассказывал вчера! Всего лишь нужно…

— Могу, — перебиваю графа. — Но не хочу. Извини, Клаус.

Я не собираюсь рассказывать менталисту обо всех сомнениях и страхах, что терзают меня. Но и давать ложную надежду мужчине не намерена. Пусть лучше знает, что между нами не может ничего быть, кроме дружбы. Быть может, обратит свое внимание на кого-то более подходящего. На ту, сердце и душа которой не трепещут от мыслей о ледяном герцоге.

Весь день я провела как на иголках, постоянно глядя на часы, стрелки которых словно застыли в одном положении. Если уже сегодня мое ожидание столь томительно, то что же будет завтра? День, наверное, будет тянуться словно плотная резина.

Настояв на том, чтобы Клаус вернул Петтера в действительность, я отправилась под зорким оком телохранителя в свою комнату, решив получше изучить стеллажи, набитые пухлыми томиками, которым я не придала особого значения в первый мой вечер в этом мире. Надо сказать, что не зря, потому что быстро выяснилось, ничего интересного книги, расставленные на полках, из себя не представляли: сборники кулинарных рецептов, в которых было множество незнакомых мне ингредиентов, пособия по шитью и вязанию, изобилующие схемами, издания о беременности, родах и материнстве — и прочая типично “женская” литература. Порадовалась было, когда нашла книгу об этикете и правилах поведения в светском обществе, но текст оказался до жути занудным и скучным. Я начала зевать еще на десятой странице, но упорно пыталась продраться сквозь дебри жестов, мимики, различных поклонов, приседаний и прочей ерунды, которая используется в Рэгнолде. Особенно занимательной оказалась глава про улыбку — автор пособия выделила более сорока видов улыбки, используемых для разных случаев. Интересно, кто-то и правда улыбается, согласно этикету? По мне, так невозможно постоянно контролировать собственную мимику, каждый раз судорожно размышляя, как именно растянуть губы в той или иной ситуации. Жаль, что из-за ссоры с Райнхольдом, я так и не узнала, как попасть в нормальную библиотеку, где собраны интересные книги.

От нечего делать я легла спать пораньше, в надежде, что время будет двигаться быстрее.

Посреди ночи меня словно толкает кто-то невидимый. Открываю глаза и, уставившись в темный потолок, стараюсь понять, что именно послужило причиной внезапного пробуждения. Блуждаю взглядом по комнате, пока не натыкаюсь на высокий силуэт, виднеющийся в слабом свете от огня в камине.

— Райнхольд? — тихо произношу, разлепляя пересохшие губы.

Силуэт не двигается с места, не подает голоса, но каким-то шестым чувством ощущаю, что именно мой нареченный застыл посреди комнаты, словно призрачная тень. Я не вижу его глаз, но чувствую, что они пристально, внимательно смотрят на меня, отслеживают каждое движение.

Медленно откидываю одеяло и сажусь на кровати, свесив ноги. Я хочу подойти к мужчине, испытываю невыносимое желание просто коснуться его, а лучше обнять и прижаться, чтобы почувствовать, что мой замороженный герцог и правда вернулся.

Тихо ступаю по ковру, не сводя глаз с силуэта. Боюсь, что видение рассеется в темноте ночи, что это лишь иллюзия, сон, который развеется, стоит только моргнуть. Протягиваю руку вперед, с удовольствием ощущаю под ладонью тепло мужского тела, скрытого под тонкой тканью рубашки. Райнхольд не двигается, не противится моим действиям, что дает мне смелость подойти вплотную и обвить руками мужскую талию, прижавшись щекой к мощной груди.