Подхожу к девушке, на губах которой застыла легкая улыбка. Если бы Аля в этот момент не висела в воздухе, можно было бы подумать, что она просто уснула и видит приятный сон.

Беру девушку за руку, ощущая теплую нежность ее кожи.

— Аля… Так мало нам было отведено времени, так много мы не успели сказать друг другу, — тихо произношу я, наклоняясь к девушке. — Только рядом с тобой моя боль отступала, только касаясь тебя, я чувствовал себя обычным человеком, а не проклятым Хольмгером магом, обреченным на вечный холод. Ты дала мне так много за эти несколько дней. Кажется, что я только эти дни и жил, а не существовал. Оказывается, в жизни важны не только разум и логика, но и эмоции, о которых я не ведал до встречи с тобой. Знай, если бы у меня был выбор, я бы никогда не смог отпустить тебя. Но выбора нет. Поэтому мне придется это сделать.

Зажмуриваюсь, ощущая вроде привычную, но, в то же время, совершенно отличную от обычной боль. То болит не тело, не внутренности, не лед опаляет меня. То болит душа, терзаемая предстоящей разлукой.

— Надеюсь, что когда-то, нам суждено будет встретиться. Пусть даже, как двум незнакомцам, которые пройдут мимо друг друга. Будь счастлива и любима, Аля.

— Достаточно, — властный голос Хельмы разносится по пещере. — Времени больше нет.

Целую Алю в губы, последний раз ощущая их сладкий вкус, вдыхаю цветочный аромат, присущий только ей. Отпускаю и оборачиваюсь на богиню.

— Остальных ты тоже заставишь забыть? Неужели это в твоей власти?

— Не сомневайся, — усмехается Хельма. — В моей власти повернуть время вспять. Вернуться к началу этой истории, внеся необходимые мне корректировки.

— Ты вернешь Алю в ее мир?

— Нет, — отвечает богиня и, немного поколебавшись, признается: — это не в моих силах. Сразу два мира… Пусть в ее мире все остается по-прежнему. Достаточно будет изменений в Лираэллии.

Киваю. Значит, Аля останется здесь. Есть ли шанс, что мы найдем друг друга?

— Значит. и моего знакомства с Альвиной не будет?

— Не будет, — подтверждает Хельма и задумчиво продолжает: — Это нарушит кое-что, но думаю, что баланс восстановится сам собой.

— О чем ты?

— Хватит разговоров, — отрезает богиня и начинает монотонно произносить какие-то слова на неизвестном мне языке.

Может быть, я сумею остановить ее сейчас? Схватить Алю и попытаться выпрыгнуть из-за грани по нити, что тянет меня назад?

Не успеваю предпринять никаких действий, потому что пещера резко заполняется ярко-красным мерцающим туманом. Становится очень горячо. Чувствую, как тело расслабляется, ноги становятся ватными. Опускаюсь вниз, проваливаясь в темноту.

Алевтина

Прищурившись, смотрю на получившийся портрет, гадая, понравится ли он Кейт.

— Я закончила, — сообщаю девушке, застывшей напротив меня в ожидании.

— Наконец-то! — восклицает блондинка, нетерпеливо откидывая за спину длинные вьющиеся волосы. — Хочу скорее увидеть, что получилось.

— Смотри, — поворачиваю мольберт, готовясь услышать вердикт.

Глаза Кейт, кажется, становятся еще больше, выражая удивление, рот приоткрывается в немом восторге.

— Аля, ты — настоящий талант… — шепчет девушка, рассматривая свой портрет. — Кажется, будто я в зеркало смотрюсь. Невероятно…

Чувствую, что по щекам ползет румянец.

— Ты преувеличиваешь, — смущенно отвечаю подруге.

— Ничуть. Сейчас позову Давида. Уверена, он подтвердит мои слова.

Вихрем девушка уносится за мужем, который наверняка сейчас работает в своем кабинете.

Присаживаюсь на мягкое кресло, только теперь ощущая, как гудят ноги от долгого стояния за мольбертом.

Как же мне повезло, что два месяца назад я едва не попала под копыта лошади Кейт. Если бы не она, я не знаю, как долго мне бы еще пришлось плутать по лесу в беспамятстве, надеясь разыскать помощь. Уверена, я бы сгинула в той чаще, так и не найдя выход.

Я совершенно не помню, кто я и как очутилась в лесу. Я даже не уверена, что мое имя принадлежит мне. Его я выбрала наобум, почувствовав внутри себя какое-то откликнувшееся тепло, когда Кейт произносила вслух имена, которые ей приходили в голову.

Вспоминаю нашу первую встречу двухмесячной давности и улыбаюсь.

Кейт тогда сбилась с дороги, отправившись одна на конную прогулку на окраине Флэмена, куда они с Давидом приехали с визитом. Ох и ругался он, когда нашел нас в лесу уже поздним вечером голодных и продрогших.

Быстро выяснилось, что никто из живущих в близлежащих поселениях меня не знает, поэтому, по настоянию Кейт, ребята взяли меня с собой в столицу. Только здесь, попав в королевский дворец, я узнала, что случайно познакомилась с королем и королевой Флэмена.

Мы с Кейтлайн очень быстро подружились, она рассказала мне о Лираэллии, королевствах, на которые она поделена, народах, которые населяют каждое королевство, и магии, которая бурлит в венах многих жителей.

Давида я поначалу опасалась. Его взрывной характер, порою жесткие высказывания и поступки, взгляд, полный огня. Мне казалось, что я нестерпимо раздражаю мужчину, мешаю ему своим присутствием. Я старалась быть тихой и лишний раз не попадаться королю на глаза. Что, в общем-то, было довольно легко, учитывая величину дворца.

Только спустя какое-то время я узнала, что все эти пугающие меня черты присущи магам, владеющим стихией огня. А Давид — чистокровный огневик, обладающий поистине огромным магическим потенциалом.

Постепенно мне удалось найти общий язык и с мужчиной, который при более близком знакомстве оказался совсем не таким опасным и удачным, как я считала поначалу.

С помощью королевской четы моя жизнь налаживалась. Я получила доступ к огромной библиотеке, в которой пропадала часами, заново узнавая все об окружающем мире. Выучилась этикету и манерам, потому что Кейтлайн настаивала на посещении мной светских мероприятий, где меня представляли ее кузиной из другого королевства. Музицирование, танцы и, наконец, живопись. Именно к последней меня тянуло сильнее всего.

Кажется, я готова днями и ночами стоять у холста, выводя кистями разноцветные линии, складывающиеся в картины.

— Кейти, ты постоянно пользуешься тем, что я не могу тебе отказать, — слышу из-за двери голос Давида, прерывающий поток моих скудных воспоминаний.

— А вот и не пользуюсь, — звучит немного обиженный голос подруги.

Улыбаюсь, поднимаясь из кресла и подходя к портрету.

Это правда. Она способна веревки вить из этого непоколебимого огневика, который рядом с ней превращается в ласковое пламя, не способное обжечь.

Изо дня в день наблюдая за отношениями Кейт и Давида, я все сильнее убеждалась в мысли, их любовь точно дарована богами, ведь кажется, что даже на расстоянии они способны уловить мысли и эмоции друг друга. Словно единое целое когда-то, поделенное на две половины.

— Доброе утро, Аля, — здоровается Давид, показываясь в комнате. — Показывайте, дамы, чем вы так хотите поразить меня, что это важнее, чем обсуждение нового закона?

— Смотри, — Кейт медленно поворачивает мольберт в сторону Давида. — Правда, невероятно?

Король внимательно рассматривает портрет жены, не произнося ни звука. Внутри меня все замирает. Так и думала. Кейт преувеличила мои способности, зря отвлекла мужа от забот о государстве ради моей мазни.

— Портрет великолепен, — кивает Давид. — Я не зря организовал участие Али в вернисаже, который пройдет в центре года за четырнадцать дней до Дня Миросотворения.

— Что? — мои ноги моментально слабеют от волнения, а воздуха, кажется, перестает хватать. — Вернисаж? Я?

— Давид — ты лучший! — восклицает Кейтлайн, кидаясь мужу на шею.

Я с трудом добредаю до кресла и падаю в него. До меня словно сквозь вату доносится дальнейший разговор супругов.

— Конечно, лучший, — самодовольно отвечает мужчина и аккуратно опускает жену на пол. — Дорогая, кажется, Аля собирается лишиться чувств от моей новости. Ты пока уговори ее, а я вернусь к работе. За ужином обсудим все. Хорошо?