— Ой, — Кейтлайн оборачивается на меня. — Ты прав. Конечно. Уверена, у меня получится убедить Алю поделиться своим талантом не только с нами, но и с другими жителями Флэмена, а, может быть, всей Лираэллии. На вернисажи герцога Руссо…

— Ты справишься, Кейти, — Давид целует жену и удаляется из комнаты.

— Аля, ну что ты? — переключает на меня внимание Кейт. — Ты чего испугалась?

— Я не смогу, — тихо отвечаю ей и, для убедительности, качаю головой. — Я не хочу известности, мне просто нравится рисовать.

— Но люди должны видеть, какая ты талантливая! Они имеют право наслаждаться красотой.

— Кейт, — перебиваю подругу. — Ты же не разбираешься в живописи, сама говорила.

— Не разбираюсь, — ничуть не смутившись, соглашается Кейтлайн.

— А я понимаю, что мои картины самые обыкновенные. Настоящие ценители искусства пройдут мимо них, не обратив внимания.

— А Давид?

— Что?

— Ты забыла, что мой муж много лет изучал изобразительное искусство. Именно он договорился с герцогом Руссо о том, чтобы твои картины были выставлены. Неужели и это для тебя не показатель?

— Мы с тобой подруги, Давид — твой муж, — пожимаю плечами, уверенная в своих словах. — Он просто хочет поддержать меня, зная мою историю. Может быть, порадовать тебя. Не более.

— Не дури, Аля, — возражает Кейт. — Такой шанс выпадает один раз в жизни. Ты должна это сделать.

— А вдруг меня засмеют, — высказываю опасения, терзающие меня. — Вдруг закидают гнилыми овощами. Что, если ты и Давид пожалеете, что договорились о моей выставке? Ваша репутация может пострадать.

Кейт закатывает глаза, явно показывая, что я несу глупости.

Но мне правда страшно. Я не хочу подводить единственных друзей. Людей, которые пришли мне на помощь в трудную минуту, не требуя ничего взамен. Кем они будут выглядеть, если на самой грандиозной художественной выставке Флэмена их протеже освистают и заплюют?

— Тебя не засмеют, вот увидишь, — с жаром убеждает меня Кейт. — Все будут восхищены твоим талантом, будут торговаться за возможность приобрести твои картины.

— Мне нужно подумать, Кейт, — упрямо отвечаю я. — Это слишком серьезное решение. Вот так, на все королевство заявить о себе. Я опасаюсь последствий, в первую очередь, для вашей семьи.

— Ладно, подумай, — подруга соглашается и тут же переводит тему: — Итан спрашивал о тебе.

— Что? — рассеянно уточняю я, все еще размышляя о предстоящей выставке.

— Он говорит, что ты избегаешь его после вашей последней прогулки. Ты не рассказывала мне, — с укором говорит Кейт, сверля меня любопытствующим взглядом.

— Потому что нечего рассказывать, — пожимаю я плечами.

— Аля, присмотрись к нему. Высокая должность, хорошее жалованье, статный, симпатичный, добрый, веселый. Не понимаю, что тебе еще надо?

— Можно подумать, — язвительно произношу я, — ты вышла за Давида только из-за его положения в обществе и внешности.

— Конечно нет, — тут же возражает Кейтлайн. — Я люблю Давида всем сердцем. Но, поверь, нам тоже было непросто поначалу. Нам пришлось преодолеть многое и измениться обоим, прежде чем мы обрели нашу любовь и совместное счастье.

— Ты не рассказывала, — замечаю я. — Я думала, что вы сразу полюбили друг друга, с первого взгляда.

— Такого не бывает, Аля, — качает головой подруга. — В человека влюбляешься постепенно, узнавая его все сильнее. Мы же не в детской сказке. Почему ты не хочешь дать Итану шанс?

Я и сама не знаю ответа на этот вопрос.

Кейтлайн права, глава королевской полиции очень хорош собой, умен, галантен, заботлив и нежен. Несколько раз мы вместе гуляли, мне было с ним очень интересно и весело. В Итане все прекрасно, кроме того, что я совершенно к нему безразлична.

Быть может, Кейт права? Стоит присмотреться к мужчине лучше? Попробовать еще раз?

Чувствую острый укол боли в груди и вздрагиваю. Словно кто-то дернул за ниточку, к которой привязано мое сердце. Что это? Почему повторяется каждый раз, стоит мне подумать о том, чтобы попытаться сблизиться с Итаном?

— Кажется на сегодня назначено открытие нового училища для детей-сирот? — теперь меняю тему я, не желая больше обсуждать мои взаимоотношения с полисменом.

— Ты права, я должна подготовиться, — спохватывается Кейт. — Встретимся за ужином? Как ты планируешь провести это время?

— Вчера очень поздно легла, — признаюсь я. — Хочу немного вздремнуть, а потом встречусь с Умберто. Он сказал, что реставрация дома почти завершена.

— Может быть, ты останешься жить во дворце? Зачем тебе съезжать? — в сотый раз спрашивает подруга. — Ты совершенно не стесняешь нас.

— Кейт, ты даже не представляешь, насколько я вам с Давидом благодарна за все, что вы для меня сделали. Но твой муж прав. Мне следует начать строить собственную жизнь. Это же не значит, что мы с тобой не сможем встречаться? Я буду жить здесь же, в столице, совсем недалеко от дворца.

— Я просто волнуюсь за тебя. Вдруг ты снова попадешь в какую-то неприятность.

Улыбаюсь, видя искреннее беспокойство в глазах подруги.

— Время покажет. Уверена, что я справлюсь, — целую Кейт в щеку. — Я пойду. Удачи тебе на открытии.

— Спасибо. Надеюсь увидеть тебя за ужином.

— Непременно.

Герцог Райнхольд Микаель Линден

— Ты согласна? — спрашиваю герцогиню Ларсен, удобно устроившись в любимом кресле в своем кабинете.

— Это довольно неожиданно, Райнхольд, — задумчиво говорит девушка, нахмурив брови. — Почему ты уверен, что не сможешь полюбить меня? Я настолько тебе неприятна?

— Что ты, Магрет. Ты весьма мила, — честно отвечаю девушке. — Дело в том, что я не способен на любовь. Вот такая особенность.

Можно, конечно, сообщить про проклятие. Но это слишком долго, а у меня не так много времени, чтобы выбрать себе жену. Рагне, глава тайной полиции, во всеуслышание объявил о своей отставке. Я должен занять это место, а король точно отдаст предпочтение женатому человеку. Пока Бенкендорф на шаг впереди меня. Но гонка только начинается.

— Но… Я же люблю тебя. Неужели моей любви не хватит для нас обоих? — с мольбой в голосе спрашивает Магрет.

Вижу слезы, застывшие в ее глазах. И почему женщины так любят плакать по поводу и без? Неужели считают, что слезами можно чего-то добиться?

Не в этом случае.

— Магрет, я честно рассказал тебе о своей особенности и сделал предложение, обрисовал все перспективы. Выбор за тобой.

— Я… Могу подумать? — вижу несколько слез, выкатившихся из глаз девушки.

Морщусь. Не люблю эту сырость.

— Можешь, — вытаскиваю из верхнего ящика салфетку и подаю девушке, сидящей напротив. — У тебя есть пятнадцать минут. Я могу выйти.

— Сейчас? — переспрашивает девушка. — Я должна решить сейчас?

Еще рассматриваю Маргет с головы до ног. Грациозная блондинка с длинными ногами, высокой грудью и голубыми глазами. Всё, как я люблю. Впрочем, может быть, удастся найти более умную? Конечно, Маргет сексуально привлекательна, с безупречными манерами и знанием этикета, умеет держать себя в руках, обладает хорошим вкусом, что очень ценно в высшем обществе. Но это мне с ней до конца своих дней жить в одном доме, день изо дня видеть ее.

Слишком мало времени.

— У тебя есть пятнадцать минут, — еще раз повторяю я. — Оставить тебя одну?

— Нет, подожди, Райнхольд, — хватает меня за руку девушка. — Я согласна.

— Вот как? Прекрасно, — удовлетворенно киваю я.

Все идет по плану. Ко Дню Миросотворения я буду женатым человеком. Через месяц после Рагне покинет тайную полицию, и я, уверен, займу его место. Бенкендорфу не удастся меня обойти, слишком ценный приз на кону.

— Я найду способ, — жарко шепчет Маргет, приближая ко мне свое лицо. — Я растоплю твое сердце, ты полюбишь меня, я уверена.

Ах, вот оно что. Я еще подумал, что как-то она быстро согласилась. Оказывается, я не смог её убедить в том, что добиваться от меня любви бессмысленно. Что ж, женщины часто живут в иллюзиях, воспринимая за действительность собственные фантазии. Если ей хочется думать, что она сможет снять древнее божественное проклятие с моего рода, не буду препятствовать. Все равно после свадьбы все её эмоции заледенеют, а сердце постепенно покроется инеем. Но предупреждать я её об этом, конечно, не собираюсь. Иначе точно откажется, а время поджимает.