Райнхольд молчит, но прижимает меня сильнее к себе, будто ограждая от моих же слов. Пальцами комкаю его рубашку и снова всхлипываю. Я не собиралась плакать, но теперь не могу остановиться. Кажется, что вместе со слезами мое тело покидает ужас от произошедшего сегодня.

— А когда я уснула, он вновь явился ко мне, — практически шепчу, боясь, что мои слова кажутся лишь фантазией. Безумством слабой девушки, пережившей нервное потрясение. — Он просил помочь ему уйти. Говорил, что ему больно находиться здесь. Такой страшный. Мертвый. Мне показалось, что комнату заполнил весь холод этого мира вместе с его приходом.

Снова начинаю дрожать, вспоминая ощущение ужаса и безнадежности, потустороннего мороза, который окутывал меня своим покрывалом. Это совершенно не то же самое, что оказаться посреди льдов севера. Это намного хуже. Я словно очутилась за гранью, в гостях у самой Хельмы.

— Тише, Аля. Все уже закончилось, — Райнхольд кладёт ладони на мое лицо, заставляя поднять голову.

Утопаю в голубом взгляде его глаз, словно в бушующем океане. Ясно понимаю, что мужчина не так спокоен, каким кажется. Я вижу его эмоции, вижу. Удивление, беспокойство, нежность. Прикрываю глаза, чтобы меня не снесло этим бурным потоком. Чувствую горячие мягкие губы, покрывающие мелкими поцелуями мое лицо.

— Все будет хорошо, слышишь? — шепчет Райнхольд. — Ты справишься с этим. Я пока не знаю как, но я помогу.

Порывисто тянусь к нему, желая ощутить вкус его губ, руки скользят по твердой груди, ложатся на шею мужчины.

Первое прикосновение. Легкое, почти невесомое. Но между нами словно разряд молнии проходит, рассыпаясь сотней мелких искр по моему телу.

Райнхольд вплетает пальцы в мои волосы, уже настойчивее целуя меня, сминая мои губы, лаская их. Все сильнее прижимаюсь к мужчине. Хочу врасти в него, стать единым целым. Пусть нас обоих поглотит это безумие.

Герцог углубляет поцелуй, его ладони ласкают мою спину, спускаются ниже и сжимают ягодицы.

Из моей груди вырывается сдавленный стон, почти задыхаюсь, но не хочу останавливаться, с пылом отвечая на движения губ и языка Райнхольда. Мое тело плавится с каждой секундой сильнее, внутри разгорается пожар, весь окружающий мир кажется ненужным.

Существует лишь он.

Мужчина, крепко сжимающий меня в объятиях. Его аромат зимнего морозного утра. Его губы, такие жадные, жесткие, но в то же время нежные. Его пальцы, которые добрались до узла на моем халате и пытаются его развязать. С каждой секундой нарастающая пульсация, сконцентрировавшаяся внизу живота. Слабеющие ноги, заставляющие сильнее цепляться за широкие плечи.

Все кажется таким порочным, запретным, но одновременно правильным.

В один миг все заканчивается.

Райнхольд, тяжело дыша, отстраняется.

— Что? — мой разум еще затуманен, непонимающе смотрю на мужчину.

Он крепко зажмуривается на несколько долгих секунд, а когда открывает глаза, снова вижу в них непоколебимое спокойствие, равнодушие.

— Простите, герцогиня, я не должен был…

Разочарованная официальным обращением и сухостью в голосе Райнхольда, досадливо морщусь. Но теперь меня не так просто сбить с толку маской равнодушия, я уже увидела в его глазах все то, что хотела. Пожалуй, герцог не такая холодная мраморная статуя, как кажется на первый взгляд.

— О чем ты? — нарочно обращаюсь к нему фамильярно, потому что мне надоели игры в показной официоз. — Я благодарна, ты помог мне хотя бы на несколько минут забыть об ужасах этого дня. Пожалуй, лучше способа и не придумаешь.

Райнхольд внимательно на меня смотрит, чуть прищурив глаза. Но раз уж мне довелось увлечься таким сложным мужчиной, я не сдамся. Пойду до конца, пусть и пожалею об этом когда-то в будущем.

— И часто ты таким способом позволяешь себе забыться?

Мне кажется, что я слышу ревность за злостью в голосе мужчины.

— Бывает, — неопределенно пожимаю плечами, не признаваясь, что впервые со мной происходило нечто подобное.

Зато я теперь отчетливо понимаю, что Итан — совсем не тот, кто мне нужен. Поцелуй с ним даже вполовину не был так сладок и волнителен, как с герцогом Линденом.

Ежусь, заметив голубые отблески на лице Райнхольда. Тянусь пальцами к ним, желая дотронуться. Что это? Так красиво.

Но герцог не позволяет себя коснуться, делая шаг назад. Расстояние между нами увеличивается, и вместе с ним растет холод в глазах мужчины.

Держать себя в руках становится сложнее. Хочется закричать в бессильной злобе, даже ударить Райнхольда, лишь бы снова увидеть тень эмоций в его глазах, доказать себе, что мне не показалось.

Но герцог поворачивается ко мне спиной и возвращается в кресло, в котором я его застала, когда пришла в библиотеку.

— Я проанализировал случившееся в доме убитого и вспомнил кое-что интересное, — деловым тоном говорит мужчина. — Ты слышала что-нибудь про аминаристов?

Хмурюсь, пытаясь вспомнить, откуда мне знакомо это слово.

— Заклинатели душ?

— Именно, — удовлетворенно кивает Райнхольд и указывает рукой на книгу. — Здесь всего пара строк о них, но в моей личной библиотеке есть длинный манускрипт, посвященный аминаристам.

Уже догадываюсь, почему он вспомнил именно этих магов, но не уверена, что готова в это верить.

Быстро пересекаю пространство до кресла и падаю мужчине на колени. Вот теперь я готова слушать.

Райнхольд на пару секунд закрывает глаза и резко выдыхает сквозь сцепленные зубы, но не возражает, против моих смелых действий. Даже обвивает рукой мою талию, притягивая ближе к себе.

— По легенде, первые аминаристы появились от связи Темпуса с ведьмой.

— Темпус?

— В некоторых трактатах упоминается, что он — младший брат Хольмгера. Бог, пришедший в наш мир любопытства ради, уже после того, как королевства были созданы, — поясняет Райнхольд. — Темпус встретил юную ведьму в лесу, когда она собирала целебные травы, и влюбился с первого взгляда. Представившись обычным путником, сбившимся с дороги, он завязал с ней разговор. Они проговорили остаток дня и всю ночь. Патриция была очарована новым знакомым, который владел множеством знаний о магии, других мирах, об обители богов. Она пригласила его в свой дом и в свою жизнь. Вскоре они заключили брачный союз по всем законам королевства Рэгнолд, но, увы, не получили благословения богов. Несмотря на это, до самой смерти ведьмы они больше не расставались, родив и вырастив пятерых детей.

— Интересно, узнала ли она о том, кто её муж? — спрашиваю, уютно свернувшись на коленях герцога.

— Об этом история умалчивает, — Райнхольд неосознанно поглаживает пальцами мою талию. — Важнее другое. Темпус, по преданию, бог, имеющий власть над душами смертных. Он способен перемещать души между мирами, менять их вместилище, повелевать над ними. Юная Патриция происходила из древнего ведьминского рода, одного из сильнейших во всей Лираэллии. Этот магический союз породил на свет нечто новое, невиданное ранее. Аминаристов, которые умели видеть и общаться с душами покойных, повелевать над душами живых и исцелять их. Они единственные, кто мог ступать за грань и возвращаться оттуда, используя специальный ритуал обращения к богине смерти. Хельма не могла забрать себе душу аминариста до тех самых пор, пока не настанет его час, указанный в книге судьбы.

— Получается, что я — аминарист? — поднимаю голову, чтобы видеть глаза мужчины.

— Не знаю, — Райнхольд смотрит куда-то в противоположную стену, словно погружен в собственные мысли. — Аминаристы давно исчезли из Лираэлли, этот дар был утерян многие столетия назад, поэтому я очень удивлен твоим рассказом о встрече с душой покойного графа.

— Но ты же мне веришь? — от волнения закусываю губу, ожидая ответа герцога.

Мне невероятно важно, чтобы он ответил согласием на мой вопрос. Потому что если нет… Я разочаруюсь еще сильнее, чем в тот момент, когда он извинился за поцелуй, которого я сама хотела.

— Верю, — твердо произносит мужчина и переводит взгляд на мое лицо. — Но считаю, что пока не стоит рассказывать всем о твоем даре.