Я изогнулась, обхватила его шею руками, скользнув ладонями под разлохматившиеся рыжие пряди, запустила кончики пальцев в его волосы на затылке. Облегающее платье было узким, тесным, и я едва могла дышать, однако нечто безумно возбуждающее таилось в нетерпении увлечённого супруга, что передавалось мне, будоражило и дразнило, доводило до исступления. Я знала, выносливый бог огня только начинал разогреваться, но моё податливое тело не прислушивалось к предостережениям разума, со звериной жадностью требуя ещё и ещё, пожирая волны жара и наслаждения, поднимавшиеся откуда-то снизу и изнутри всё быстрее, всё чаще. Я этого хотела. Жаждала захлебнуться в них, раствориться, отдаться всецело. И я не сдержалась. Очередное резкое сильное движение умелого супруга, и тело моё напряглось, вытянулось напряжённой струной, а затем содрогнулось в порыве ни с чем не сравнимого наслаждения. Забывшись, я закричала — сдавленно, но так развратно, что у любовника мурашки пошли по шее, я ощущала это, поглаживая его кончиками пальцев.

— Уже? — усмехнулся Локи, замедляя темп и переводя дыхание. Несмотря на иронию в голосе, лицо его сияло самодовольством. Я не ответила, только без сил уронила голову на подушки, запрокинула руки за волосы и потянулась, соблазнительно изогнув тело, давая ему возможность полюбоваться делом своих рук. Хотя, признаться, скорее и не рук вовсе. — Что ж, тогда развлеки меня, — лукавый голос его дрогнул на миг, и красивый господин отстранился. Я перевела на него опьянённый взгляд, улыбнулась, не размыкая губ, и повалила его на спину. Локи подчинился, прошёлся пальцами по моей щеке, обхватил подбородок и нежно, но вполне однозначно направил меня ниже.

Я умела быть благодарной. Научилась этому настолько, чтобы срывать хриплые стоны с гордых тонких губ, чтобы заставить его задыхаться от похоти, если мне так угодно, чтобы подвижные тонкие пальцы с силой сжимали и рвали ткань простыней. В такие минуты он всецело принадлежал мне, и я могла бы потребовать от влиятельного аса всего, если бы только мой рот не был занят. Но я и не желала иного, только эту дрожь в его неверных руках, прерывистое тяжёлое дыхание пересохших губ, обожающий томный взгляд. Когда страсти накалились до предела, он заставил меня прерваться, резко дёрнул вверх и на себя, вынуждая оседлать его, так же грубо овладел мной. Я поморщилась. «Прости», — одними губами прошептал он и притянул меня к себе, запуская ладонь в светлые волосы, сливаясь со мной в жарком ненасытном поцелуе. В отличие от меня, он удержался на грани, растягивая удовольствие, и ещё долгое время безраздельно владел мной.

Глубокой ночью мы оба лежали плечом к плечу, откинувшись на спину и с трудом восстанавливая дыхание, — уставшие, мокрые и счастливые, причём я исхитрилась урвать счастье дважды. Непокорное тело всё ещё била мелкая дрожь, остывая, и я потянулась за покрывалом, после чего перевернулась, раз уж мой покой всё равно был нарушен, и положила щёку ему на плечо. Локи улыбнулся, не открывая глаз, склонил ко мне голову и поцеловал в лоб. Я улыбнулась в ответ, провела ладонью по его горячей груди и уткнулась носом в медные волны волос.

— Локи, — прошептала я рядом с его ухом, не уверенная, не спит ли уже утомлённый супруг. Он приоткрыл щёлочки лукавых глаз и приподнял подбородок, как бы без слов задавая вопрос. Я плотнее прижалась к тёплому асу, обняла его за пояс, — скажи, почему Тор не пришёл?..

— Потому что ему не место в нашей постели, — сквозь сон протянул повелитель, и я звонко рассмеялась, вызывая довольную улыбку на родных губах. Я знала, что он не спит, что вовсе не оговорился, а чуть поддразнивал меня.

— Ты знаешь, о чём я. Ведь это такое событие, он мог перешагнуть через свои предрассудки ради него, — бог обмана поморщился. Он уже был не в настроении вести со мной долгие беседы и развеивать сомнения, однако этот вопрос мучал меня весь день и весь вечер, так что я не могла и не хотела ждать до утра. Я собиралась задать его, как только мы останемся одни за дверями покоев, но между нами встал… Неуёмный темперамент Локи, и мне вновь пришлось отложить разговор на потом.

— Всё бесится из-за волос Сив. И ещё долго об этом не забудет, — голос Локи показался мне очень жёстким, мстительным. Я приподнялась на локтях, надеясь разглядеть выражение его лица в слабом лунном свете, сочившемся сквозь незатворённые ставни. Всё было тщетным. Я так и не сумела понять, что испытывает к бывшему товарищу лицемерный и скрытный бог обмана. Я вздохнула.

— Я хочу, чтобы вы помирились. Тор — второй по всемогуществу после Всеотца, — я обратила внимание, что это замечание уязвило Локи, глаза его грозно сверкнули в темноте. — Уж с кем, а с ним не стоит разжигать вражду. Ты поставил Сив на место, этого достаточно.

— Сдался тебе этот Тор? — вспыльчивый ас старался оставаться спокойным, но в его голосе я угадывала немалое раздражение. Сон его уплыл прочь. Я склонилась над ним, коснулась губами лица, кончиком носа щеки и помолчала, вдыхая его запах.

— Мне сдался ты, — наконец, невесело усмехнулась я. — Ты помнишь, обещал Асгард положить к моим ногам на радостях? А теперь отказываешь мне в такой малости?..

— Я не могу отказать тебе, пусть ты и знаешь, насколько мне не по душе твоя просьба. И как же, по-твоему, я должен сделать это? Пасть на колени и молить великодушного громовержца о прощении?.. — его ядовитая насмешка больно уколола меня. Я отстранилась было, но Локи поймал меня за плечо, прижал к себе. Я скривила губы от обиды, не задумавшись, что возможно, он не заметит во тьме этой мимолётной перемены, но внимательный ас заметил, а если нет, то угадал. Он обнял меня и запечатлел в уголке губ нежный невинный поцелуй. Я смягчилась.

— Искупи добром совершённое зло. Загладь свою вину, помоги ему, выручи. Покажи хоть украдкой, что тебе небезразлична его судьба. Ведь Тор так тянулся к твоей мудрости, к твоему обаянию! Он хотел быть тебе другом, а ты оттолкнул его и унизил. Я думаю, ты и сам признаешь это глубоко внутри себя…

— Надо же было выбрать думающую жену! — выдохнул в сторону бог обмана. — Даже если так, нужен повод, случай. А он может и не представиться.

— Значит, создай. Или твоей хитрости хватает только на каверзные поступки?..

— Смотри, как запела, — не без удовольствия протянул Локи, однако его пальцы болезненно сжали мне подбородок: ему не понравились мои последние слова. Я раскрыла губы от бессилия, зажмурилась и всхлипнула, только тогда он чуть ослабил хватку и обратил моё лицо на себя. Я приоткрыла потерянные глаза, поймала на себе его внимательный и как будто осуждающий взгляд. Несколько минут он изучал меня, словно искал нечто, чего во мне не было, затем отпустил и отвернулся. Я слушала его мерное дыхание и гадала, заснул ли он или обдумывает мои слова. Прислушается ли к ним взбалмошный и своенравный двуликий бог могло знать одно лишь время.

Спустя несколько месяцев случай представился, и Локи не забыл о своём обещании. Асы пировали в Йотунхейме, в доме Трюма — великана, славящегося своей глупостью не только в родном краю, но даже в Асгарде. Радушный хозяин был плутоват и переменчив, однако наряду с этим отличался такой щедростью, что время от времени асы не считали зазорным почтить его своим присутствием. А после возвращались пьяные настолько, что едва переставляли ноги. Я не сомневалась: в конце концов гостеприимство Трюма окончится бедой. Опасения мои подтвердились, когда развесёлые Тор и Локи возвратились в крепость асов, потеряв по дороге не только часть своих спутников, но и незаменимый Мьёлльнир — защиту Асгарда.

Когда малость протрезвевшие боги хватились пропажи, было уже поздно. Несмотря на серьёзность ситуации, Локи не терял ни самообладания, ни своего лёгкого насмешливого настроения. Он быстро догадался, кто всему виной, ведь даже по большой неосмотрительности Тор едва ли забыл бы свой могучий молот, если бы только ему кто-то не помог. Обернувшись соколом, он вновь устремился в Йотунхейм, и я, только и успев перемолвиться с ним несколькими словами, провожала взглядом исчезающие в лазурном небе очертания. Тор, помрачневший и очень потерянный, был доверен моим рукам и остался в золотом чертоге ожидать вестей от хитроумного бога. Никто не должен был узнать о случившемся раньше отведённого срока, а простодушный громовержец мог натворить новых бед, если оставить его без присмотра.