— Такие трапезы мне по нраву, — голос его дрогнул от удовольствия, узкие губы расплылись в зловещую улыбку, больше похожую на оскал. — Моя маленькая хрупкая госпожа… — протянул Локи с таким восхищением и упоением, что я зарделась. — Никогда ты не перестанешь удивлять меня, — и, сократив расстояние между нами, страстный бог огня поцеловал меня так, что сердце провалилось в ноги.

В тот вечер мы много смеялись, пили вино (в моем случае — воду), ели поднесённые чуть позднее блюда и говорили обо всём на свете, как в прежние времена. Кровь проклятого цверга смыла позор и затаённую злобу Локи, и он снова стал весел и беспечен, только тогда в действительности освободившись от своих оков и обретя свободу. Голову Брокка по его приказу отнесли в сад, где она дождалась первых солнечных лучей и окаменела, так и оставшись жутковатым украшением владений бога обмана в назидание всем, кто впредь решит осмелиться спорить и тягаться с ним. Закончилось торжество зазнавшегося карлика. Вскоре его имя было предано забвению.

Горячие руки Асты дарили наслаждение. Извиваясь под их жаркими сильными прикосновениями, я готова была почти застонать от блаженства. Сладковатый запах масел, дрожащие переливы свечей, умиротворяющий треск поленьев в камине и бесконечно преданная податливая служанка — ничего больше не требовалось для счастья. Я улыбнулась. Жизнь налаживалась. В пламенном чертоге господствовала тишина, его повелитель пребывал в прекрасном лёгком настроении, злоключения кончились, и я могла, спустя долгое время, отдохнуть и позволить себе сладостные минуты удовольствия. Чувственные пальцы сжали мои плечи, прошлись по спине, вызывая мурашки на коже. Как же это было приятно и до чего же… Соблазнительно.

Предчувствуя искушение с самого дальнего расстояния, Локи не мог упустить случая. Он вошёл в мои покои без стука, без предупреждения, властно распахнув затворённые двери. Глаза красивого господина сверкнули алчным огнём. Я знала, что была красива в тот вечер. Я была красива, потому что ощущала уверенность и ни мгновения не сомневалась в своей привлекательности. Кроме того, рукава просторного алого платья были спущены с плеч и откровенно обнажали манящее начало ложбинки груди, пополневшей с тех пор, как во мне зародилась новая жизнь. Локи провёл языком по губам, судорожно сглотнул, не скрывая своего состояния. Живые тёмные глаза скользнули по густой волне блестящих светлых волос, переложенных на одно плечо. Я знала, он очень любил их и особенно любил, когда я обнажала шею. Я вздохнула с притворной томностью, заставив округлившуюся грудь всколыхнуться.

Чуткие руки Асты скользнули по моему плечу, прошлись кончиками пальцев по спине, щекоча кожу, и служанка отстранилась, потупилась перед господином, точно нас застали за чем-то непозволительным. Я улыбнулась, из-за плеча наблюдая за миловидной девушкой, задумавшись, провела ладонями по своей груди — я осознала это, только расслышав сдавленный, но слишком красноречивый выдох Локи. Опомнившись, я опустила руки на талию, от которой, правда, осталось одно воспоминание, сильнее выпрямила спину и перевела взгляд томных глаз на супруга.

— Оставь нас… — голос его дрожал от дикого вожделения, которое я угадывала по зрачкам, делавшим глаза почти чёрными, приоткрытым губам, тяжёлому шумному дыханию, часто вздымающейся жаркой груди и, конечно… По всему остальному. В общем, одежды ему стали тесными. Казалось, ещё миг, и послышится треск лопнувшей ткани. Моё воображение, истосковавшееся по близости с притягательным любовником, рисовало волнующую сцену во всех подробностях. Я сглотнула, ощутив нарастающую пульсацию между бёдер. Как же я его хотела…

Служанка вышла, ещё раз коротко поклонившись и растирая по ладоням остатки ароматного масла. Двери затворились, и мы остались одни. По мне вновь прошёлся такой взгляд, что тело бросило в жар. Когда он смотрел на меня так выразительно и бесстыдно, земля уходила из-под ног, а я теряла власть над собой. Локи молчал и лукаво улыбался. Не подошёл, а скорее проплыл ко мне — такими плавными и грациозными выглядели его движения, таким он выглядел расслабленным и спокойным. Я знала: всё это показное. Внутри него бушуют огненные ураганы, сметающие всё на своём пути. Бог обмана остановился за моей спиной, опустил ладони в масло и коснулся моих плеч, сжал их так, что я глухо простонала — от наслаждения и в то же время от боли. Пальцы мужчины дрогнули, он сделал глубокий вдох, склонился к моему уху.

— Ты выбрала неумелую служанку, чтобы снять усталость, — мягким, чуть хриплым голосом произнёс он, щекоча кожу горячим дыханием. Сильные властные пальцы снова сомкнулись на моих плечах и шее, разминая напряжённую плоть. Чем больше подрастал наш малыш, тем большая тяжесть ложилась на мою несчастную спину. Я стала утомляться быстрее и нуждаться в приятной заботе Асты. — Она тебя только гладит, ласкает, но не помогает, не ставит спину на место, — пальцы Локи стали жёстче, настойчивей. Они разгоняли кровь по телу, вправляли кости и ткани, что причиняло мучительную боль, однако и дарило облегчение, поэтому я терпела и не сопротивлялась рукам мужа. — Конечно, это безумно сексуально, но… — протянул Локи, сбиваясь на шёпот, жаркие губы коснулись моей шеи, затем ещё и ещё — чувственно, откровенно, смело. — Впрочем, никаких «но». Невыносимо сексуально и всё тут, — голос супруга пропал. Вместе с ним пропадала и я, хотя боль и приводила в чувства.

— Даже не думай об этом, лукавый сластолюбец, — усмехнувшись, парировала я. Не нужно было быть особенно проницательной, чтобы догадаться, к чему клонит изобретательный и избалованный женским вниманием супруг. — Я не стану ни с кем делить тебя… Никогда, — добавила тише, схватив губами воздух — жаркие поцелуи, отвлекавшие от жестоких движений рук, лишали меня власти над собой. Локи из всего умел сделать акт любви, даже мучение обернув в удовольствие. Возбуждение нарастало, и чем сильнее мы оба противились ему, тем больше страдали. На последних месяцах лекарь стала непреклонна и настаивала на воздержании с тем упорством, которое в обычной жизни редко проявляла, будучи женщиной хитрой и гибкой. Так и вышло, что это был единственный раз, когда ребёнок не связывал нас, а разделял.

— Разве речь обо мне?.. — рассмеялся Локи, не отнимая губ от моего плеча, и его точное замечание заставило меня покраснеть. Быть может, вожделение застилало мне ясность ума, но его невысказанное предложение начинало казаться мне очень заманчивым. Однако я всё равно не могла принять его в ближайшее время, тогда к чему было лишний раз дразнить и мучить собственное воображение?

— Зачем ты пришёл? — собравшись с духом, поинтересовалась я, запрокинув правую руку назад и запустив её в мягкие густые волосы супруга, тем самым останавливая лишавшие самообладания поцелуи. Я понимала, что любой запрет только сильнее разжигает в Локи огонь, становится лишним стимулом, соблазном, и стоит мне поддаться, он и не вспомнит ни про предупреждения Хельги, ни про вред, который может ненароком причинить ребёнку. Но я не могла позволить себе такой роскоши в отличие от него.

— Как чувствует себя мой сын? — голос соблазнительного аса оставался приглушённым, томным, многообещающим, хотя он и отстранился от моей кожи. Я вздохнула, закусила нижнюю губу, отчего не сразу смогла ответить. Ещё некоторое время крепкие пальцы мужа разминали мне спину, но в его прикосновениях стало уже меньше эротизма и больше заботы. Когда первая волна вожделения отхлынула, я сумела ощутить, что боль и напряжение в спине больше не беспокоят меня. Оказывается, Аста и впрямь умела лишь развлекать и гладить меня.

— Он чувствует себя хорошо. Очень бойкий, хочет на волю, — я улыбнулась, снова расслышав за плечом счастливый смех любимого аса. Его губы коснулись моих волос — уже без провокации и тайного умысла, с искренней нежностью и любовью. — Но, Локи, что, если родится дочь?.. — признаться, вопрос, сорвавшийся с губ с такой поразительной лёгкостью, волновал меня уже долгое время, а я всё никак не могла осмелиться его задать. Не было случая, или не позволяло состояние моего собеседника.