Егор здорово разозлился. Велел мужикам вязать барина и ехать в город за лекарем. И сам не без удовольствия врезал Жоржу по морде, когда тот замахнулся на Ульяну.

Все запои заканчиваются одинаково, белочкой. В итоге Жоржа привязали к кровати, влили в горло отвар успокоительных трав и приставили к нему охрану, в ожидании врача из города.

- Какой ужас… Какой кошмар… - Ульяна рыдала на плече у Егора добрых полчаса.

Тетушку Марфу отпаивала Софья.

Егор понимал, что при таких условиях об отпуске придется забыть. Навряд ли Ульяна сможет поместить Жоржа в больницу. Но даже если так, из обычной больницы он быстро вернется. Закрыть его в заведении для алкоголиков не получится – не то время. Отправить в Москву? Так он не поедет. Так что всего-то и остается, что охранять Ульяну денно и нощно.

Или…

Идея безумная. Придется рисковать собственной жизнью. Но ждать, пока Лев созреет для предложения… Пока женится… Это означает рисковать жизнью Ульяны.

Приехавший врач, осмотрев Жоржа, поведал, что все еще хуже. Вместе с алкоголем он употреблял какой-то наркотик. Егор толком не понял, опиум или морфий, но сути это не меняло. Зато стало ясно, что отваживать Жоржа от дома Ульяны нужно любой ценой.

Навряд ли Лев мог в этом помочь. Разве что он нашел бы киллера… Впрочем, это совсем не в его характере. Так что Егору пришлось выкручиваться самому.

Он не придумал ничего лучше, как соблазнить Жоржа кладом Стеньки Разина.

Это решило бы все проблемы разом. Ведь Жоржу нужны деньги, а не Ульяна. А Егору хватит и половины сокровищ. Конечно, если Жорж не решит, что ему должно достаться всё. И не убьет конкурента.

Егор надеялся, что сумеет быть начеку. Жорж игрок, мот и хам, но для грязных делишек нанимает других людей. Самому всадить нож в спину – это характер нужно иметь. К тому же, Егор – крепостной. С одной стороны, бесправная вещь. С другой – вещь, принадлежащая хозяину. За порчу имущества ответ держать придется. Если, конечно, труп не спрятать в ближайшем болоте.

Однако же лучше договориться по-хорошему. Если честно, Егор готов был все сокровища Жоржу отдать, лишь бы он оставил Ульяну в покое. Дело оставалось за малым: устроить все так, будто бы Жорж сам прослышал о кладе.

Осуществить это оказалось не сложно, но пришлось подождать, когда Жорж придет в себя.

Лев настоял, чтобы Ульяна и тетушка Марфа на несколько дней переехали в усадьбу Громовых, погостить.

«Все к лучшему, - думал Егор, осматривая опустевшие комнаты усадьбы. – Все к лучшему…»

Дня три понадобилось врачу, чтобы вывести пациента из запоя. Егор не обольщался, просветление у Жоржа наступило временное. И действовать нужно было быстро. Потому, когда Жорж потребовал управляющего, Егор не забыл прихватить с собой карту сокровищ. Он засунул ее в карман так, чтобы легко выронить при удобном случае.

- Где все? – спросил Жорж, едва Егор переступил порог его комнаты.

- В гостях у Громовых, - ответил Егор.

Жорж поморщился. Он уже встал с кровати, но вид имел бледный, с синюшным оттенком. В целом же исхудал, осунулся и потерял внешнюю привлекательность.

- Все так плохо? – И голос его звучал глухо, бесцветно. – Ничего не помню.

- Плохо будет, если вы продолжите в том же духе, - произнес Егор.

- Ты как разговариваешь, холоп! – Жорж треснул кулаком по подлокотнику кресла.

- Жаль, что не помните, - ничуть не испугался Егор. – Разбитая посуда и мебель – пустяки. Но вы чуть женщину не ударили. И это забыли?

- Я был не в себе…

- Вы чего хотели, Георгий Дмитриевич? Зачем звали?

- Когда Ульяна вернется?

- Не знаю.

- А это? – Жорж коснулся синяка на лице. – Чьих рук дело?

- Моих, - не без удовольствия ответил Егор. – Хозяйку защищал.

- Да я тебя…

- Ваши приказы никто выполнять не будет, - перебил его Егор. – Распоряжение Ульяны Дмитриевны. Так что оставьте ваши угрозы.

Жорж замолчал, вытаращившись на него, как на чудо-юдо.

- Если это все, я пойду. Дел, знаете ли, много, - сказал Егор.

Развернувшись, он поддел карту рукой так, чтобы она упала на пол.

- Что это? – немедленно потребовал ответа Жорж.

- Да так, ерунда…

Егор поспешно подобрал карту, смял в руке.

- Покажи! – потребовал Жорж. – Сейчас же!

Со скорбным видом Егор протянул ему карту.

Как ни любила Ульяна Стожары, но уехала в дом Громовых с радостью. После скандала с погромом, что устроил Жорж, она пугалась каждого шороха. К тому же, было стыдно за его поведение – и перед дворовыми, и перед Егором.

Уезжая, она его оставила за главного, и строго-настрого запретила всем слушаться приказов Жоржа. С того станется сечь ее людей за то, что вязали его, буйного. Такого она никак не могла допустить.

Лев, к счастью, не присутствовал при скандале. Ульяна взяла с него слово, что он ничего не расскажет своим родителям. И тетушку Марфу попросила молчать. Впрочем, та корила себя, что не смогла утихомирить буяна. И послушно делала все, о чем просила ее Ульяна. Вот и к Громовым поехала вместе с ней, хотя не любила ночевать в чужих домах.

Егор уверил Ульяну, что с ним ничего плохого не случится. И все же она понимала, что бросила своих людей из-за страха. И печалилась от этого еще сильнее.

Лев развлекал Ульяну, как мог. Приглашал на пешие прогулки, музицировал только для нее, вслух читал новый роман, выписанный из города. Его родителей Ульяна почти не видела, разве что за стол садились все вместе.

Мстислав Константинович сам «прогонял» молодых, не позволяя засиживаться за «стариковскими разговорами».

- Идите гулять, дети, - обычно говорил он после совместной трапезы.

Это звучало очень мило, по-домашнему. Ульяна и радовалась такому отношению, и расстраивалась, что никогда не сможет стать достойным членом такой семьи. Лучше бы она и дальше жила в неведении, кто ее родители!

Лев не спешил делать ей предложение, но все к этому шло. Он смелее брал Ульяну за руку, обнимал, когда они уединялись в саду. И даже поцеловал, воспользовавшись удобным случаем.

Ульяна не знала, понравился ей поцелуй или нет. Отвращения она не испытала, это точно. Но и сердце не ухнуло в пятки, дух не перехватило. Скорее, она испытала любопытство. Тем более, Лев поцеловал ее как-то робко, словно опасаясь пощечины.

Но именно после поцелуя Ульяна решилась рассказать ему о матери.

- Левушка, я тебе… нравлюсь? – спросила Ульяна, обмирая от собственной смелости.

Они гуляли и забрели далеко от дома, куда-то в поля. Там их застал летний дождь, и они только и успели добежать до постройки, где крестьяне хранили сено. Тогда Лев и поцеловал ее… впервые.

- Разве не очевидно? – удивился он. – Конечно, да.

- Тогда ты должен знать…

Она остановилась, чтобы перевести дыхание. А Лев вдруг произнес:

- Должен знать, что ты любишь другого? Ты это хотела сказать?

- Что? – ахнула Ульяна.

Она сразу поняла, что речь о Егоре. И теперь чувствовала, что ее поймали с поличным.

- Разве нет? – Лев внимательно смотрел на нее. Его лицо было так близко, что Ульяна видела пульсирующую жилку у него на виске. – Он целовал тебя… слаще?

- Это мой первый поцелуй! – вспыхнула Ульяна. – С тобой…

Она отвернулась, кусая губы.

- Первый… - эхом повторил Лев. И встрепенулся. – Ульяша, душа моя, прости! Ты не виновата. Это я… с ума схожу от ревности.

- Думаешь, я смогла бы… любить одного, а время проводить… с другим? – едва выговаривая слова, произнесла Ульяна.

- Ты холодна со мной, - внезапно пожаловался Лев. – Сперва я грешил на последствия того скандала с Жоржем. Но прошло уже много времени, а ты все так же холодна и отстраненна.

- Ты прав, наверное, - вздохнула Ульяна. – Ты так добр ко мне, а я… не отвечаю тебе взаимностью. Но это не из-за другого мужчины.

В тот момент ей казалось, что она ни капли не кривит душой. О Егоре она, и правда, вспоминала нечасто. А вот встречу с матерью никак не могла забыть.