Убеждал себя, что Николь примет его, как только все преграды между ними исчезнут. Именно поэтому он добился расторжения договоренностей с Умброном — его ведьма не станет делиться. Потом убрал с дороги Каспера. Осмелился нарушить планы отца. Пусть Джейме поступил подло, но раньше Дамиан не осмелился бы идти против воли тенецаря. Раньше, но не сейчас.

Взбалмошная ведьма словно вытянула наружу всё то, что пытались выбить из него магистры и тичтайре. Огонь, который горел и мог сжечь всё и всех вокруг. Некромант должен быть холодным и с идеальным контролем. Контроль Дамиана канул во тьме, стоило девчонке появиться на каменном полу лаборатории. В то же мгновение он понял, что эта ведьма станет его погибелью.

Но не подозревал, что именно она подарит то, что не смогла ни одна другая. Чувство, что впервые он дышит; ощущение чего-то родного, близкого; и желание, которое сможет затмить голос разума, чувство долга и даже проклятые инстинкты. Желание защитить свою тентаре, любой ценой и вопреки всему.

Дверь скрипнула, и за спиной раздались шаги.

На слуг не похоже, но Дамиан не стал разворачиваться, продолжая гладить кота. Вероятно, он слишком погряз в своих мыслях и пропустил всплеск, который зафиксировали артефакты. Синшайте прислал за ним. Пока что только чтобы выяснить, что произошло. Если Николь ушла, а тьминик всё ещё не превратился в лужу, тем хуже для него. Выдержать пытки в сознании будет сложнее.

***

“Дамиан,” — раздался голос за спиной, и лорд перестал дышать, опуская тьминика на пол.

“Не сработало?” — спросил он, боясь повернуться.

“Я не проверяла. Не смогла, просто…” — сказала Николь и запнулась.

“Другого шанса не будет,” — снова как можно строже сказал Дамиан, ощущая, как каждое слово режет хуже ножа. Хотелось сказать совсем другое, спросить совсем не это.

“Знаю, но я так не смогу. Дон Флор и всё остальное,” — выдала очередную отговорку ведьма.

Дамиан хмыкнул и, зашвырнув тьминика в ванную, запер дверь магией.

Поворачиваясь, некромант осмотрел запыхавшуюся ведьму. Не знай он, что в окрестностях не осталось ничего, кроме сбежавших ноктюрнов, подумал бы, что за ведьмой гналась стая горгулий.

Не гналась, их он тоже усыпил, чтобы наверняка.

“Ты вернулась ко мне, ведьма,” — наконец сказал Дамиан то, что эхом звенело внутри. То, в чём страшно было признаться и снова ошибиться.

Николь опустила глаза и протянула смятый листок с ритуалом. Целый листок. Она даже не пыталась вернуться, и это всё, что требовалось некроманту. Она сделала выбор, пусть поддаваясь порыву, но она выбрала.

Прежде чем ведьма поняла, что происходит, он сгреб ее в объятия и уложил на кровать.

“Ты вернулась ко мне, жена,” — снова заявил Дамиан, но упрямая ведьма снова собиралась что-то соврать.

Гордая и своенравная, но она выбрала, и слова больше не имели значения. Испортить упрямством их первую ночь Дамиан не позволит.

“Я хочу заняться с тобой любовью, Николь. Не как собачки в парке. Как в книгах из твоего мира. По-настоящему, без магии и зелья,” — прошептал некромант, скорее сообщая о своих планах, чем спрашивая.

Дожидаться ответа Дамиан не стал, всё и так ясно читалось в наполненных удивлением зелёных глазах.

Нависая над притихшей Николь, он коснулся её губ в ожидании: станет ведьма упрямиться и отрицать свои чувства или наконец признает их и примет. Примет его и перестанет отрицать очевидное.

“Повтори, повтори то, что сказал в лесу,” — оттолкнув Дамиана, прошептала ведьма.

От этих слов страх, притаившийся внутри, канул во тьме. Она выбрала, вернулась к нему, больше не исчезнет.

“Я люблю тебя, Николь,” — с улыбкой прошептал лорд, и в ответ девушка сама потянулась губами, прикрывая глаза.

Как кошка, она впилась ногтями в его плечи и точно так же выгнулась, стоило некроманту вовлечь ее в новый поцелуй. Требовательный, настойчивый и настолько глубокий, чтобы подавить даже мысли о сопротивлении.

Ведьма не сопротивлялась, отвечала так же неистово, вгоняя коготки в грудь Дамиана, а потом тихо застонала.

О, этот стон не одну ночь во снах сводил его с ума. Рушил контроль, заставляя сбегать как юного дальтаи. Сбегать, чтобы перестать представлять, что он сделает с наглой ведьмой, как долго и в насколько неприличной позе. Только бы снова услышать её тихие стоны и ощутить, как в мощных руках содрогается обнаженное тело. Дрожит от удовольствия, подогревая его собственное.

Одежда улетела жалкими лоскутками, а ведьма обхватила его бёдра ногами и подалась навстречу, окончательно лишая рассудка и контроля.

Первый толчок был неглубоким, а стон Николь — едва уловимым, да и то скорее сообщил некроманту о том, что его ведьма недовольна.

“Просто скажи мне, чего ты желаешь, жена,” — прошептал он в ухо своей тентаре.

“Ещё, сильнее,” — простонала она, царапая спину острыми ногтями.

“Терпение, тентаре,” — прошипел Дамиан, намеренно медленно отстраняясь.

Николь разочарованно застонала, больно впиваясь в спину. От такой ласки останутся следы. Но это не остановило Дамиана. Покидая тело Николь и под её разочарованный стон, он всмотрелся в лицо своей недовольной жены.

“Мы будем заниматься любовью, а не сношаться. Помнишь? Так что терпение, моя ведьма,” — повторил Дамиан и, под недовольный стон, направил руку вниз.

Ведьма протяжно застонала, но снова впиться ногтями в спину ей не позволили.

“Нет, лежи смирно, я только начал. Не зря же я стянул ту книгу из закрытой секции. Проверим, насколько достоверно там всё описано,” — улыбнувшись, некромант коснулся губами груди, рукой лаская жаркое местечко внизу.

Судя по протяжному стону, описанные в книге ласки пришлись его тентаре по вкусу, и с каждой новой ведьма стонала всё громче.

Новый толчок, и снова острые когти впились в спину лорда.

“Не могу больше, магия. Кажется, сейчас взорвусь. Дамиан, пожалуйста, Дамиан,” — стонала Николь, сжимая бёдра с такой силой, что лорду пришлось замереть.

Обнажённое тело его ведьмы мелко задрожало в мужских руках, а глаза вспыхнули.

“Не останавливайся,” — тут же прорычала тентаре.

“Отпусти магию, Николь, слишком много силы, отпускай,” — прошептал Дамиан, слегка качнувшись вперёд.

Каждое новое движение срывало протяжный стон, а тело Николь покидала новая волна магии, заставляя мерцать и трещать артефакты вокруг. Но некроманту было плевать на вспышки, даже шипение тьмы внутри не заставило его остановиться.

Всё, что имело значение, — обнаженное тело в его руках и Николь, которая требовала больше ласки.

Ведьма снова мелко задрожала и в этот раз не стала сопротивляться и сдерживаться. Точно так же, как вспышка удовольствия пронзила его тело, туманя сознание, яркий всплеск света окончательно поглотил его магию, выжигая мрак и наполняя чем-то новым, ярким, необузданным и родным одновременно.

“Дамиан,” — прошептала Николь и опустилась на подушку, теряя сознание.

Убедившись, что ведьма просто лишилась чувств, Дамиан отстранился и тут же рухнул рядом. В глазах потемнело, а тело перестало слушаться, как и затухающее сознание. Мир померк, а яркий свет, исходивший от ведьмы, рассеялся.

***

Громкий стук в дверь заставил мглу отступить.

Выплюнув ругательство, Дамиан Дарлайт нехотя открыл глаза и погладил волосы спящей рядом девушки.

Капли скопившейся силы хватило, чтобы понять, что Николь просто спит. Грудь её мерно вздымалась, а лицо было расслабленным и спокойным. Каждую ночь, пока она ночевала в его комнате, Дамиан наблюдал за спящей девушкой. Теперь она не сбежит.

“Спи, жена. Моя невероятная тентаре, теперь ты никуда не сбежишь. А я сделаю всё, чтобы ты не пожалела, что выбрала меня,” — прошептал некромант и коснулся макушки губами, убирая волосы с лица своей ведьмы.

Стук не прекращался, и лорд нехотя поплелся в гостиную, не слишком заботясь о наряде.

Только один некромант мог позволить себе столь поздний визит. Или ранний?