— Не томи, Малой. Случилось что-то?
— Случилось, — киваю.
— Так…
— Девчонка объявилась. Та самая, — уточняю сразу во избежание вопросов. — Позвонила во время прямого эфира ток-шоу.
— Да ты чё! — Беркут-старший таращится на меня во все глаза. — Что сказала?
— Спросила, испытываю ли я ненависть по отношению к той, кому посвящены мои песни.
— Дела…
Он выпивает содержимое своего рокса, а я продолжаю.
— О встрече попросила, — выдыхаю дым.
— И ты…
— Я не хотел её видеть. Сперва отказал, но в итоге пошёл. Было любопытно послушать, что скажет.
— И как оно прошло? — тоже достаёт из пачки сигарету.
— Да как-то… Странно.
— Почему странно? — щёлкает зажигалкой.
— Потому что она так толком и не объяснилась.
— Ты про её отъезд?
— Я про её молчание. Хотел узнать, почему за столько лет ни разу не позвонила и не написала.
Крёстный потирает бровь.
— Прощения просила. Вот скажи, ты тётю Алёну сразу простил? У вас же похожая история была. Она тоже уезжала. Сколько лет вы не виделись?
— Семь, — произносит он тихо в ответ. — Эта дурочка оставила меня потому, что не желала стать обузой и помехой. Я ведь жениться на ней собирался, сразу после школы. Предки были против. Мол, надо отучиться, встать на ноги, Рома.
— Семь лет… — качаю головой. — Охренеть! И как потом сложилось?
— Нас судьба случайно столкнула.
— Как ты вёл себя при первой встрече? В смысле, я вот, например, вообще не понимал, как с Ней общаться. Точнее, я пытался выстроить определённую манеру поведения, но не мог контролировать свои эмоции. Злость, раздражение, обиду. Накрыло…
— Прекрасно понимаю, о чём ты. Я испытывал аналогичные чувства.
— Ты долго злился на неё за предательство?
— Долго, Марс. Мне было дико жаль, что мы потеряли столько времени из-за глупого, необдуманного поступка.
— У Алёны хотя бы был мотив, а Джугели тупо на меня забила. Слила к чертям. Свалила в эту свою Испанию, пока я при смерти лежал, и целых четыре года не вспоминала.
— А что она тебе сказала на этот счёт?
— Да ты уже третий, кто задаёт этот вопрос. Ответа у меня нет. Её причина звучала неубедительно. Якобы она винила себя в ДТП и в том, что принесла беду моей семье. Не хотела больше тревожить. Тупость же, да?
Крёстный молчит.
— Если бы ей было не плевать, она нашла бы способ со мной связаться. Так ведь? Вот сейчас на кой икс нарисовалась? Она мне ТОГДА была нужна рядом. Не сдались мне теперь на хрен её благодарности и извинения! Давай выпьем.
Заливаю глотку. Крёстный делать тоже самое не торопится. Покручивает рокс пальцами. О чём-то думает. А из меня всё прёт…
— Сука… Только я решил строить отношения с Илоной — появляется Она! — гневаясь, добавляю себе ещё пойла. — Плачет. Обниматься лезет. Как змея вокруг шеи обвивается. Смотрит так, что внутренности скручивает. Задела опять за живое и улетела восвояси. На хера это делать? Мало мне было тех четырёх лет, в течение которых я почти каждый божий день вспоминал её? Я блядь не железный!
Как-то странно на меня косится.
— Что?
— Любишь её до сих пор?
— Нет, не люблю. Бесит. Ненавижу.
— А если не врать самому себе?
С грохотом отставляю пустой стакан в сторону..
— Послушай… Я хочу, чтобы МЕНЯ любили, ясно?
— А что человек получит взамен? Песни о Джугели? — подстёбывает тонко.
— Никаких больше песен о Ней! — уверенно заявляю. — Пусть валит в эту свою Барселону, к ёбарю-тренеру. Скатертью дорога!
— Ты весь кипишь, Кучерявый. По-прежнему неравнодушен к этой девушке. Больно тебе…
— Я переживу как-нибудь!
— Вам надо поговорить спокойно.
— Мне не о чем больше с ней говорить. Она ледяная, жестокая, эгоистичная, самовлюблённая стерва. Была такой, такой и осталась. Её слёзы фальшивые и пустые. Они ни черта не стоят!
— Марсель…
— Что Марсель? Любая нормальная девчонка на её месте пришла бы ко мне в больницу. Позвонила, написала бы на худой конец. А эта? Что сделала эта? Тупо болт положила. Я тоже самое организую. Женюсь на хрен! Забуду её как страшный сон.
— Жениться кому-то назло — так себе затея. Тебя это не вылечит. По итогу будет два несчастных человека. Ты и тот, кто с тобой рядом.
— Мы справимся. Ребёнка родим. Там уже не до Джугели будет, — ещё себе наливаю.
— По-моему, тебе хватит. Глушишь виски как колу, Малой. Я по себе знаю, дерьмовые будут последствия. Подсядешь.
— Мне надо отрезать её от себя навсегда, понимаешь? Так, чтоб намертво. Чтоб ни мысли о Ней даже! Женитьба на другой, семья, ребёнок. Думаю, это мне поможет. Как считаешь?
— У тебя бардак в голове. Не торопись с подобными решениями. Ошибок наделаешь.
— Плевать! Вычеркну её блядь навсегда! И пошла она со своими извинениями и благодарностями. Да. Я так и сделаю! Завтра же куплю кольцо Илоне! Пусть катится к дьяволу эта грёбаная Снежная Королева! Переживала она! Вот ведь лживая дрянь! Хватает наглости вешать мне лапшу на уши! За столько лет не найти возможности со мной встретиться! Ненавижу её! Пошла она! — ору громко и сбиваю в порыве ярости тарелки на пол.
— Марс…
Крёстный вздыхает и закрывает лицо руками.
Трёт лоб, переносицу. Проводит ладонью по волосам.
Выпивает содержимое своего рокса. Вытирает губы.
Проходит не меньше минуты прежде, чем он снова поднимает на меня взгляд.
— Чё ты так на меня смотришь? Я не прав?
— Мне надо кое-что тебе сказать.
Не нравится мне эта пауза. Она, словно предвестник чего-то нехорошего.
— И что же?
И тут он неожиданно выдаёт:
— В общем, думаю, ты должен знать. Девчонка была в больнице…
Глава 20
Илона
В доме Абрамовых, как всегда, гости, шум и приятная суета. Бабушка Марса рассказывает по видеосвязи деду Игорю инструкцию по приручению новомодной стиральной машины. Мелкие разбирают подарки и по очереди виснут на шее любимого брата. Милана, как обычно, на повышенных тонах спорит с Пашей, а Ян Игоревич стоит чуть поодаль у окна и, наблюдая эту картину, ведёт по телефону диалог с представителем заказчика.
— Как вы долетели до Сочи?
— Нормально.
— Не трясло?
— Немного.
Мы с Дарьей Александровной накрываем на стол и попутно разговариваем.
— А эти двое как себя вели? — мама Марселя кивает в сторону старшей дочери и Горького.
— Чуть не поубивали друг друга. Их нельзя размещать в самолёте рядом.
— Однозначно, — она смеётся. — Там возможен только такой вариант: одного в хвост, другого в переднюю часть. Иначе апокалипсиса не избежать.
— Точно, — усмехаюсь, глядя на ребят.
Эта парочка — просто ураган. Уверена, нездоровая многолетняя «вражда» совсем скоро трансформируется в бурный роман. Уж слишком коротит там.
— Мы видели клип, — тётя Даша улыбается. — Я искренне рада, что ваша дружба с Марселем наконец переросла в нечто иное.
— Это просто видео…
— Ну не лукавь, — женщина хитро прищуривается. — Я знаю про свидания. Оба раза сын советовался со мной.
Удивлённо выгибаю бровь. Неожиданно.
— Некоторое время назад мы с ним общались по телефону. Хочу сказать, что в отношении тебя он настроен крайне серьёзно.
— Что говорил? — спрашиваю осторожно.
— Что ты — та девочка, с которой нужно строить будущее, Илон.
В груди что-то сжимается. Безусловно, мне приятно это слышать, но розовых очков я не ношу.
— Он ведь ухаживает за тобой сейчас?
— Всё сложно, — отвечаю уклончиво.
— Главное, что Марсель посмотрел на тебя по-другому, — подмигивает. — Ты, кстати, ещё похудела, дорогая, — задерживает внимательный взгляд на моей фигуре.
— Такая же вроде.
— Нет-нет, — отрицательно качает головой. — Совсем ничего не ешь на этой свой работе? Признавайся! — смотрит строго.
— Ем конечно. Запечённые овощи выложить сюда? — перевожу тему.
