— Можно, — кивает он устало.

— Девушка, щёлкните нас, а? — это уже ко мне обращаются.

— Конечно, — беру в руки телефон брюнетки. Она мне его чуть ли насильно впихивает.

Жду, пока они встанут рядом с бывшим одноклассником и примут выгодные, как им кажется, позы.

— Готовы? — настраиваю яркость.

— Да. Горизонтально и вертикально.

— Фотографирую, — предупреждаю, делая несколько снимков. Пусть позже сами выберут те, которые их устроят.

— Ой, и меня одну, можно? Девчонки, брысь! — быстро отгоняет подруг та, что посмелее.

— Кать, ну ты наглая!

Девчонка широко и пьяно улыбается, двигаясь поближе к Кучерявому.

— Готово.

— И портретную.

Хочется её послать, честное слово!

— Есть.

— Блин, спасибо! Какая удача!

Возвращаю телефон.

— Распишешься на память? Я нашла ручку и блокнот.

Они, вереща, обступают Абрамова. На этот раз, чтобы взять автограф.

Нет, ну какие приставучие!

— Вы с ребятами здорово выступили на концерте!

— Да! Очень круто!

— Стадиум. Мы там были! Ты отлично поёшь вживую! — активно атакуют его комплиментами. — Нам понравилось.

— Это радует, — отзывается он.

— Вот уж не ожидали встретить солиста любимой рок-группы здесь!

— Капец как я счастлива! После концерта к вам не подобраться!

— Передай привет Горькому! От Лизы из Нижневартовска. Передашь?

— Обязательно.

У меня голова начинает болеть от этой трескотни.

— Можно обнять тебя в честь дня рождения? Это будет самый лучший подарок в моей жизни!

— Ладно, всё. Оставьте парня в покое. Такси приехало, пошли, — рыжая фактически оттаскивает подругу от Марселя.

Ну хоть одна из них адекватная. Или, по крайней мере, относительно трезвая.

— А поехали с нами? — вдруг предлагает именинница. Моё присутствие, похоже, вообще её не смущает. — Мы в клуб, пить и веселиться.

На мгновение кажется, что Кучерявый согласится. Просто уедет с этими девицами, бросив меня тут одну. Вот это будет полный финиш!

— Спасибо за предложение, но меня человек ждёт, — отвечает он ей спокойно.

— Её тоже возьмём! — машет в мою сторону брюнетка.

Вспомнила, надо же!

— Речь не о ней.

— Катя, всё, идём! Извините, ради бога.

— А, кстати, кто это с ним, Лиз?

— Не знаю.

— Хм.

— Она не певица?

— Вроде нет.

— А кто?

Накидываю капюшон. На тот случай, если нас попытаются заснять.

Марсель, заметив это, вопросительно выгибает бровь.

— Не хочу стать объектом внимания жёлтой прессы, пополнив ряды твоих женщин, — объясняю свой поступок.

— Следишь за моей личной жизнью?

Опять этот издевательский тон.

— Нет, за своей, — отбиваю рикошетом. — Мне не нужны лишние вопросы.

Парень, усмехнувшись, кивает.

Пока шумная компания направляется к машине, я перевариваю его реплику, адресованную нетрезвой имениннице.

«Речь не о ней»

Разумеется, он не меня имел ввиду.

Наивная. Его, наверняка, дома ждёт Илона.

Так больно и неприятно от этой мысли становится. Ревность-кислота, впрыснутая в мою кровеносную систему, начинает медленно разъедать изнутри. Ровно также было на концерте, когда я увидела один из клипов.

— Я тоже пойду, — озвучиваю своё решение.

— А поговорить?

— Ты прав. Не выйдет у нас нормального диалога.

Просто пытка стоять вот так, напротив, но я, собрав волю в кулак, смотрю ему в глаза и каждую секунду провожу в борьбе с собой.

— Пиздец, Джугели, ты всё такая же любительница трахать мозги! — зло цедит сквозь зубы.

Никогда прежде он не выражался при мне матом.

Я не то, чтобы чересчур нежная в этом плане, просто режет слух. Непривычно.

— Иди. Останавливать не намерен, — даёт своё благословение.

— Я от тебя этого и не жду.

— Рад, что мы друг друга поняли.

Поджигает очередную сигарету пламенем зажигалки.

Смотрит на меня исподлобья, прожигая насквозь своими бесовскими глазами.

Я спрашивала, ненавидит ли он меня? Что ж. Думаю, ответ, вне всяких сомнений, положительный.

— Ты стал другим, — скрыть разочарование в голосе не удаётся.

И слёзы. Они неизбежно подступают. Подкатывают. Норовят выплеснуться наружу.

Нельзя плакать, Тата!

— Ты рассчитывала на тёплый приём?

— Я рассчитывала на взрослый разговор.

— При этом сама ведёшь себя как ребёнок, трусливо сбегая, — подчёркивает язвительно.

Поджимаю губы.

Упражняться в остроречии нет ни сил, ни желания. Я итак напрочь эмоционально выпотрошена.

— Если бы ты смог переступить через обиду и…

— Блядь… — выдыхает раздражённо и сердито. — Я перед тобой, Джугели! Не в своей постели. Здесь, посреди ночи. Считаешь, не переступил?

Крыть нечем. Моя очередь молчать. Если разобраться то да, он не обязан был приходить сюда.

— Короче, у тебя есть пять минут на то, чтобы передумать. Если, конечно, гордыня позволит.

Произносит эту странную фразу, выбрасывает окурок в урну и уходит.

Не понимая, о чём речь, в замешательстве провожаю взглядом его широкую спину.

Теплоход.

Именно к нему неспешной, уверенной походкой движется Абрамов.

Причал пустой. Ни души.

Когда пазлы складываются в единую картинку, на меня вновь обрушивается сумасшедшее волнение.

Он собирается прокатиться на нём в одиночку??? И… Позвал туда меня? Я верно его слова интерпретировала?

Боже!

«Ты рассчитывала на тёплый приём?»

«Я рассчитывала на взрослый разговор»

«При этом сама ведёшь себя как ребёнок, трусливо сбегая»

Пульс учащается. Слышу оглушительный стук сердца в ушах.

Нет.

Я туда ни ногой.

Ни за что.

Джугели, это очень-очень плохая идея. Уходи скорее отсюда.

Так и стою в полной растерянности, терзаемая сомнениями. Разрываемая ими на равные части!

Остаться?

Понимаю, как рискую. Ибо вообще нет представления о том, чем вся эта авантюра может кончиться, учитывая совершенно неспокойную атмосферу, царящую между нами.

Уйти?

Бросить бредовую затею и отказаться от намерения поговорить с ним?

Тогда зачем всё это? Для чего я здесь? Какой смысл был вообще приезжать?

«Ведёшь себя как ребёнок, трусливо сбегая»

Вовсе нет! Я просто… Немного иначе рисовала в своём воображении этот эпизод.

А его поведение. Оно ведь совершенно сбивает с толку. Эта версия Абрамова слишком похожа на ту, которую я уже видела в определённый период своей жизни. В тот самый период, когда мы перестали с ним общаться в школе.

Бросаю ещё один взгляд на теплоход, который внезапно оживает. Готовится к отплытию, видимо.

Чёрт…

Разозлившись, то ли на парня, то ли на себя, решительно направляюсь к причалу.

Как говорит Поля, лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о том, чего не сделал.

Я точно пожалею о своём внезапном решении, но… Мои ноги уже ступают на судно, грозящееся отправиться в путь.

— Добрый вечер, — здоровается со мной бармен, протирающий бокалы за стойкой.

— Добрый.

Осматриваюсь.

Зал пуст, как и предполагалось.

— Он наверху, — любезно подсказывает парень.

— Ясно. А уборная?

— Прямо и налево. Под лестницей.

— Спасибо.

Шагаю в указанном направлении. Мне абсолютно точно нужно немного времени. Волнуюсь просто дико. Сердце не на месте.

Захожу. Закрываю дверь на шпингалет. Открываю кран и подставляю под воду вспотевшие, трясущиеся ладони.

В эту самую секунду судно начинает ход и я, пошатнувшись, опираюсь о стену.

С ума сойти. Ночь, а я на теплоходе с Абрамовым.

От одной только мысли становится дурно.

Смотрю на своё отражение, не моргая.

Ну и видок.

Бледная. Перепуганная. Потерянная.

Так не пойдёт. Мне категорически не нравится это состояние. Я привыкла всегда держать свои эмоции в узде. Под контролем.