— Да. Мила будет здесь до первого, пока учёба в Гнесинке не начнётся. А вы на сколько приехали?

— На пару дней.

— Так мало времени проведёте дома? — разумеется, расстраивается.

— К сожалению, пока так. У ребят сейчас очень плотный график концертов и мероприятий.

— Илон, — становится ещё ближе по правую руку от меня. Украшая салаты зеленью, произносит: — Я должна спросить у тебя, Марсель выглядит уставшим и… — понижает голос до шёпота, хотя вероятность того, что нас услышат, минимальная. — Скажи мне, он что-то употребляет?

Чёрт. Вот что я должна говорить ей? Ваш сын спивается?

Вон в аэропорту сколько в себя влил. До скандала дошло, ибо остановить его было невозможно. Будучи в отвратительном расположении духа, Кучерявый не слушал ни меня, ни друга, ни сестру.

— Наркотики? — спрашивает тётя Даша испуганно.

— Нет, что вы!

Пока до этого не дошло. Надеюсь.

— Пьёт, да? — обречённо вздыхает она.

Киваю.

Мать есть мать. Естественно, она видит и чувствует, что происходит с сыном.

— Мам…

— Да.

— Идём, Илон, садимся.

Проходим к столу.

— Это тебе, — Марсель отдаёт ей подарок.

— Ой, зачем, зай, — она снимает фартук.

— Под заказ сделали. Посмотри, нравится?

Дарья Александровна открывает бархатную коробочку.

— Как здорово! — достаёт цепочку и подвеску. — Волейболистка с мячом! — улыбается, показывая мужу ювелирное изделие. — Это бриллианты?

— Обижаешь, ма. Конечно.

— А у меня самбистки на браслете и серёжках, зацените! — хвастается София. — У папы перстень! У бабушки брошь.

— Очень красиво. Спасибо за подарки, дорогой, но не стоило тратить столько денег.

— Куда мне ещё их тратить?

— Копить, бро, — наставляет Софа деловым тоном. — Или инвестировать куда-нибудь.

— Ты хотел купить машину, — напоминает Ян Игоревич.

— Мотоцикл покупать буду, — заявляет вдруг парень родителям.

— Марсель… — тётя Даша аж бледнеет от этой новости.

— Не дури, — хмурится отец, тоже изменившийся в лице.

— Сам решу. Это моё дело.

— Не надо мотоцикл, — Софа, по-прежнему стоящая возле брата, крепко обнимает его сзади.

— Давайте есть, — он берёт вилку и нож в руки.

— Петь, иди к нам, сынок.

— А а. Не хатсю.

— Пётр, делай, что мать говорит, — строго обращается к нему Абрамов-старший.

Мальчик нехотя оставляет машинку и пульт радиоуправления. Садится за стол.

— Курицу, ба и саатик.

— Самообслуживание, Петька. Сам бери, что надо, взрослый уже, — Мила треплет его по отросшим кудряшкам.

— Пашка, есть новые тату? — спрашивает Горького София.

— Есть.

— О, где?

— На спине, Сонь.

— Круто! Покажешь?

— Ну ты в своём уме? Мы едим вообще-то! — недовольно цокает языком Милана.

— А зачем ты подстригся?

— Переклинило его, — цедит сестра.

— Так тоже клёво. Брутально.

Старшая недоумённо косится на младшую.

— Не пойму, а с каких это пор ты красишь ресницы и ногти, Гном?

— Не называй меня так, — сердится мелкая.

— Рановато как бы, не кажется?

— Отстань.

— Да я просто в шоке! Ты стала похожа на девочку, это странно.

София показывает ей средний палец.

— Засунь его себе в…

— Прекратите, — вмешивается отец.

— А почему вы с Чижом не пошли на шоу?

— Записывались на студии.

— Понятно.

— Мы всей семьёй смотрели передачу. Ну и дура ведущая. Весь выпуск буфера свои перед Марселем выкатывала, — кривится девчонка. — Рот растянут был весь выпуск. Стреляла глазами без конца.

— Когда девушка хочет понравиться парню, она из кожи вон лезет, — язвительно комментирует сказанное ею Милана.

— Братиш, ты красавчик! Отлично отвечал на вопросы. Автограф мне оставишь на открытке? Устрою новый аукцион в школе.

— Не вздумай. Натворила уже дел в лагере. Хочешь, чтобы предков снова вызвали в школу? — злится Мила.

— А я по-тихому всё проверну. Никто не узнает.

— София, ещё один выкрутас, связанный с продажей чего-либо…

— Па, я не за деньги, обещаю, — отмахивается она. — Испытания им организую. Ну или умный обмен на что-либо. Вон Кравцова весь прошлый год за меня географию делала.

— Прекрасно…

— Ну а что? Терпеть не могу контурные карты. Идиотизм. Найти и раскрасить какую-нибудь речку в Африке. Пф-ф. Оно мне надо?

— Марсель, ты почему не ешь ничего толком? — беспокоится Дарья Александровна, глядя на него, молчаливого и мрачного.

— Я поел, мам. Давай выйдем, поговорить надо, — обращается к отцу, сменив тон.

Как-то сегодня очень бросается в глаза его недружелюбие по отношение к нему. Прямо-таки сверлит его взглядом весь вечер. Что-то между ними произошло? Когда уже успели повздорить?

— Ну идём.

Ян Игоревич тоже явно чувствует агрессивный настрой сына.

Поднимаются оба из-за стола. Выходят друг за другом из кухни.

— Что-то случилось?

— Вроде нет.

Растерянно переглядываемся. Абрамовы смотрят на меня. Я на них.

— От Марса пахнет виски. Щас папа как вломит ему за пьянку, — предполагает София. — Пс, чё там у вас? Закрутилось всё-таки, ага? — многозначительно поигрывает бровями.

— Сонь, некорректно задавать Илоне подобные вопросы, — одёргивает сестра.

— Чё такого-то? Как целоваться в клипе на всю страну, так они пожалуйста первые! А как подробности романа раскрыть, так фигушки!

Паша смеётся.

— Давай про себя лучше. Как там Ярик? Когда уже на свидание пойдёте?

— Фу. Какое свидание, ты бредишь? — кривится младшая.

— А что? Красивый парень вырос.

— Есть и покрасивее, — стреляет глазами в сторону Горького, дербанящего курицу.

Милана давится соком и начинает кашлять.

— Постучать тебе по хребту?

— Себе постучи! Пошли-ка тоже выйдем.

— Зачем?

— Затем блин. Поднимай свои нижние девяносто! — командует Мила.

— Чего разоралась?

— Пошли!

Мне в ноги врезается машинка.

— Сынок, давай ты попозже поиграешь в гостиной, — просит Петю тётя Даша.

— Неть.

— Здесь мы кушаем, зай. Паш, что тебе ещё положить?

— Спасибо, тёть Даш, я уже под завязку.

— Пробовал мой новый салат? Гнездо глухаря.

— Бомба. Всё вкусно, как всегда.

— Ура. Так… Поменяю-ка я пока посуду, — опять по привычке суетится хозяйка.

— Я помогу вам, — тоже встаю, но не успеваем мы собрать тарелки, как в кухню залетает перепуганная и запыхавшаяся Милана.

— Ма! Там Кучерявый-младший с катушек съехал! На батю с кулаками накинулся!

Тётя Даша бледнеет и, бросив вышеупомянутые тарелки, устремляется на улицу.

В доме остаётся только бабушка с внуком. Мы с девчонками, конечно же, бежим следом за Дарьей Александровной, поспешившей к своим мужчинам.

Выходим на крыльцо.

Сначала слышим голоса. Потом уже видим участников конфликта. И да, сперва я подумала, что Мила, будучи на эмоциях, несколько перевернула и гиперболизировала ситуацию, но нет. Как оказалось, разговор между отцом и сыном действительно по какой-то причине дошёл до драки. Парень настроен крайне агрессивно. Что так разозлило его, не могу даже представить…

— Папочка!

— Ян! Марсель, немедленно прекратите! — испуганно кричит тётя Даша, наблюдая эту ужасную картину.

— Скорее, разними их, Паш! — громко верещат на пару София и Милана.

Горький незамедлительно вклинивается между Абрамовыми. Благо, телосложение, рост и степень отмороженности позволяют ему вмешаться.

— Марс, ты чего? Остынь, брат, не надо! — оттесняет взбешённого друга собой. — Хватит.

— Отвали! Отойди! Не мешай!

— Отпусти его, Паша. Пусть дальше машет кулаками, если хочет, — достаточно спокойно произносит Ян Игоревич, поправляя рукав испачканной белой рубашки.

Ну и дела… У него, чёрт возьми, кровь хлещет из носа. Получается, что Марсель… Поднял руку на родителя? Я прям не могу умом принять этот факт.

— Кто дал тебе на это право? — орёт парень, пытаясь прорваться к нему.