— А что дальше? Мы никогда не заходили так далеко. Никто не видел Итиль своими глазами!

— Я видела! Я знаю! — воскликнула Марна, и все мужчины между собой переглянулись. — Итиль — очень хорошая крепость. Она лучше и сильнее вашей. Вам нельзя воевать с хазарами в чистом поле! Это верная смерть!

— Так что же делать?..

— Осада! — Мирослава хлопнула в ладоши. — Крепость Итиль имеет четверо ворот. Одни их них выходят прямо к реке, одни — в порт, а другие двое — в поле за пределами города.

— Что такое… порт?

— Место, куда приезжают все корабли, и торговцы! Нужно… м-м-м… — Марна начала ходить кругами по спальне и ломать пальцы рук. Она была в азарте, была в агонии. Не было больше словен, стоящих рядом с ней. Она снова была писательницей, которая решала трудную задачу: как сделать так, что небольшое войско словен смогло взять сильную и высокую крепость, деланую из обожженного кирпича? И все, что она может знать об осадах — только то, что когда-то читала.

— Итиль очень богатый город. Один из самых богатых городов здесь. Нужно начать с того, чтобы… уничтожить порт, уничтожить корабли с товарами, купцов… нет, их лучше взять в плен. Не убивайте людей просто так, пожалуйста? — она вдруг жалобно посмотрела на князя Святослава, который стоял в ужасе и смятении, да и понимал только половину из того, что говорила Марна.

— Есть еще что-то, — добавила Марна.

— Что? — спросил ее Святослав, и все в его тоне заметили появившееся любопытство. Он начинал верить вёльве, и ему это не нравилось.

— Путь очень долгий. Если вы идти по воде до Волги сейчас, то ты в Итиль через три или четыре…

— Три или четыре что?

— Август.

— Август! Ты имеешь ввиду… она говорит… что вы придете в Итиль только в Зарев, и если вы будете сражаться день-два и пойдете сразу назад, то должны идти очень быстро, чтобы успеть вернуться по воде до Грудена. Иначе вода покроется льдом.

— Нет! — возразила Марна. — Там, где Итиль. Там тепло. У вас есть время. Но здесь. Лед. Очень быстро! Зарев это Август? Что же сейчас?

— Снегогон. А будет вскоре Травник.

— Снегогон… апрель. Что же, имеет смысл, — Мирослава шепнула сама себе.

— Решено, — вдруг прогремел Святослав. — Мы поплывем в Итиль и там дадим бой, зайдем со всех четырех ворот, заберем Драгану, вернемся на своих же ладьях в Новгород. Варягам предложим забирать все то добро, что они найдут. Так и откупимся от них! А если ж варяги и на том не успокоятся, мы снова найдем на них управу! Вот так я решил! Что скажете, братцы? Мудрый у вас князь?

— Самый мудрый, — протянул Паук, восхищаясь своим господином.

Марна открыла рот, услышав то, что сказал князь. Все остальные тоже молчали.

— Бой? — она покачала головой, обращаясь к Святославу. — Вам не выстоять! Нужна осада! Забрать товары! Отравить воду! Наслать болезни! Что угодно! Тогда они сами вам отдадут Драгану! Вы же… вы же погубите всех… всех своих людей.

— Отец, — протянул Глеб, согласный с Марной. Как бы он этого не хотел, но женщина была права. — Нам бы прислушаться к Марне. Она нам жизни спасала.

— Где твоя рука, сын? — спросил князь с издевательством. — Разве воин ты теперь без руки, что держит меч? Так и не разевай свой рот.

Олег посмотрел на Мирославу, чтобы переглянуться с ней. Так всегда бывает, когда в кругу людей найдется какая-то шутка или произойдет какой казус, а ты смотришь на то, кто больше всего тебе дорог, чтобы через один только взгляд передать все свои чувства и принять его. Но Мирослава уже смотрела на Райана. А Райан на карту.

Было принято решение варягов пустить первыми по реке, мол, корабли у них лучше, да и драконьи головы на их драккарах отгонят любую нечистую силу или врага. Затем разделиться — варяги уйдут в море, чтобы осадить Итиль с юга, уничтожить порт и торговые корабли, награбить разного добра — такое варяги любят. Славяне же зайдут с севера и тоже разделятся на три части — одна пойдет по Волге вдоль крепостных стен, а вторая и третья займут положение у городских ворот, ведущих в степи.

Марна очень переживала из-за решения Святослава все же взять крепость штурмом. Она многое знала, но не все могла объяснить. Если верить тому, что когда-то читала, то в Итиль было около семи тысяч воинов, покуда в Новгороде наберется только две тысячи, да и у варягов всего лишь несколько сотен. Святослав утверждал, что одного варяга нужно считать за трех хазар. Многие их боялись, и дело было не столько в их силе, а сколько в дикости, какой не бывает даже у животных. Многие бросали мечи и сами уходили с поля боя, когда только видели варяжские доспехи и флаги.

— Ты должен убедить своего дядю идти в осаду, а не брать крепость через штурм, — Марна говорила с Олегом, когда он сопровождал девушку в ее новый дом. — Ты тоже пойдешь в поход?

— Пойду, — Олег кивнул головой.

— Научи меня драться, чтобы я была в безопасности здесь одна.

Олег улыбнулся, его редкая светлая борода, которую он только начал отращивать, зашевелилась от широкой улыбки.

— А ты будешь меня ждать, Марна? Будешь еще здесь, коли я вернусь живым?

— Ты мой друг. И Глеб мой друг, — Марна вдруг обняла Олега, и его сердце кольнуло.

— Тебе не о чем переживать, — Олег похлопал ее по спине и отстранил от себя. — За тобой здесь будут присматривать. Глеб останется, и Райан останется. А теперь и я оставляю вас. Слуга покажет ваш новый дом. Когда варяги уйдут в поход, тогда и сможете вернуться в княжеский дом.

Мирославу и Райана отослали из княжеского терема в город, чтобы ни конунг, ни ярл их не нашли. К ним приставили слугу для помощи, дали неприметную землянку на окраине, почти у самой крепости. Олег из ревности велел слуге всегда быть в доме и не оставлять Марну и Райана наедине. А Мирослава и не думала оставаться в доме. Ей нужен был Бруни.

Олег и Глеб же встречали варягов у крепости вместе с князьями. Словен переминался с ноги на ногу и все думал: что конунг будет делать, когда узнает, что Олег, которого он сделал вассалом, княжеский сын? А Ефанда? Нет нужды женить Утреда на Ольге. Союз между Ладогой и Новгородом уже заключен. Только вот никто об этом не знает. Что скажет сам Святослав, когда узнает, что сын его не только с позором ушел из Новгорода десять лет тому назад, но с этим же позором стал варяжским вассалом? Что скажет Вадим, когда узнает, что Ефанда, дочь его, дочь славной и великой воительницы Драганы, теперь родила отпрыска от грязного варяга?

— Отец, — вдруг Олег сам заговорил со Святославов, когда варяги уже показались вдалеке. Небольшая безоружная кучка шла через город к воротам крепости. — Я должен кое-что тебе сказать.

Они стояли бок о бок и смотрели вдаль, на варягов.

— Конунг Рёрик знает меня. Я теперь его вассал. А Ефанда — жена его. Потому я и пришел. Чтобы вам помочь. И чтобы вы помогли нам избавиться от этого гнета. Но вот какая задача. Если конунг увидит меня сейчас, то все поймет. Я был тогда в зале, когда слышал их речи. О хазарах и жажде наживы. Мне нельзя здесь стоять теперь.

И Святослав, и Вадим одновременно повернулись к Олегу.

— Ефанда? — прошептал Вадим. — Моя Ефанда теперь жена грязного варяга? Почему ты не уберег ее? — брови его сошлись на переносице. — Она княжеская дочь. Что скажет Драгана, когда увидит этот позор?..

— Лучше бы ты не приезжал сюда. Тогда я тебе сказал, что ты мне не сын. Не достоин быть моим сыном. И теперь ты только убедил меня в этом, — процедил сквозь зубы Святослав. — Ты сейчас живой здесь стоишь только потому, что варяги подходят. Иначе вколотил бы тебя в землю! Убирайся с моих глаз! Шкура! Вон!

Олег сжал кулаки, укусил губу, чтобы не сказать ничего дурного, что уже было на языке, развернулся на пятках и ушел куда-то мимо крепости. Он шел к Мирославе. Тогда Святослав увидел Глеба, что все это время стоял за спиной Олега.

— Ну а ты? Что? Шлюший сын. Такой же бесполезный, как твоя мать. Сгинь!

И Глеб, переглянувшись с дядей, пошел вслед за Олегом. Он догнал его уже у базара.