— Так значит, та девушка жива? Не утонула?

— Утонула. И даже дважды, — посмеялся Аристов себе под нос нездоровым смехом.

Затем он решил набрать Александра. Теперь действительно все будет кончено. Александр был прав. Он видел тогда, в Старой Ладоге, Мирославу, которая водила всех за нос. И единственные пострадавшие здесь — сам Александр и Аристов, покуда Мирослава оказалась самым настоящим злодеем, волком в овечьей шкуре.

Едва Аристов взял телефон, как он сам завибрировал и на экране высветилось имя Александра Новикова.

— О, так вы уже знаете? — Марк таким образом поприветствовал мужа пропавшей. — Эй, что случилось?

По ту сторону линии доносились только протяжные стоны и плач.

— Александр?

— Я… я…

— Все в порядке. Мы найдем ее.

— Это… шутка?.. Я… — мужчина совсем не мог говорить, он захлебывался и давился.

— Пожалуйста, дышите. Я знаю, что все это больно и неприятно, но все обошлось даже лучше, чем могло быть. Она жива.

— Вы… В-в-вы… Конченый?.. Я… Я только что сам видел ее труп!

***

Александру было настоятельно рекомендовано оставаться в больнице еще с месяц. Он выписался через неделю, потому как дела не ждали. Он все же занялся покупкой земли, на берегу Волхова в Старой Ладоге. Аванс, а также роялти, которые он получал за книгу жены пришлись кстати, но средств все же не хватало. Александру пришлось даже взять кредит под залог квартиры, распотрошить подушку безопасности, и себе он ту срочность и нехарактерные для него спонтанность, безалаберность объяснял двумя причинами:

Во-первых, ему нужно было отвлечься, окунуться в работу, чтобы пережить потерю Мирославы. Душевная пустота, прежде бывшая лишь маленькой червоточиной, разрасталась в геометрической прогрессии и поглощала Александра, тащила его в свои крепкие объятия, и впереди он видел только тьму. Александр все же обратился к психиатру и с того дня, как вышел из больницы, сидел на антидепрессантах.

Во-вторых, если успеть отстроиться за месяц-два, то по его расчетам уже в этот летний сезон можно было начать выходить в ноль. Деньги. Вот, что было его маяком, в какую пучину бы Александра не затянула жизнь. И действительно, какой пучина бы той ни была — потеря жены или подорванное здоровье, деньги были тем самым маяком, тем светом, за которым Александр всегда шел, не сбиваясь со своего пути. В этом маяке и был весь его смысл.

Домишки в стиле викингов, землянки и сарайки не требовали сложных работ. Александр накидал несколько идей в заметках, и их воплощение в жизнь стали тем самым спасательным кругом. Вот он заведет и табун лошадей, купит и коз, и коров, и повара будут готовить на кухне только из самых свежих деревенских продуктов. Он найдет и агента, который начнет привлекать инвесторов, устраивать и тематические ярмарки, и исторические реконструкции. Он даже заказал настоящий драккар, чтобы катать туристов по Волхову за, конечно, отдельную круглую сумму. Быть может, он даже начнет завлекать туда поклонников творчества его погибшей жены и поставит в холл специальный стеллаж с экземплярами.

— Мы можем проводить тематические вечера по ее книге! Успех ее романа в самом разгаре, и нужно этим пользоваться! Брать, пока дают! — горячо разглагольствовал он, рассказывая о своих планах дизайнеру, молодой девушке лет тридцати именно в тот момент, когда строители откопали тело.

Его первой мыслью было, что они нашли какую плохую землю или нечто другое, мешающее строительству, или, быть может, даже клад — такую суматоху подняли прораб и его работники. Когда он заглянул в яму, он и не узнал свою жену. Трупом была определенно женщина, и труп был определенно свежим. Он только разлагался, и плоть до сих пор была на костях. Сначала Александр разглядел волосы. Рыжие, длинные, кудрявые, но уже потерявшие прежний блеск. Но мало ли кому еще могли принадлежать эти волосы? Александр всмотрелся в лицо, еще усыпанное землей, поморщился, отпрянул от могилы, и его вырвало. Запах разлагающегося тела резал ноздри. Дизайнер тут же принялась звонить в полицию, но Александр остановил ее.

— Я сам... Я сам...

— Вы знаете эту женщину? — недоверчиво проговорила девушка: уж не ли Александр и сам этот труп здесь припрятал?

Он хотел было ответить, но его снова вырвало, и дизайнер, отпрянув от потока из его рта, терпеливо ждала, пока Александр соберется.

— Нет... нет, — закашлялся он. — Но у меня есть свой... следователь. Это моя земля... Я должен... позвонить ему…

Александр, держась за живот, вернулся к яме, которую до сих пор окружали строители с лопатами.

— Вы... можете подкопать еще? — прохрипел он.

— Нет, — вмешался прораб. — Ничего здесь трогать мы не будет до полиции.

— Я только... только хочу взглянуть на лицо.

Взгляд Александра бегал от черной руки трупа к его лицу. И тогда самые страшные догадки пришли к нему. Те же длинные пальцы и хрупкая узкая кисть руки. Те же волосы, у корней которых теперь почему-то блестела седина. Тот же рост и телосложение. Черная шея была перетянута веревкой, на которой блеснула монетка. Где-то он видел такую прежде.

— Просто... покажите ее лицо!

— Александр! — прораб повысил голос. — Мы не согласны так работать!

— Я только хочу убедиться, что это не моя пропавшая жена! Поймите! Моя жена! Пропавшая жена! — Александр рявкнул и сам выхватил лопату у одного из рабочих.

Прораб не стал мешать. Он только свистнул остальных строителей, чтобы они не вмешивались и это было внесено в будущий протокол.

— Вы видели? — обратился он к дизайнеру. — Мы ничего не трогали. Так и скажете полиции.

Они оставили Александра одного и вернулись к своему вагончику. Девушка села в машину и все же набрала экстренный номер.

Александр сделал несколько подкопов, бросил лопату и упал на колени рядом с трупом — он был закопан совсем не глубоко — ее похититель-мучитель-убийца явно не сильно старался или торопился. Мужчина завыл, словно волк, покачиваясь вперед и назад. Это определенно была его жена. Измученная, мертвая, поседевшая, состарившаяся то ли от горя, то ли от пыток, на несколько десятков лет жена. Услышав его жуткие, душераздирающие крики, строители выбежали из вагончика, а девушка вышла из машины, продолжая говорить по телефону — она пыталась объяснить службам, где именно находится. Только ближе к вечеру, когда они принялись за оформление и допрос, Александр смог набрать Марка.

Марк же, повесив трубку, еще долго смотрел за столом и смотрел в стену. Он должен был немедленно выехать обратно домой, в Петербург, а затем в Старую Ладогу, чтобы продолжить следствие, но тело его отказывалось двигаться. Затем взгляд его упал на книгу Мирославы, и рука, наконец, зашевелилась.

Аристов едва проглотил ком, вставший поперек горла, и открыл последние страницы книги. Он искал влажными глазами строки о ее смерти, но не было ничего подобного. Марна уже была в Итиле. Вот она обманом проникает в темницу крепости Итиль. Вот она совершает свое первое убийство… открывает темницу Райана и бросается в его объятия. А он говорит ей о том, что вернулся за тем, чтобы убить Харальда. Следующие страницы оставались прежними. Марна пока что не зашла дальше.

— Нет… если твой труп здесь, значит, убили тебя не там… не там… — прошептал Марк.

И тогда перед глазами его промелькнула поленница во дворе Марины, ее грязные ногти, которые она прятала, когда была у него дома, ее слова о том, что мать ее совсем недавно умерла.

— Это была не твоя мать… Ты убила Мирославу… Вот кто здесь волк в овечьей шкуре… Это была ты, Марина.

Райан и Марна стояли на берегу реки. Они видели приближение драккаров и славянских ладей, видели, как они разделились. Варяги пошли восточнее, чтобы обогнуть Итиль и зайти в него с моря. Славяне надвигались на сам город.

— Мне нужен только Харальд, — Райан первым нарушил молчание. — Значит, я должен вернуться в город.