Райан и Марна уселись под самый корень и начали копать руками.

— Прошло двадцать лет! Копай глубже! — посмеялась Марна, а сама задумалась: что если сейчас каган убережет свою жену от побега? что если Айлин не станет Линой, а затем Линн? как в этом мире предусмотрено так, чтобы он все еще оставался в порядке?

Если каган изменит хоть что-то, то Марна не найдет ее дирхам… и как он к ней попал? И почему теперь он здесь? Вёльва потрясла головой, чтобы больше не думать, посмотрела на Райана. Ничто ее больше не волновало кроме этих любимых рыжих кудрей.

— Эй, вёльва, — Рузи Кара подошел к Марне со спины. — Вот, о чем я сейчас подумал. Если ты в своем прошлом, то где ты настоящая?

— Я не понимаю, — Марна поднялась в полный рост и отряхнула руки от земли.

— Сейчас, когда каган вернулся в свое прошлое, он увидит собственного себя двадцать лет тому назад… и потому ни в коем случае нельзя ничего менять… это вызов, брошенный самому Аллаху. Но, видимо, даже сам Аллах допускает ошибки, если позволил людям вмешиваться в судьбу. А, быть может, и это его воля и промысел.

— Я никогда здесь прежде не бывала, — ответила Марна. — Это не мое прошлое. Это мое будущее.

Рузи Кара только хмыкнул себе под нос и взглянул на Райана, тот поднялся с монетой в руках и отряхнул ее от земли.

— Просто невероятно… — выдохнула Марна, и ее грудную клетку сжало. Она взялась за живот, и Райан подхватил ее.

— Значит, Драгана свободна. Уходите отсюда, — Рузи Кара взял монету из рук Райана. Лицо его было грустным.

— Рузи Кара? — Марна обратилась к нему в последний раз. — Если же ты сейчас переплавишь эту монету, то как так вышло, что она попадет ко мне спустя тысячу лет через землю?

Потомок Мухаммеда молчал. Лицо его побледнело. Значило ли это, что переплавить монету ему так и не удастся? А если он то сделает прямо сейчас? Что же будет с Марной? И с каганом?

— Пожалуйста, уходите, — Рузи Кара сжал дирхам в кулаке и указал всем троим на ворота. — Я поднимусь на крепость и сообщу о перемирии, предложенном каганом для словен.

Райан посмотрел на Марну. Она уже знала, чего он хочет. Рузи Кара оставил их наедине с Драганой.

— Райан, прошу… подумай еще раз о Маккенне и о доме… — Марна пыталась пронять его жалобным тоном. — Если ты сейчас поднимешь меч на Харальда, я не смогу тебя спасти.

— Ты всегда сможешь возвращаться ко мне снова и снова, — отшутился трэлл. — Если найдешь еще один такой дирхам.

Драгана вдруг подошла ближе к ним двоим и заговорила на словенском.

— Тот мужчина сказал своему кагану… что если же кто-то посмеет менять прошлое, то он окажется в беде и останется в некой петле навсегда… Я не понимаю, что здесь происходит? Где теперь каган? Неужели я теперь свободна?

Марна опустила глаза. Она вспомнила тот день, когда пыталась поменять последнюю страницу в своей книге. Отчего та ей не поддавалась? Потому ли, что судьба уже предначертана? Или потому, что эта самая судьба хотела, чтобы Марна сама рискнула бросить ей вызов?

— Если ты хочешь убить Харальда, — вдруг Марна заговорила. — Я пойду с тобой и помогу тебе в этом. А дальше — будь что будет. Быть может, что-то все же можно менять? Ведь каким-то образом судьба завела нас с тобой сюда? Разве наша встреча была предначертана, Райан? И если моя любовь к тебе преодолела расстояния в тысячу лет, неужели мы вдвоем не сможем одолеть жалкого Харальда? Отомстим за Маккенну.

Райан ничего не ответил. Только поцеловал Марну в лоб. Они проводили Драгану до ворот. Рузи Кара уже вел переговоры со словенами, которые понесли немалые убытки и кровавые потери.

Вёльва подошла к мертвому лучнику, что лежал на земле с расколотым черепом, забрала у него колчан со стрелами и окровавленный лук. Райан взял меч.

— Если Харальд тебя убьет первым, я обещаю убить его следом. Если попаду, — улыбнулась Марна, и они вместе с Райаном двинулись через весь Итиль на юг.

Когда Драгана вышла из ворот, ей пришлось пройти еще четыреста метров одной под прицелами лучников. Словен давно отогнали от стен, и те, кто смог выжить отступили назад. Драгана шла через степь, усыпанную телами, обожженными, уродливыми. Кто-то еще был жив и умолял добить их. Драгану воротило от запаха их тел: отнюдь, они пахли очень вкусно, как свежее поджаренное мясо на обед. Пахло вкусной жареной человечиной, и Драгана закрывала нос, чтобы не сойти с ума. Ее одежды стали красными по колено, когда она дошла до последнего трупа.

— Драгана! — донеслось до ее ушей.

— Вадим! — она заплакала, и мужчина кинулся ей навстречу, бросив оружие.

Двое влюбленных воссоединились. Они обнимали друг друга крепко, покрывали поцелуями, и даже лучники, что были на крепости, опустили свои оружия, засмотревшись.

— Я не верю, что ты снова здесь, — Вадим взял лицо своей жены в свои теплые ладони. — Как похудела! Побледнела! Ладушка моя!

— Ты пришел за мной, а я теперь недостойна быть твоей женой, не чиста, — Драгана покрылась красными пятнами от слез, и Вадим прижал ее голову к своей груди.

— Где он? Этот нелюдь?

— Утопился…

Вадим не поверил ее ответу. Он отстранился от своей жены, чтобы посмотреть в ее лицо.

— Что ты такое говоришь, Драгана?

— Те двое… рыжие брат и сестра… они пришли к кагану… та девушка, что зовет себя Марной, спасла меня, а после каган ушел в воду и так там и остался… Он велел объявить перемирие между Итилем и словенами, но направить все оружия на юг, на варяг.

Вадим и не знал, что говорить.

— Где теперь эта Марна и ее брат?

— Они взяли оружие и пошли на юг, чтобы убить некого варяга по имени Харальд.

Олег верхом на коне двинулся в обход города, чтобы добраться до порта раньше Марны и остановить ее, не дать ей попасть к варягам. Северяне уступали в численности, но не в своей настойчивости. Они уже не лезли на стены, чтобы не попасть под кипящее масло, а отступили назад, к своим драккарам, в которых уже лежало все награбленное добро, чтобы обдумать дальнейшие действия.

— Где же славяне? Неужели их всех убили? Почему хазар здесь становится все больше и больше? — свирепствовал Рёрик. — Я не оставлю это просто так! Не оставлю! — взвыл он. — Думай! Думай! — он стучал себя по голове и ходил кругами у своего драккара. — Думай же! Если Рагнар взял Париж, неужели я не смогу взять какую-то жалкую крепость в пустыне?

— Брат Рёрик, — Утред подбежал к конунгу, и тот был ошарашен. Никогда его младший брат не смел подходить к нему вот так. — Кажется, я знаю, что делать.

— Не бреши, — Рёрик отодвинулся от Утреда, пытаясь рассмотреть его до самого пояса.

— Нам нужно построить таран, который бы защищал нас от масла и от стрел. Этим тараном мы сможем пробить вот те ворота и войти в них.

— Построить? — усмехнулся Рёрик. — Конечно! Располагайся! — конунг рявкнул на Утреда в самое его ухо. — Я передам хазарам, чтобы они подождали месяца три!

— Здесь нет лесов, — добавил подошедший Харальд.

— Ты тоже заткнись!

— Не обращай на него внимания, Утред. Рёрик сам не свой с тех пор, как потерял свою вёльву.

Конунг тут же схватил Харальда за шкирку.

— Мне очень жаль, что она утонула, — прошипел Харальд. — Но сейчас нам нужен конунг. Пятьдесят человек из наших уже погибли. Двое сбежали. Нас скоро не станет, Рёрик.

— Отдай мне один драккар, — продолжал Утред умоляющим и заискивающим тоном.

— Что? Драккар? — конунг отпустил Харальда и вернулся донимать Утреда.

— Да, мне нужно днище одного из драккаров. Оно крепкое и выдержит и масло, и стрелы. К тому же, защищено со всех сторон. Мы понесем на себе днище драккара, перевернув его. А когда доберемся до ворот, посадим его форштевень на вот тот выступ над воротами, — Утред указал рукой на небольшую крышку у портовых ворот. — Зацепимся головой дракона, закрепим днище и начнем выбивать ворота.