Запутавшись окончательно, следователь взял больничный, чтобы разобраться во всем с самого начала. Он купил домой пробковую доску метр на метр, распечатал несколько фотографий и прицепил булавками листы с записями из своего блокнота.

— Итак... — любуясь своим творением, следователь сделал шаг назад. — Марина МакДауэлл... Анна МакДауэлл… Мирослава Новикова… Интересно, какое имя она дала тебе при рождении? Где Дуглас? Что за игра велась задолго до твоего исчезновения? Что, если ты вовсе не исчезла? Похитила саму себя? Все было спланировано… подстроено.

Марк вспомнил слова Марины. Девушка клялась ему, что их первая встреча с Мирославой была совершенно случайной. Но то были слова Марины, лгуньи Марины. Теперь он был на 99% уверен, что и это было подстроено. Но как она могла знать заранее, кто будет вести дело? Спустя несколько часов мозгового штурма Марк пришел к следующему: Марина и Мирослава — родные сестры, но об этом было известно, скорее всего, только Марине. По словам Александра, он ни о какой Марине не знал, да и Мирослава встречам с ней удивлялась не меньше. Они пугали ее… И если Марина теперь в Ирландии, там ли Мирослава? Там ли Анна МакДауэлл, их мать?

Марк сел на корточки возле стены и закурил.

— Только ты знаешь ответы на эти вопросы…

Он достал из кармана телефон и вбил в поисковой строке сайт с авиабилетами.

— 111 000 рублей... Да вы сошли с ума! К черту!

Поддавшись эмоциям, Марк вывел со сберегательного счета накопления на машину, оплатил билеты в одну сторону и только после осознал, какую глупую ошибку совершил. Марк Аристов был оперуполномоченным и имел доступ к государственной тайне. Выезд заграницу в запрещенные страны грозил бы ему увольнением.

— Сука!

Второе ругательство последовало за первым, когда Марк вспомнил о существовании визы, которой у него, конечно же, не было. Раньше он никогда не путешествовал. Никогда не бывал в таких далеких странах. Откуда ему, такому простаку, было знать еще и о визе?

Марк кинул телефон в пробковую доску, и та соскользнула с гвоздика и с треском свалилась на пол. Записки и фотографии разлетелись в стороны. Он посидел на полу еще пару минут, досчитал до ста, выдохнул, встал и поднял телефон, экран которого треснул наполовину.

— Да чтоб тебя! Чтоб тебя!

Марк вновь швырнул телефон на пол и пнул его ногой. Тот остановился только тогда, когда ударился о плинтус, и после этого погас окончательно. Следователь взглянул на часы — 16:49. Еще есть время, чтобы застать начальника за работой, но вместо этого Марк заперся в спальне и накрылся одеялом. Ему казалось, он теперь ненавидит Марину. За то, что она оказалась в его жизни. За то, что она была подозреваемой. За то, что спала с ним. За слово на букву «Л». За деньги, спущенные в никуда. За нервный срыв. За дело, которое он никак не мог закрыть. За чувства, которые были новы для него и ему неподвластны. За бардак в его скучной и монотонной жизни, которую он всегда держал под контролем.

На следующий день Марк, проспав пятнадцать часов, не умывшись и не позавтракав, тут же сел за ноутбук. Он искал всевозможные варианты решить проблему. Вернуть деньги за билеты? Найти родственника-ирландца, попавшего в тяжелую ситуацию? Нужные справки о плохом состоянии здоровья могли бы дать ему разрешение на выезд. Таких родственников у него не было. Ни одного намека на веснушки на теле или рыжий волосок. Нарушить запрет и поставить крест на карьере? Игра не стоит свеч. Убедить начальника и официально ввести Марину в статус главной подозреваемой? В таком случае его прибытие в Ирландию не будет иметь смысла, ведь тогда будет отправлен запрос в соответствующие органы о ее депортации. У Марины ирландский паспорт. Она пересекла границу, а значит, государство будет ее покрывать. Выманить ее обратно в Россию? Она сменила номер. Никаких социальных сетей. Никаких общих знакомых. Марк загнал себя в тупик.

Следователь лениво поплелся в гостиную, врубил телевизор и рухнул на диван. Голова шла кругом. Виски давило. Опер так много раз находил пропавших живыми или мертвыми, и причины были бесконечно похожими: потеря памяти, побег, убийство, похищение... убийство, побег, потеря памяти, похищение... Но что было здесь?

— Экскурсия по героическим местам Белоруссии! Вы посетите... — трещал телевизор.

— Да заткнись! — Марк схватил пульт и нажал на красную кнопку, а затем замер, посидел несколько секунд с тупым взглядом, затем снова включил телевизор и прибавил звук.

— Белоруссия... — прошептал он. — Конечно…

Марк тут же соскочил с дивана, будто что-то вспомнил, с плеч сбросил плед, ринулся в кабинет и схватил телефон. Сломан. Следователь издал протяжный стон. Чуть погодя он добрался до ближайшего магазина и купил новый кнопочный мобильник, потратив еще немного сбережений. Телефон был ему нужен, чтобы позвонить в авиакомпанию и сдать билеты.

Оставалось одно. Достать свой паспорт, чтобы получить визу. Марк был оперуполномоченным, и потому его загранник строго хранился в сейфе кадровиков. Путешествия полицейских за границу было нежелательным мероприятием. Просто так добраться до сейфа и открыть его было нельзя. И потому Марк продлил больничный еще на пару недель и заказал фальшивую справку у друга о том, что ему крайне необходимо лечение в Китае, куда он непременно и полетит. Марк не продумал одно: ему придется также предоставить билеты в Китай. На какие деньги бедный следователь их купит?

И вот, когда он шел в отдел, довольный как слон, чтобы предоставить кадровикам бумаги о своем больничном и необходимом лечении в Китае, на кой он взял кредит, Аристов остановился покурить на улице у одного из книжных магазинов. Нечто привлекло его внимание. Одно только слово зацепило его боковое зрение, потому что слово то было крайне редким, но таким знакомым. Трэлл.

— Трэлл. Мирослава Новикова. Бесспорный Бестселлер. Первая и последняя работа писательницы, ушедшей под воду… — прочитал Марк, нервно жуя сигарету. — Не понял.

Он тут же вытащил свой кнопочный мобильник и набрал Александра.

— Нам нужно срочно поговорить. О книге вашей жены.

— Все-таки разнюхал? Я знаю, ты просил меня не делать этого. Но во-первых, это была мечта Мирославы всей ее жизни, а во-вторых, мне заплатили очень хороший аванс. А мне нужны эти чертовы деньги! Я должен построить этот чертов комплекс! Ты понимаешь?

— И это говорит Александр Новиков? Один из самых богатейших людей города?

— Посмотри в календарь! Какой сейчас год, опер? Какой сейчас год? А?

Аристов не узнавал тона Александра. Это не было его манерой говорить. Такая грубость, нахальность и быстрота речи не были ему присущи. Что-то надломилось в нем. Что-то изменилось.

— Вы не понимаете, какую беду навлекли.

— Так расскажите мне? Что мне было делать, когда все гостиницы пустуют? Когда люди закрылись по домам? Когда акции упали, и люди возвращают свои залоги за шикарнейшие квартиры у залива? Ты у нас бизнесмен, что ли? Ты мент! Так вот иди и делай свою ментовскую работу! Скажи мне, а? Что мне было делать? И вообще я любил свою жену! И это все ради нее!

Аристов молчал. Что он должен был сказать? Что текст меняется? И если книга издана, а текст меняется до сих пор, то… Марк, ничего не ответив, положил трубку и вошел в книжную лавку.

— Какой же ты ублюдок, Новиков… — шепнул он себе под нос, а сам задумался. Кто даст теперь ему визу в такое время?

Книга Мирославы была на главной выкладке. Она бы гордилась этим. Правда, с версткой, оформлением и обложкой, видимо, очень спешили. Трэлл, то есть Райан, на обложке той был весьма чудаковатым и мультяшным. Такой парень понравился разве что девчонкам лет пятнадцати. Марк наугад открыл книгу где-то посередине.

— Так, это уже было… Марна уезжает в Новгород… Вот она едет через болота… Вот она в Новгороде… вот она едет на войну к хазарам…

Затем Аристов пролистал книгу в самый конец, открыл последнюю страницу.

— Пора вернуться туда, где есть твое место, — прогремело над ухом трелла, и викинги подняли столб с крестом, к которому был привязан Райан. — К сожалению, нет такой смерти, какая бы могла успокоить мое сердце! Нет той смерти, что ты действительно заслуживаешь за убийство Харальда! За убийство моего брата! И потому будет тебе кровавый орел! Ведь ты хотел быть вольным? Хотел быть выше нас! Так порхай!