— Марина. Чертова Марина!
Марк копал долго, пока рядом с его ногами не образовалась кучка холодной, еще не согревшейся земли. Руки, спина и грудь ныли. Пусто.
— До чего ты меня доводишь?!
Марк швырнул лопату в железный бак, стоявший неподалеку, и в ушах раздался неприятный звон.
Встречи с Александром пришлось ждать несколько дней. Когда следователь приходил, его каждый раз тут же выпроваживали, ссылаясь на тяжелое состояние больного.
Марк вспомнил, что просил Марину разблокировать его. Он вспомнил и о ее мокрых волосах, прилипших к веснушчатой спине в душе. Он вспомнил о ее жарких поцелуях и красных жаждущих губах. Он впервые позволил человеку «из дела» стать человеком «из его жизни». Марк размывал границы и ненавидел себя за это.
Когда он, наконец, решился позвонить, он услышал короткие предательские гудки, и от его сердца отлегло. Он до сих пор был в черном списке. Из его груди вылетел выдох облегчения. Он не услышит ее голос, пока не поговорит с Александром. Она не проведет его. Он сильнее. Марина ведет свою игру. О каких бы чувствах к нему она ни говорила, было нечто, что не позволяло ей размывать те границы. Как она может? Как она может быть столь лицемерной?
Спустя четыре дня Марка все-таки пустили к Александру. Сейчас пациент выглядел гораздо лучше, мог вставать с кровати, хоть и с помощью костылей, но увидев следователя, радости не испытал и все время молчал, пока тот засыпал его вопросами. Александра пичкали седативными и особенным образом подготовили ко встрече со следователем после случившегося срыва.
— Что не так с психологом? — наконец, цокнул он, не выдержав напора. — Я не созванивался с ней... Понятия не имею…
— С ней? Так это она? Ее зовут Марина? — Марк кругами ходил по палате и смотрел то в окно, то на больного, то на свои руки и вздувшиеся вены на них.
— Марина? — поморщился Александр. — Я же сказал, что не имею понятия. Стой! Опять эта Марина? Что происходит…
— Тогда откуда этот чертов номер?!
Марк остановился и оперся руками о стенку кровати в ногах пациента.
— Товарищ следователь... Я говорил тебе о риелторе! Говорил тебе о своей жене! Говорил о том, что мой пес утопился! Вместо того чтобы найти ее, ты... ты! Уйди вон из моей палаты!
— Не тыкай мне! — Марк вскрикнул, выдохнул, досчитал в уме до трех и вытер пот со лба. — Извините…
— Уйди... вон! — резко повторил Александр и потянулся к тревожной кнопке.
Обогнув кровать, Марк опередил его и схватил за запястье. От проявленной наглости со стороны следователя Александр забыл, как дышать.
— Я тем и занимаюсь, что уже полтора месяца бегаю, как собака, чтобы отыскать вашу жену! Я звонил риелтору! Я ездил в тот дом! Та девушка, которую вы видели... — его голос стал тише, — это не ваша жена. Александр, это не ваша жена.
Марк отпустил руку мужчины, и тот потер побледневшее запястье.
— Девушка, которую вы видели... Ее зовут Марина. Я с ней знаком. Я с ней беседовал. Я ее допрашивал. Она представилась подругой вашей жены, а после я нашел ее номер в вашей записной книжке! Психолог! Александр! Придите в себя! Очнитесь! Если вы действительно хотите найти жену, помогите мне! Разве я не делаю то же самое?
Марк вдруг сделал шаг назад и удивился своему голосу. Он звучал так непривычно, так эмоционально, будто это ему самому было больно. Марку не нравилась такая перемена. Он вдруг ощутил себя слабым. О ком он думал больше? Сочувствовал ли он Александру? Или больше своему ущемленному самолюбию? Или это было сочувствие к Марине и волнение о ней?
Александр изменился в лице. Он запутался в своих чувствах: в горе от того, что все-таки жена его не была найдена, а в счастье от того, что та девушка не была его женой. Значит, она не оставила его, не отвернулась от него. Либо Мирослава была мертва, либо нуждалась в помощи и ждала, когда ее муж придет к ней и протянет руку. Он заплакал. Слезы его были крупными и горькими, как у ребенка. Марк сел рядом на стул, взял руку мужчины в свою, поборол желание отбросить ее, но все же сжал сильнее. Ему нужно было сделать выбор: дело или Марина?
— Вот что мы имеем сейчас, Александр…
И он сделал этот выбор.
— Ваша жена пропала. Ее телефон был найден в реке. В той же, где пропал и ваш пес. Это никак не укладывается в моей голове, но я обязательно найду логичный ответ. Я всегда их нахожу. Вы слышите меня?
Александр закивал и начал свободной рукой утирать слезы. Он собирался что-то сказать.
— Подождите. Я еще не закончил.
Марк до сих пор держал его руку.
— Кто-то работает с книгой вашей жены. Хорошо, если она. Если нет... Я подозревал в этом Марину, но мне пришлось убедиться в обратном. Значит, есть кто-то третий. Но! Как я и сказал... Возможно, это ваша жена. Давайте не будем переставать надеяться на лучшее.
— Кто такая эта Марина?.. — простонал Александр, распахнув красные от слез глаза: он был в отчаянии, и хотя его голос был совсем слабым и тихим, он кричал.
— Эта девушка представилась подругой вашей жены, как я уже сказал. На допросе, — Марк вдруг запнулся, вспомнив, какие допросы он вел с Мариной, вспомнив ее мокрые красные волосы и разомкнутые губы. — Она... Она говорила, что дружила с Мирославой и пригласила ее на похороны своей матери в Старую Ладогу…
— Все это бред! — воскликнул Александр и закачал головой. — Я не знаю никакой Марины, не знаю ни о каких похоронах! Я... нет, я не мог не знать... Если бы... я не был настолько далек от своей жены! Только не это!
Сердце Марка екнуло. Марина лгала ему. В очередной раз. Обвела его вокруг пальца. Следователь копался в своих воспоминаниях. На ум пришел недавний разговор с приемными родителями Мирославы: они подтвердили их знакомство с Мариной. Все сходилось и рассыпалось на мелкие кусочки одновременно. Быть может, Александр действительно был настолько далек от жены и потому не знал о ее близкой подруге?
— Стойте... — Александр вдруг резко вздохнул, замер, поднялся с кровати и вырвал свою руку из крепкой хватки Марка. — Я помню тот вечер. Я помню.
— Что вы помните? Расскажите мне подробно.
— Тот номер... Мне дали его на работе, когда узнали о печальном положении моей жены. Она потеряла ребенка, была не в себе... Наши отношения рушились. Она хотела развода. Я и посоветовал ей этого человека, но в вечер после встречи с ним она вернулась чуть ли не в слезах. Она была в гневе. Ее трясло.
— Что произошло?
— Тот психолог... Или как ее лучше назвать? Психологиня? Она оказалась настоящей мошенницей! Что-то вроде гадалки! Или, быть может, я что-то не понимаю в этих новых течениях? Вместо того чтобы получить консультацию и прийти в себя, поправиться... Мирослава получила расклад на картах и гадания по руке!
— Мирослава рассказала... что именно гадалка ей нагадала?
Марк напрягся, отодвинулся и оперся на руки, поставив их на колени.
— Не совсем. Она лишь отмахивалась... говорила, что все это бред, что она засудит эту девушку, если хоть раз еще увидит ее!
— Еще раз? Она видела ее прежде?
Марк вспомнил, как Марина говорила ему, что посещала Мирославу в больнице. Следовало бы проверить камеры.
— Я не уверен... но все это звучит так, будто да... Я ничего не понимаю... Как это связано? Моя жена в беде? Кто эта девушка? Мирослава никогда... Она бы никогда ничего не сделала, чтобы попасть в беду за это! Вела спокойную жизнь, преподавала, писала…
Александр засыпал следователя вопросами, на которые у него и самого не было ответов. Однако все больше Марку казалось, что Мирослава жива, и Марина об этом знает. Между ними было что-то общее. Явно было. Некая тайна. Люди не пропадают просто так. Чем больше следователь говорил с мужем пропавшей, тем больше убеждался, что Марина и Мирослава не могли быть друзьями. Марина лгала. Она лгала. Нужно было это признать.
— Она... — Александр будто вновь что-то вспомнил. — Эта девушка говорила Мирославе о ее родителях. О том, что они погибли в пожаре. Она даже назвала их имена!
