***

Бром правил лошадью и пытался еще помочь Хенолу, который никак не мог привести в чувство Анна: – Почему он спит уже второй день?

– Если бы я знал мальчик, я бы так не волновался, – отрезал Хенол, поправляя повязку на груди Кииха, состояние которого вызывало у него все больше беспокойства. Герию повезло больше, хоть рана на ноге и была болезненной, но жизни не угрожала и он чувствовал себя намного лучше Кииха. А вот Киих весь горел, и хоть и храбрился, улыбался и путался шутить, но рана на груди загноилась, нужно лечение и срочно. – Нам нужна вода, сможешь нас к ней отвести?

– Да, лошадь чувствует ее, уже давно тянет телегу вправо.

– Тогда поспешим, – кивнул Хенол и потрогал лоб друга. Горячий, а сам его хозяин впал полчаса назад в беспамятство и готов больше не проснуться, уходя в свои сны. – Держись друг.

Бром дернул поводья и телега въехала в небольшой лес, лошадка встрепенулась и натянула поводья, уводя их все дальше в глубь леса, туда где ее ждала холодная родниковая вода и мягкая трава, растущая на берегах небольшого озера.

Может и хорошо, что в этот момент они не видели того, кто быстрым галопом пронесся по только что ими оставленной дороге, подгоняя лошадь, потому что встреча с ним, им не могла сулить ничего хорошего. Бром только голову повернул на стук копыт, но увидев озабоченное лицо Хенола, вернулся к своим обязанностям, напрочь забыв про то, что услышал.

Через несколько минут они отпустили лошадку пастись, и двое молодых людей спустили раненого и больного на землю и стали промывать одному раны, а второму наложив повязку на лоб и влив достаточно воды в рот, стали ждать хоть какого-то движения, что этих двоих еще можно спасти. Герий чтобы не мешать, остался у телеги и обслуживал себя сам, пытаясь оставить всю помощь тем, кто в ней нуждался больше его.

Анн очнулся через полчаса, с криком открыв глаза и попытался отползти от сидящего рядом с ним Хенола, не понимая где он и кто перед ним, который от усталости забылся чутким сном. Киих так и не пришел в себя, а его красные от горячки щеки и тяжелое дыхание сказали Анн, что их другу плохо и что к Мэл он может не доехать.

– Долго я спал?

– Два дня, – простонал Хенол, устраиваясь рядом с ним и закрывая глаза. – Так что если ты уже готов помогать, то теперь твоя очередь. А я отдыхать, вымотали вы меня совсем.

Анн встал, сбросив рубашку и брюки, пошатываясь, зашел в воду и поплыл, смывая с себя и длительный сон и успокаивая сердце, которое бешено колотилось после пробуждения. А на берегу рядом с Киихом сидел Бром и пытался его напоить. Но мужчина слишком крепко сжал зубы, потому вся вода стекала у него по подбородку, принося лишь слабое успокоение его коже и лишь слегка сбивая жар.

– Давай-ка мы его искупаем, – предложил Анн, когда вышел из воды. Бром кивнул и стал снимать с Кииха одежду. – Да, брось, разве в этом дело, давай, так как есть, это даже хорошо, освежит и даст успокоение телу и еще возьми нож, вскроем рану и попробуем ее промыть. Вода чистая, даже дно видно, так что наши действия могут помочь, хотя бы немного облегчить его состояние.

«И мы сможем его довезти до тебя».

С Бромом они смогли затащить безвольное тело Кииха в воду по пояс и даже уложили его на колени к Анну: – Давай кинжал, – разрезав рубашку на груди Кииха, Анн увидел безобразную рану, красный обод, видна грудная кость, края раны вывернуты, мышцы свернулись в тугой комок, и все это было покрыто желтой коркой. – Да, уж. Ладно, терпи друг, придется вскрыть нарыв, – а потом поднял голову к мальчику стоящему рядом, скомандовал. – Найди чистую тряпку, чтобы сделать перевязку.

Через полчаса грудь Кииха была перевязана и Анн всматривался в его лицо, надеясь, что ему удалось его спасти, а не убить. Киих лежал на подстилке из листьев на берегу в тени деревьев, лицо было спокойно и даже умиротворенно и увидев это спокойствие Анн даже подумал, что все было напрасно.

«Жаль, я уже привык к нему. Сейчас даже жалею, что узнал его так поздно».

– Господин! – Бром тронул его за плечо.

– Что? – очнулся от горестных дум Анн. А Бром показывал на Кииха: – Жар спал, у вас получилось.

Герий приковылял к ним, опираясь на палку и присев на небольшое бревно, тоже всматривался в лицо Кииха: – Бром прав, жар спал. Не знаю насколько действенна была помощь ему, но кажется, он будет жить.

Анн улыбнулся: – Знаете я даже рад, что мы все вместе. Хотя иногда у меня желание вас бросить, где ни будь в лесу.

– Только попробуй, – раздался грозный голос позади него. Хенол вставал из своего насеста, в корнях высокого дерева и направлялся к ним. – Знаешь, я тоже привык к вам всем и потому не хочу терять никого из вас.

Всю ночь Мэл ворочалась в кровати. Она слышала, как вздыхал Ян, вышагивая перед дверью, но она с вечера не только закрылась на замок, но еще и подперла дверь стулом. И хоть она и слышала его тяжелое дыхание и легкий стук кулака об косяк, но не встала, лишь накрылась одеялом с головой и свернулась калачиком.

«Пусть помучается. Жена, она ведь не стена, имеет чувства и желания. И вообще, не могу я сидеть дома, я хочу посмотреть на эту пещеру, посмотреть все в этом новом мире. Что я видела? Ничего. Ну, королевский дворец не считается, и арена тоже. Там все было красиво и грязно, но это не весь мир. Хочу увидеть все».

И она уснула с чувством выполненного долга перед самой собой. Правда во сне она видела Анн, видела, как он улыбался ей, как вынырнул из воды и отбросил назад свои волосы, а потом двинулся к ней, постепенно показывая свое совершенное тело из воды. Видела, как стекают капельки воды по голому телу, и внизу ее живота разливалось желание, чтобы он не просто шел к ней, а чтобы сейчас поцеловал так, как может только он, с прикусыванием нижней губы, вызывая у нее в голове полную кашу, чтобы от его близости, она теряла над собой контроль и лишь желала его.

«Вот приснится же такое?» – она уже пожалела, что закрыла дверь. С тоской посмотрев на дверь, которую удерживал еще и стул с красивой резной спинкой, она встала и на цыпочках подошла к ней. Приложив ухо к двери, прислушалась: «Ушел? Трус, я бы открыла ее», – и она постучала по спинке стула ноготком и вздохнула. – «Вот Анн бы не побоялся разбудить весь дом, а тебя бы отодвинул», – она сделала шаг в сторону кровати, как стул который был вторым оборонным пунктом ее спальни с грохотом упал на пол, а дверь открылась под напором Яна. Ян стоял в дверях, упираясь руками о косяк двери, в мокрой рубашке, которая прилипла к его телу и сейчас Мэл с замиранием наблюдала, как капельки воды с его волос скатывались по его шее ему на грудь: – А ты почему мокрый?

– На улице был, зато освежился, – прорычал он и дернулся к ней, плечом закрывая дверь.

Мэл сделала шаг назад: – А что идет дождь?

– Почти, – говорил Ян, наступая на нее. – Прости, мы немного забылись, заигрались в мужчин, которые готовы спасти свою женщину, но не дать ей погибнуть.

– И потому вы решили меня закрыть в этом замке? – отступая от него, шептала Мэл. Сердце бешено колотилось, она и хотела этого мужчину и боялась того, что он так зол на ее противостояние ему. Позади нее была лишь кровать, и через два шага ей уже некуда было идти дальше, потому она остановилась и подняла голову вверх, заглядывая ему в глаза. Мокрый, но такой сексапильный, горящие глаза, губы сейчас раскрыты, он что-то шепчет, но она не слышит, в голове стучат молоточки и она сама тянется к ним, чтобы почувствовать их, его дыхание. Но ее почему-то оттолкнули и вот она лежит на кровати, а Ян сбрасывает с себя одежду и ложится на ее тело, вдавливая ее в матрац.

– И не только, была бы моя воля, я бы тебя не выпускал из кровати, и не дал бы ни одному мужчине в этом мире на тебя бы взглянуть, – шептали его губы, а руки задирали ее кружевную сорочку, оголяя ее совершенное тело. Мэл опять потянулась к его губам, но ее остановили. – Нет, я провинился, потому сегодня моя очередь доставлять тебе удовольствие.