– Так как зовут моего похитителя?

– А тебя не учили делиться?

Мэл оглядела стол и улыбнулась: – Со всеми этими похищениями и разборками совсем оголодала. А что больше ничего нет?

– На сегодня это была последняя еда. Но есть еще вода, можешь ее выпить всю, – и с громким стуком поставил на стол кувшин с водой и две плошки.

– А если сходить на охоту? – Мэл поставила локти на стол и обхватывая ладошками свои щеки, подмигнула своему похитителю. – Так как мне к тебе обращаться? А то это нечестно, ты мое имя знаешь, а я твое нет.

– Анн Хотч, – прорычал мужчина и двинулся к кровати. – Если хочешь, иди сама на охоту, я спать.

Мэл еще немного посидела за столом, наблюдая за мягкими движениями Анн и отмечая, что он красив, вспоминая его крепкие пальцы на своей коже, грудь с шикарными рельефами: «Нечего думать, хватит тебе уже мужчин, всех не пережалеешь. Пора заняться поиском путей спасения».

Анн Хотч, последний представитель сильного, но, увы, умирающего клана Хагвунов, был несколько лет назад фаворитом Мэлисенты, попал в немилость из-за того, что спас одного из слуг, который был не так расторопен как его предшественник. Два года провел на арене как боец, и неделю назад стал смертником, потому что в пылу битвы убил своего врага, а ведь бои – это еще и карточная игра.  В той битве он должен был проиграть, за это заплатили крупную сумму распорядителю игр, но видно Анн слишком задолжал ему, что он выставил его, правда, забыл предупредить, что он должен умереть, но в глазах распорядителя это было, наверное, не так существенно.

Лежа в кровати и наблюдая из-под ресниц за этой девушкой, отметил, что у нее даже движения другие, более резче, а когда она чем-то заинтересована то прищуривает глаза. Уж движения королевы, которую ненавидел всей душой, он знал отлично: мягкие, плавные, выработанные годами, а здесь резкие повороты головы, цепкий взгляд и то, что он сейчас прекрасно видит какие мысли у нее бродят в ее прекрасной головке: все у нее на лице написано. Она хочет сбежать.

Вот она прошлась по его сундукам, выбирая себе одежду. И выбрала же брюки, топ и рубашку, и все черное, ботинки достала и не стесняясь сбросила с себя мокрую рубашку оставшись в кружевных трусиках и показав ему прекрасное тело, от которого заныло в паху и захотелось встать и сломать эту гордячку, заставить ее стонать под собой. А потом девушка двинулась к стене, где и был выход из подземелья, он весь собрался, уже готовый вскочить, в любую минуту она могла открыть проход, но она лишь осмотрела шкаф-обманку на предмет того, что ей нужно и видно ничего ей не приглянулось, двинулась дальше. Анн ухмыльнулся, и закрыл глаза, она не сбежит, он мог расслабиться.

Через час кровать рядом с ним прогнулась и тихий вздох девушки оповестил его, что она нагулялась по пещере, то, что смогла, осмотрела и  ничего не найдя интересного решила выспаться. Годами выработанная привычка просыпаться от любого шороха и улыбка на губах, и он опять успокаивает разум, уплывая в сон.

Мэл проснулась от того, что ей было жарко. Открыла глаза и увидела потолок пещеры, утреннее солнце немного озарило его, но полутень еще владела помещением, в котором она спала. Повернув голову, узнала своего похитителя, который обнимал ее, перехватив под грудью и уткнувшись лицом ей в плечо и пуская слюни на ее одежду. Ну да не раздевалась, но кто же знал, что ему захочется обниматься. На это она не рассчитывала. Она попыталась вырваться из объятий, ага как же. Ее только сильнее прижали к жаркому и голому телу.

– Отпусти меня, – проворчала она и попыталась оторвать от себя его руку.

– Лежи тихо, и не брыкайся, – мгновенно отреагировал он, не расслабляя хватки и не переставая прижимать девушку к себе.

– Это еще почему? – шипела она, но остановилась, понимая, что этим только провоцирует его.

– У меня давно не было женщины, я могу и не сдержаться. Да, я помню правило: нельзя спать с похищенными красавицами, потому лучше просто полежим, скоро отпустит, – прошептал он, зарываясь в ее волосы лицом и даже мурча от удовольствия.

– А я значит, что должна чувствовать, как думаешь? – вспыхнула она.

– Нет, если тебе все нравится, то могу продолжить, – проводя рукой по ее груди, легко сжимая ее, чем вызвал у Мэл стон и желание остаться, ну чтобы узнать что он еще умеет, а не то, о чем вы подумали. – Понял, продолжаю, – и легко поцеловал ее в ушко, щекоча ее шею своим дыханием.

– Нет, стой, – попробовала она его остановить. Даже руками уперлась в его грудь, но мужчина прошелся губами по ее шее, и она услышала его стон, от которого она замерла и это было ее роковой ошибкой.

Ей в бедро упиралось то, о чем она подумала в эту минуту и она стала упираться сильнее: – Да, пусти, тебе говорят.

– Ну, уж нет. Первое слово, дороже второго. Ты промолчала, потому терпи, но лучше получай удовольствие и расслабься, – продолжая ее целовать и нависая над ней всем телом, вжимая ее в кровать, сказал Анн. Мэл заглянула в его изумрудные глаза и поняла, что попала и крепко, там было желание, страсть, удовольствие и там была она, она в его глазах увидела себя. Разметавшиеся белокурые волосы по подушке, тонкая шея, сейчас в полной власти его губ, широко раскрытые фиалковые глаза и приоткрытые губы. Да, она красавица!

«Это будет мой четвертый опыт с мужчинами на этой планете, но я могу заниматься любовью хоть с каждым вторым без последствий. Диагноз то мой никто не отменял. А была, не была. Красив и главное целуется правильно».

Ее целовали действительно правильно, нежно прижимаясь губами к ее коже, Анн проводил языком по коже, вызывая мурашки и желание у Мэл чтобы он не останавливался. Захватив ее руки в замок, мужчина заставил ее их поднять и даже присвистнул, когда ему открылась ложбинка между таких аккуратных грудей, чуть приоткрытая рубашка дала небольшой обзор, но также и дала поле для фантазии. Одной рукой удерживая ее руки, второй он разорвал на ее груди рубашку и впился губами в правый сосок, заставляя девушку выгнуться от его ласки, правда этим она только сильнее прижалась к нему, но это была такая мелочь, что о ней как-то никто из них не подумал. А ее уже ласкали его губы, кажется не оставляя ни одного миллиметра не целованного. Уже давно забыты руки, давно забыты ее губы, ее руки гуляют в его волосах, а его ладони гладят ее спину, и пробираются к ягодицам, вызывая желание более сильных ласк. Его колени раздвинули ее ноги и вот она уже без брюк, и белья, две полоски ткани лежат где-то под кроватью, а его руки гуляют у нее в промежности, лаская и заставляя забыться, отдаться его силе, его требованиям, его желанию. Ее стон, когда его пальцы двигаются внутрь, когда его губы накрывают ее сосок и требовательно его сжимают зубами.

А потом он уже в ней и поддерживает ее за ягодицы, помогая и ей и себе достичь ее глубин и довести обоих до взрыва, до судорог, до кульминации. Оба мокрые, капельки пота стекают по обнаженным телам, но ни один из них не может оторваться друг от друга. Ее руки трогают его каменную грудь и очерчивают коричневый сосок, а потом она прижимается к нему губами, теперь вызывая у него стон. И вот его рывок и он лежит на спине, а она на нем в позе «наездницы», но сейчас он отдал ей право первенства, теперь он в ее власти. И она воспользовалась ситуацией, наклон ее головы и она целует его губы, упираясь в его ладони. Переплетение пальцев, переплетение языков, губ и они оба готовы к новым свершениям, готовы опять к любви. И она начинает движение тела, обволакивая его собой, наполняя себя им, до самых глубин. Его стон и ее крик сливаются в один, и она готова упасть ему на грудь и забыться, но разве он может это позволить. Теперь она лежит на подушке, прикрывая глаза и наслаждаясь тем, что он смотрит на нее и улыбается, а в его изумрудных глазах она опять видит себя, только сейчас он не даст ей себя рассмотреть, есть минута любви, а есть минута покоя. Его губы накрывают ее глаза, заставляя их закрыться, потому что он прижимается легко губами к одному потом к другому глазу и она ощущает невесомый поцелуй. Все правильно, сейчас и должен быть этот поцелуй и его шепот: «Я люблю эту королеву, которую держал в своих руках и прошу, только не отталкивай меня. Примешь ли ты меня, моя королева?»