– Ничего не будет. Все будет хорошо. Со мной тебе нечего бояться, – Мэл осторожно встала и сделала шаг вперед, поднимая руки вверх в извечном жесте мира. – Как тебя зовут?

– Амий.

– Амий, какое красивое имя. А я Мэл. Видишь, ничего не произошло, мы просто познакомились. Давай присядем, – она указала мальчику на диванчик, и сделала шаг вперед. Видя, как присаживался осторожно мальчик, как кривится, постаралась понять, что у него болит. – Тебе больно?

– Немного, – потупился Амий. Ему было и страшно и стыдно обсуждать с этой красивой женщиной свои проблемы. А еще он очень хотел есть. В комнате стоял запах вина и жареного мяса, а последний день он кушал еще два дня назад в лагере. Но спрашивать о чем-то эту женщину было неловко, двое мужчин, которые его спасли от насилия, могли быть как друзьями этой странной женщины, так и ее врагами. А поверить в то, что перед ним самое жестокое создание этого мира для него сложно, ибо перед ним была самая красивая женщина. Но много ли он их видел? Ни одной.

– Как ты здесь оказался Амий?

Но Амий вдруг закрылся от нее, покачал головой в знак отрицания, спрятал кулаки у себя на коленях и опустил голову. Когда первая слеза упала ему на руку, Мэл вздрогнула, но решать проблемы этого ребенка уже не было возможности, в ее комнату вносили еще одного мальчика, который не подавал признаков жизни: – На кровать быстро, – скомандовала она и ринулась к ребенку. Перед ней худощавый мальчишка того же возраста что и стоящий за ее спиной Амий, но разбита губа, синяк на пол лица и он без сознания: – У нас, что дождь из детей падает на улице? – спросила она, осматривая мужчин.

– Нет, нашли в одной из комнат, – прорычал Питер и повернулся к стоящему позади него мальчику.

– Мир без женщин жесток по отношению к маленьким мальчикам? – спросила она, хватая за руку Дазана.

– Да. Но теперь госпожа у нас не будет мирного договора, мы уже убили пятерых. Скоро они поймут, что здесь не просто слабая женщина, а есть еще кто-то, кто проредил их ряды, – Питер говорил жестко, пытаясь сразу ответить на вопрос которые видел в фиалковых глазах.

А Мэл злилась, и уткнувшись Дазану в плечо, она прошептала: – Черт с ним с мирным договором, я хочу, чтобы в моем замке насилия не было.

– Госпожа, может лучше разозлиться? – Дазан положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить и чувствуя, как ее плечи сотрясают рыдания. Потом перехватил ее за талию и прижал к себе, прижимая ее к себе и стараясь успокоить. – Сейчас нам нужна сильная госпожа, нельзя поддаваться эмоциям.

– Всего четыре дня назад я была королевой с желанием исправить данную ситуацию, потом стала изгоем и теперь окунулась в самую грязь, – она оторвала лицо от его плеча и посмотрела в его серые глаза. – Ты прав, пора проснуться и стать сильной.

– Ну, вот уже лучше, – улыбнулся Дазан, утопая в ее фиалковых глазах.

– Что мне нужно делать?

– Спасти мальчика, – сказал Дазан, отпуская Мэл и отходя от нее на шаг. Ему так этого не хотелось, но сейчас их жизни зависели от ее желания жить. Если она сейчас сдастся, то их всех ждет смерть.

– Но у меня нет инструментов, нет даже воды, чтобы промыть ему лицо, – печально сказала Мэл, делая шаг к кровати и пытаясь понять, чем она может помочь этому ребенку.

– Мэлисента, тебе нужно призвать свою магию жизни, по-другому здесь не получится. Не все в нашем мире можно решить водой и тряпкой. Магия сильнее всего проявляется, когда ты нуждаешься в ней. А сейчас этот ребенок очень нуждается в тебе, – горячие мужские руки легки на ее плечи и так захотелось ощутить себя слабой, чтобы всего этого она никогда не видела. Так захотелось спрятаться, укрыться в теплоте этих рук, его слов. Горячее дыхание опалило нежную кожу шеи, Дазан наклонился к ее уху и по ее спине побежали мурашки от его дыхания. – Спаси его.

Мэл закрыла глаза. Как можно призвать магию, о которой столько говорят, но, ни разу не показали, как это делается? Как вызвать то, о чем знаешь лишь по сказкам?

«Хорошо,  буду действовать по-старинке, а там как пойдет».

Мэл вырвалась из рук Дазана и двинулась к кровати, наблюдая, как от ее движений встает с кровати Амий, освобождая для нее место.

«Мне нужно наложить на него руки или просто достаточно взять его за руку?»

Мэл села рядом с мальчиком и взяла его за руку, сжимая ладонями его тонкую и почти невесомую ладошку, всей душой желая ему выздоровления. Даже глаза закрыла, рассказывая богам, что любая жизнь во всех мирах должна цениться превыше всего, что жизнь этого ребенка не должна оборваться вот так, нелепо и неправильно. Что она хочет изменить эту планету, вернуть ей возможность любить.

Ее отвлек тихий вскрик Амия: – Лилл, ты жив!

Мэл открыла глаза и увидела открытые серые глаза мальчика,  который дернулся, попытался спрятать ладошку и попытался отползти от нее к другому краю кровати: – Получилось? – она повернула голову к Дазану и увидела его улыбку. Красивое лицо озарила вспышка радости, разгладилась складка между бровей, серые глаза сверкнули в лунном свете, а тонкие губы приобрели полноту и грацию.

Хенол ждал, ждал, когда принесут последние новости. Анн вышагивал по комнате из угла в угол и страшно его раздражал. Дешерот, лежал на кровати, даже глаза закрыл, чтобы не видеть и не слышать их сопение.

Бром уже два дня в замке служит слугой на кухне, Герия взяли в караульную службу, но сегодня у них день встречи и молодые люди должны были принести новости. Они уже четыре дня ломают головы, где может быть Мэлисента, слушают, что могло произойти во дворце такого, что про дочь Накао никто ничего не знает. Случайно Киих услышал от лекаря, что Накао призывала лекаря, чтобы выписать успокоительное для молодой госпожи в замке, а потом вдруг советник – отказалась от его услуг. Но что произошло, аптекарь рассказать не мог, его во дворец не впустили. И так они смогли сложить пазл.

Киих ждал молодых людей внизу, в главном зале трактира попивая чай и изображая случайного прохожего, зашедшего погреться. Север был беспощаден к простым гражданам. Хоть земли Стаакс и были севернее, но Накао выбрала замок в самом южном районе и сюда долетали лишь отголоски мороза и снега. Температура была умеренной, но по ночам было довольно холодно, потому приходилось надевать теплую одежду. Молодым людям, привыкшим к теплому климату, пришлось вначале тяжело адаптироваться, но потом каждый вспомнил, кем он всегда был и к вечеру первого дня у них был и кров и теплая одежда. Одежду купили в лавках, споря и торгуясь, комнату взяли двухместную, оплатив сразу и питание и проживание на семь дней, из которых уже четыре прошли…

Бром увидел Кииха и направился к нему, а у молодого человека глаза на лоб полезли. Бром был избит, правильно так избит, вся правая половина лица была синей, глаз заплыл, видно было что он тяжело передвигался, правую руку прижимая к телу, боясь ее потревожить.

– Кто это тебя так, – и тут осекся. Кто уже не важно, за что понятно, как спасти парня – вот это сейчас и был приоритет. – Сидеть можешь?

Мальчик опустился на стул и кивнул, криво улыбнувшись.

– Больше тебе идти во дворец нельзя, – Киих сжал зубы и  поставил перед Бромом чашку с водой, подать ему в этом состоянии чай он побоялся. – Ждем Герия и уходим.

Герий появился через полчаса, сияющий и довольный. Увидев Брома поник головой и сев рядом с ним прошептал: – Я все узнал.

– Тогда пошли, нечего нам здесь делать, – Киих встал и помог подняться Брому, поддерживая его за левую руку.

Бром не много узнал, лишь то, что Мэлсенты в замке нет, а вот Герий узнал, что три дня назад на алтаре проводили инициацию девушки, а вот потом что стало с девушкой и двумя мужчинами, присутствующими при инициации он не знал. Но то, что один из них был сыном Накашима, а второй сыном Теффаны, он рассказал.

Анн молчал, вспоминая все, что помнил об инициации, Хенол смотрел на Дешерота и не знал что сказать по этому поводу, а вот у Дешерота сжались кулаки от злости.