Цзи Юньхэ несказанно обрадовалась и вдруг осеклась:

– Тогда как быть с Ли Шу?

– Ли Шу давно умер, – бесстрастно ответила Сюэ Саньюэ.

Солнце уже закатилось, на небе лишь переливались его розоватые отблески. Цзи Юньхэ и Сюэ Саньюэ летели, купаясь в догорающих золотистых лучах, однако настроение Цзи Юньхэ было вовсе не радужным. Узнав, что Чан И еще можно спасти, она загорелась новой надеждой на счастье, но вместе с тем поняла, какую цену за это счастье заплатит подруга. Дороже тритона для Юньхэ не было никого, Сюэ Саньюэ испытывала к Ли Шу те же чувства.

– Не смотри на меня так, – бросила Сюэ Саньюэ, уставившись прямо перед собой. – От Ли Шу остались только воспоминания, а жизнь тритона еще можно спасти.

Она оглянулась на Цзи Юньхэ и добавила:

– Возможно, так мы спасем целых две жизни.

– Кунмин сказал, что у меня холодное сердце, а ты говоришь, я не смогу жить без Чан И, – горько усмехнулась Цзи Юньхэ.

– Монах не знает тебя. Зато мы с тобой дружим уже много лет, Юньхэ, и я понимаю, что ты до последнего вздоха будешь скрывать, как тебе тяжело.

Цзи Юньхэ закрыла глаза. Когда подруга заговорила о том, что скрывает Юньхэ под маской спокойствия, ее подавленные чувства едва не просочились наружу. Уголки рта задрожали, а в горле на миг пересохло.

– Спасибо тебе… – только и смогла выговорить она.

На своем коротком веку Цзи Юньхэ испытала немало невзгод, падений и взлетов. Она выказывала все меньше чувств, однако, по мере того как множился накопленный опыт, скрытые в сердце переживания обретали остроту, становились сложнее и многограннее. Сладость благоухала медом, а горечь обжигала язык. Чем ярче полыхали в груди тайные чувства, тем труднее становилось их забыть.

– Нам с тобой необязательно благодарить друг друга.

Вот что значит лучшая подруга навеки… Дальнейший путь до плоскогорья девушки проделали молча и стремительно.

К тому времени, как Цзи Юньхэ и Сюэ Саньюэ вошли в боковой зал, стылый воздух в опочивальне сгустился, пол покрылся льдом, а инистый пух припорошил соседние комнаты, словно в мир возвращалась зима.

Поджидавший в дверях Кунмин нахмурился:

– Поторопитесь.

Цзи Юньхэ ускорила шаг. Линь Хаоцин сидел на краю кровати подле тритона, рядом с ними стоял Ли Шу. Яркий луч света тянулся от сердца Ли Шу к груди Чан И, но не мог пробиться из-за толстого ледяного панциря, сковавшего тело владыки севера. Глаза Линь Хаоцина были плотно закрыты, на лбу выступил холодный пот. Правитель долины не двигался, а вокруг него сияла и переливалась магическая печать.

– Растопи лед на груди тритона, – велела Сюэ Саньюэ. – Только твой черный лисий огонь способен на это.

Цзи Юньхэ опустилась на колени рядом с Чан И, положила руку ему на сердце и посмотрела на застывшее лицо. Затем закрыла глаза, и за ее спиной взметнулись девять хвостов. Лисье пламя тотчас обогрело комнату.

Сюэ Саньюэ впервые увидела лисьи хвосты. Она даже представить себе не могла, что довелось пережить Цзи Юньхэ, чтобы достичь такого могущества… Но подруга не нуждалась в сочувствии. На самом деле она была как никогда благодарна судьбе за то, что прошла через все испытания и обрела силу вернуть Чан И к жизни.

Черное пламя в руке Цзи Юньхэ разгоралось, отчего ледяная корка становилась все тоньше. Ладонь девушки медленно приближалась к груди тритона, и яркий луч света по воле Линь Хаоцина следовал за рукой Цзи Юньхэ. Чем дальше продвигался луч, тем бледнее становился Ли Шу. Сквозь его тонкую кожу начинали поглядывать сплетения травянистой лианы. Он не был ни человеком, ни демоном. Он лишь растение, которое опутало своими ветвями памятную вещь, некогда принадлежавшую демону-коту.

Когда Линь Хаоцин извлек энергию змеехвоста из тела Ли Шу, тот превратился в безжизненный остов из засохших лиан. Сюэ Саньюэ спокойно наблюдала за тем, как тает лед под рукой Цзи Юньхэ, и ни о чем не тревожилась. Но едва она перевела взгляд на Ли Шу и увидела вместо любимого лица сплетение мертвых лиан, ее глаза потемнели. В центре травянистого клубка краснела нефритовая подвеска, которую носил демон-кот. Незадолго до кровавой жертвы он отдал ее Сюэ Саньюэ, как будто предчувствуя скорую смерть…

В свое время Сюэ Саньюэ дала змеехвосту оплести нефритовую подвеску и принять облик Ли Шу. Поначалу она думала, что всегда сможет отличить фальшивку от подлинного возлюбленного, но чем больше времени проводила в обществе молчаливого спутника, тем труднее ей становилось отличить копию от оригинала… Порой даже казалось, что перед ней настоящий Ли Шу, который просто не может говорить.

В глазах Сюэ Саньюэ мелькнула печаль. Она протянула руку, чтобы дотронуться до кроваво-красного нефрита, покрытого засохшей травой. Однако, едва ее пальцы коснулись подвески, Линь Хаоцин, который творил заклинание, резко нахмурился.

Луч, бивший из груди Ли Шу, внезапно исчез. Цзи Юньхэ в ужасе замерла. Она наконец-то с трудом растопила последний слой льда на груди тритона и была так близка к успеху! Куда могла подеваться энергия змеехвоста?

Цзи Юньхэ не смела пошевелиться. Она знала, что если уберет руку, то грудь тритона снова покроется льдом. Девушка подняла глаза и заметила, что Линь Хаоцин очнулся от транса. Опасаясь разрушить магическую печать, он окликнул Сюэ Саньюэ:

– У змеехвоста есть энергетическое тело. Оно хочет сбежать. Нужно поймать его!

Та застыла в растерянности. Энергетическое тело змеехвоста скакало по комнате и кружилось в бешеной пляске. Змеехвост визжал, как ребенок. Он метался по опочивальне, но его корни были крепко-накрепко оплетены вокруг кроваво-красной подвески, поэтому далеко убежать ему не удавалось. Казалось, змеехвост обладает сознанием…

– Не хочу никого исцелять! – истошно вопил змеехвост. – Я же Ли Шу! Саньюэ, помоги мне! Я Ли Шу!

У девушки голова пошла кругом.

– Он лжет. Ли Шу мертв, – уговаривал Линь Хаоцин. – Сожги сухой остов, и ему некуда будет деваться.

– Он может говорить… – ошеломленно повторяла Сюэ Саньюэ. – Он может говорить…

– Змеехвост не живое существо. Он похож на двойника демона. Это просто сгусток эмоций.

– Но он может говорить.

Сюэ Саньюэ не отрывала глаз от луча, который трепыхался и дергался в воздухе. Змеехвост издал пронзительный вопль, и его корни начали медленно отрываться от кроваво-красной подвески.

– Это не Ли Шу и не демон. Он – идея. У него есть энергия, поэтому он может выдать себя за усопшего, но при этом ничем не отличается от домашней скотины. Сюэ Саньюэ, ты должна спасти Чан И, – сурово сказал Линь Хаоцин. – Чем больше времени тритон проведет подо льдом, тем труднее вернуть его к жизни. Поторопись!

Последние слова Линь Хаоцина поразили Цзи Юньхэ и Сюэ Саньюэ в самое сердце. Подруги переглянулись. Тело Цзи Юньхэ окутала черная аура, девять лисьих хвостов покачивались у нее за спиной. Ей не составляло труда поймать непокорный дух змеехвоста, не отнимая руки от груди тритона, однако она не двигалась. Демоница молча смотрела в глаза Сюэ Саньюэ, и та прекрасно понимала, что творится в душе девятихвостой лисы. Девушки дружили уже много лет и видели друг друга насквозь.

Цзи Юньхэ уважала выбор подруги. Она хотела спасти любимого, но понимала, чем жертвует Саньюэ. Поэтому не уговаривала и не принуждала, а спокойно ждала, пока Саньюэ сделает собственный выбор. Спасение одного означало гибель другого… Жизнь тритона висела на волоске.

Змеехвост вопил без передышки. Его корешки один за другим отрывались от красной подвески. Сюэ Саньюэ подняла голову и еще раз посмотрела на яркий луч, скакавший по опочивальне.

– Я Ли Шу! – не унимался змеехвост.

Этих слов было достаточно, чтобы вызвать у нее лавину воспоминаний об утраченном счастье. Их первая встреча, знакомство, ожидание и первая близость, нежные объятия и поцелуи среди моря цветов в долине Покорителей Демонов. Казалось, это было только вчера.

Сюэ Саньюэ молча закрыла глаза. На заморских островах, где обитают бессмертные, растет много редких и экзотических трав, но за долгие годы странствий она отыскала только один корешок змеехвоста. Все твердили, что ей улыбнулась удача. Возможно, если сейчас она испепелит сухой остов, то больше никогда не увидит Ли Шу.