– Ему нужна ты, – вмешался Кунмин.

Все уставились на монаха, который бросил на стол перед Чан И еще холодное на ощупь письмо.

– Что это значит, плешивый осел? – воскликнула Ло Цзиньсан.

– Линь Хаоцин прислал письмо с требованием выдать ему Цзи Юньхэ. Он обещает отступить, как только получит девушку. Вот письмо. – Кунмин посмотрел на Чан И. – Гонец еще здесь, ожидает ответа.

Чан И даже не развернул послание. Он обратил конверт в кусочек льда и раскрошил.

– Пусть убирается вон.

Кунмин усмехнулся:

– Так я и думал.

Он развернулся, чтобы уйти, но Цзи Юньхэ неожиданно окликнула его:

– Погоди!

– Не медли! – тут же отозвался Чан И.

Поведение тритона позабавило Цзи Юньхэ, хотя она начинала немного сердиться:

– Я не договорила…

– Не о чем говорить. Решение уже принято.

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь сказать?

– Просто знаю.

– Нет, не знаешь.

Ло Цзиньсан недовольно бросила:

– Хватит препираться, как малые дети. Вам на пару почти сто лет…

– Он демон, у него возраст на лбу отпечатан. Из этих ста лет на него приходится восемьдесят. А я еще молода! – взорвалась Цзи Юньхэ.

Чан И сжал кулаки, а Ло Цзиньсан посмотрела на Цзи Юньхэ с неприязнью:

– Юньхэ… Ты ведешь себя несерьезно.

– Кто бы говорил… – буркнул монах Кунмин, со стороны глядя на Ло Цзиньсан.

Та еле сдержалась:

– Я пытаюсь их успокоить, а ты не лезь. Я тебя предупредила.

– Ты меня предупредила? Ло Цзиньсан, ты самовольно покинула север. Я тебе это еще припомню…

– Что ты припомнишь? Когда я торчу на севере – ты недоволен, когда ухожу – опять недоволен. Что ты вечно ко мне цепляешься?

Цзи Юньхэ слегка опешила при виде столь яростной перепалки.

– Хватит! – рявкнул Чан И, взяв на себя роль взрослого. – Если хотите ругаться, идите в другое место.

Цзи Юньхэ потерла лоб:

– Гонец ожидает ответа! Можно уже поговорить о делах?

Спор о ребячестве наконец завершился.

Цзи Юньхэ глубоко вздохнула:

– Позволь мне встретиться с Линь Хаоцином.

– Нет.

– Я не говорю, что уйду вместе с ним. Прошу только о встрече. Мне нужно узнать, что он собирается делать.

– Я запрещаю.

– Но почему?

– Цзи Юньхэ, не забывай, ты все еще моя пленница, – отрезал Чан И после долгой паузы.

Стало ясно, что Чан И ни за что не отпустит Цзи Юньхэ. Девушка ненадолго задумалась и предложила:

– Тогда разреши мне поговорить с гонцом, который доставил письмо.

Ло Цзиньсан растерялась:

– Уже очень поздно…

– Нам нельзя медлить…

Цзи Юньхэ не договорила. Все и так понимали, что время стоило очень дорого – и для самой Цзи Юньхэ, и для всех обитателей севера.

Чан И поразмыслил и отдал распоряжение Кунмину:

– Приведи сюда гонца.

Приличия не допускали принимать гонца на половине Цзи Юньхэ, поэтому впервые за полмесяца девушка вышла из-за ширмы. Чан И сел за рабочий стол, Цзи Юньхэ примостилась слева от него, а Кунмин и Ло Цзиньсан встали позади, чтобы внимательно наблюдать за гонцом и оберегать больную.

Пламя свечи заколыхалось, и в комнату медленно вошла очаровательная женщина. Она поприветствовала Чан И, а затем перевела взгляд на его пленницу:

– Мое почтение, верховный страж. Премного о вас наслышана.

Женщину окружала мощная демоническая аура: очевидно, гонцом Линь Хаоцину служила укрощенная демоница. Цзи Юньхэ не встречала ее в долине, однако хозяин, вне всяких сомнений, доверял своей посланнице.

– Откуда ты меня знаешь? – поинтересовалась Цзи Юньхэ.

– Правитель долины часто упоминал имя верховного стража. Он изготовил ваш портрет и показал его мне. Я многое о вас знаю.

Как любопытно! Оказывается, Линь Хаоцин нередко вспоминал названую сестру и даже заказал ее портрет. Тот, кто не знал истинного положения дел, мог подумать, что Линь Хаоцин питает к Цзи Юньхэ странные чувства.

Монах Кунмин, стоявший позади Цзи Юньхэ, вскинул глаза на Чан И. Губы тритона были сжаты, а взгляд непроницаем.

Цзи Юньхэ улыбнулась:

– Я не знала, что правитель долины так тепло относится ко мне.

– Иначе и быть не может. Верховный страж и правитель долины вместе делили невзгоды, строили планы и противостояли врагам. Благодаря вам он взошел на престол…

Цзи Юньхэ удивленно нахмурилась и с недоверием оглядела хрупкую фигуру демоницы. Неужели посланница знает, что названые брат и сестра убили Линь Цанланя и обманули принцессу Шуньдэ? Цзи Юньхэ была уверена, что Линь Хаоцин никому не откроет свою тайну. Или… эта женщина ему не чужая?

– Кем ты приходишься Линь Хаоцину?

– Я его рабыня. Меня зовут Сы Ю.

Значит, за шесть лет Линь Хаоцин успел завести собственную рабыню.

– Почтенный владыка, – обратилась Сы Ю к тритону, – правитель долины не питает вражды к северу. Если вы разрешите Цзи Юньхэ вернуться в долину, наши войска тут же уйдут.

Линь Хаоцин действительно явился, чтобы забрать Цзи Юньхэ.

– Вернуться в долину? – нарушил молчание Чан И, холодно глядя на Сы Ю. – Или ко двору императора?

Сы Ю хотела ответить, но Чан И ее перебил:

– Это не имеет значения. Никто не заберет отсюда Цзи Юньхэ. Ни правитель долины, ни принцесса ее не получат.

В комнате воцарилась тишина. Цзи Юньхэ посмотрела на тритона и приложила руку к груди, к месту, где ощущался сгусток прохлады.

Сы Ю предприняла еще попытку:

– Почтенный владыка, к чему лишние жертвы? Вы же понимаете, что при нынешней расстановке сил ни одна из трех сторон не нападет первой.

– Неужели? – Чан И сверлил демоницу пронзительным взглядом. Даже без сокровенной жемчужины он легко подавлял собеседника силой своей натуры. – Северное плоскогорье не подчиняется ни императору, ни правителям остальных трех земель. Люди и демоны, которые бежали сюда, не имели за душой ничего, кроме надежды. Если Наставник государства желает им смерти, нам придется его уничтожить. Если племя покорителей демонов поддержит Наставника государства, то станет нашим врагом. Ты хочешь обсудить со мной опасения жителей севера?

Чан И выдержал паузу и продолжил:

– У северян ничего нет. Мы не признаем ограничений и ничего не боимся. Если вы хотите с нами сразиться, мы примем бой. Без всяких условий и компромиссов. Мы не выдадим ни Цзи Юньхэ, ни Кунмина, ни любого из тех, кто нашел здесь убежище.

Когда Чан И договорил, в комнате повисла звенящая тишина, которую нарушал только вой ветра за окном. Цзи Юньхэ не отводила глаз от Чан И. Тритон вел себя как истинный властелин, достойный обращения «почтенный владыка». Дракон, таившийся в пучине[9], наконец-то взлетел в поднебесье…

Прошло немало времени, прежде чем Сы Ю отвесила грациозный поклон:

– Рабыня уяснила слова почтенного владыки. Простите ничтожную за то, что вас потревожила.

Когда посланница ушла, монах и Ло Цзиньсан заговорили не сразу. Похоже, Кунмина тронули речи тритона. Монах больше не выказывал прежней непримиримости.

– Воевать с племенем покорителей демонов будет непросто. Даже если мы победим, есть риск уподобиться богомолу, который схватил цикаду и не заметил позади воробья. Что мы будем делать, если сюда заявится Наставник государства с императорской армией? Обдумай это хорошенько.

После этих слов Кунмин вместе с Ло Цзиньсан удалились. Чан И взял кисть и начал что-то писать. Свеча на столе разливала вокруг мягкий свет.

– Чан И, – позвала Цзи Юньхэ.

Тритон поднял на нее глаза:

– Я знаю, что ты хочешь сказать, и не желаю этого слышать. Ступай обратно.

Уже в который раз Чан И произносил это, не давая Цзи Юньхэ и слова сказать. Та не знала, смеяться ей или злиться.

– Ты снова заранее знаешь, что я скажу?

Он усмехнулся и отложил кисть.

– Ты хочешь напомнить мне, что не бежала на север в поисках убежища. Что-то в этом роде. Цзи Юньхэ, люди, которые переметнулись на нашу сторону, сами сделали выбор и вольны делать все, что им заблагорассудится. Тебя это не касается…