Наступил третий лунный месяц. Далеко на юге распустились весенние цветы, но север по-прежнему оставался во власти лютого холода. Крепкий лед, сковавший озеро, не собирался таять, а по его гладкой поверхности при свете луны разгуливал студеный ветер. Посреди озера неподвижно стоял, заложив руки за спину, мужчина в черном одеянии. Он напоминал одинокую каплю чернил на белом листе. Если бы ветер не трепал его одежду и серебристые волосы, можно было подумать, что мороз превратил этого человека в ледяную статую.

Горы и реки безмолвствовали. Мужчина тоже молчал. Только когда яркая луна покатилась по небу вниз, он разомкнул губы и произнес:

– Кое-кто сказал мне то, что могла сказать одна ты. Его имя напоминает твое. Он заявил мне, что я неправ.

Мужчина сделал паузу, опустил глаза и посмотрел на лед у себя под ногами.

– Я знаю, что ошибался.

Он совершил ошибку, когда решил остаться на севере шесть лет тому назад. Или еще раньше – когда повстречал Цзи Юньхэ в долине Покорителей Демонов и прыгнул вместе с ней в омут, чтобы выбраться из печати Десяти Сторон. А до этого он по ошибке спас женщину – принцессу Шуньдэ, которую смыло морской волной. Вся эта человеческая кутерьма не имела к нему отношения. Хотя…

Мужчина развернулся и направился прочь.

«Неправ так неправ», – сказал он себе. Его силуэт растворился за снежной завесой.

Чудом избежав неминуемой гибели, А-Цзи разумно решила, что ей следует немедленно покинуть север и отправиться с Цзи Нином на юг. Когда они оба окажутся в безопасности, она спровадит парня, а сама примется за поиски уютного уголка, где сможет обрести покой.

К ее удивлению, после сцены, разыгравшейся в тронном зале, девушке хотелось снова увидеть тритона. Даже несмотря на то, что после их первой встречи она осталась едва жива… А-Цзи знала, что для нее опасно приближаться к тритону, однако…

Она вспомнила мрачную фигуру, покидавшую тронный зал. Все вокруг ликовали, радуясь чудесному спасению, тогда как тритон, похоже, оставил собственные надежды далеко позади и обреченно, словно на смерть, шел навстречу одиночеству. Ей стало искренне жаль тритона.

– Ну а ты что скажешь, А-Цзи? – Лу Цзиньянь с громким стуком поставил на стол кувшин с вином. – Что собираешься делать дальше?

А-Цзи постаралась отбросить грустные мысли о тритоне. Вчера демон-змей нашел для них с Цзи Нином местечко на постоялом дворе за пределами плоскогорья. Полдень еще не наступил, а Лу Цзиньянь уже заявился к ним в гости с двумя кувшинами вина.

Она с улыбкой поглядела на вино:

– Если я осушу этот кувшин, то позабуду все свои планы. Принеси-ка мне чая.

– Я тоже буду чай… – вполголоса заметил Цзи Нин.

– От ученика Наставника государства я другого и не ждал, никто не заставляет тебя пить, – пробормотал Лу Цзиньянь.

Он принес пару грубых глиняных чашек и плеснул в них дешевого чая, продолжив:

– Но что ты за демон? Мяса не ешь, а вместо вина хлещешь чай? Кто обучал тебя магии? Покоритель демонов с чистым сердцем и скромными помыслами?

А-Цзи улыбнулась и взяла чашку с чаем.

– Моим наставником и правда был покоритель демонов.

Лу Цзиньянь усмехнулся:

– Кого ты хочешь обмануть? Ты отрастил себе четыре лисьих хвоста. Если тебя обучал покоритель демонов, слава о нем должна греметь по всему миру. Признавайся, кто этот гений!

«Что ж, имя Линь Хаоцина и впрямь у всех на слуху», – подумала А-Цзи, понимая, что упоминать имя правителя Южной долины не следует.

Едва она пригубила чай, размышляя, как ей отвертеться, за спиной послышались изумленные возгласы постояльцев, и чей-то знакомый голос произнес прямо над ее ухом:

– Мне тоже любопытно, кто тебя обучал.

Все вытаращили глаза на нового посетителя, Лу Цзиньянь и Цзи Нин побледнели, а А-Цзи от неожиданности выплюнула чай обратно в чашку. Заранее зная, кто стоит за спиной, она медленно обернулась. Черные одежды, серебристые волосы, синие глаза… Владыку севера Чан И ни с кем не спутаешь.

– Почтенный… почтенный владыка… – пролепетал Лу Цзиньянь, не усидел на стуле и грохнулся на пол.

Цзи Нин отступил на три шага назад и скорчился в углу. Поддавшись всеобщему смятению и ошеломленно глядя на Чан И, невольно привстала и А-Цзи.

Все вокруг согнулись в почтительном поклоне, приветствуя владыку севера. А-Цзи посмотрела по сторонам, не понимая, что следует делать, неловко приложила руки к груди, изобразила что-то похожее на приветственный поклон и пробормотала:

– Это… Как его… Почтенный владыка…

По непонятной причине ей было крайне неловко произносить титул тритона.

Чан И поглядел на А-Цзи:

– Сядь. Я тоже пришел выпить чая.

С этими словами тритон уселся напротив нее. Поначалу за столом собрались трое, но, когда Чан И занял свободное место, прочие постояльцы разбежались кто куда. Заметив это, тритон обернулся к спутникам А-Цзи:

– А вы не хотите?

– Я… Мне надо в отхожее место! – Лу Цзиньянь подскочил, зажимая рукой мотню. – Да, точно! Сил нет терпеть!

Он стремительно выбежал за дверь.

– И мне приспичило, – промямлил Цзи Нин, поспешно выползая из угла и скрываясь за дверью.

Одна А-Цзи осталась на месте. Чан И посмотрел на нее снизу вверх:

– Ты тоже торопишься по нужде?

– А можно? – уточнила она.

– Советую потерпеть.

А-Цзи послушно села за стол.

– Не очень-то и хотелось, – сказала она, мысленно проклиная все на свете.

Еще вчера всемогущий тритон держался заносчиво и надменно, как одинокий орел, парящий в высоком небе. Зачем сегодня он приземлился в этом курятнике? Неужели решил, что поторопился с пощадой для беглецов, и явился сюда, чтобы не дать им уйти?

– Почтенный владыка…

– Я слушаю, говори.

– Что? – А-Цзи выглядела озадаченной. – О чем говорить?

– Кто из покорителей демонов обучал тебя магии?

Надо же, какая у него цепкая память… А-Цзи задумалась. Присутствие тритона ее волновало: должно быть, они действительно некогда знали друг друга. Однако Линь Хаоцин явно не хотел, чтобы тритон ее узнал, и препятствовал их встрече. Вероятно, наставник не водил дружбы с тритоном.

А-Цзи и не подумала выдать имя учителя, поэтому не моргнув глазом сказала:

– Никто. Я решил поддразнить Лу Цзиньяня. Сам всему научился.

Удивительно, но лгать тритону показалось ей привычным делом… Может быть, в далекой прошлой жизни она выманила у него что-то ценное? Что-нибудь украла?

Пока А-Цзи ломала голову над разгадкой, Чан И не спеша налил себе чая и сделал глоток. Неожиданно терпкий вкус привлек его внимание.

– Когда ты обрел человеческий облик? Как отрастил второй хвост и откуда взялся третий? Про культивацию четвертого хвоста у тебя наверняка накопилось немало историй.

Холодные глаза вопросительно уставились на А-Цзи. Та заглянула в их ледяную синь.

– Я… Мне срочно нужно выйти, – сказала она наконец.

– Ступай. – Чан И поставил чашку на стол. – Расскажешь, когда вернешься.

А-Цзи отодвинула чашку с чаем и поспешила на задворки гостиницы. В зале остались только Чан И, слуга и владелец постоялого двора. Слуга и хозяин обменялись косыми взглядами.

– Почтенный владыка, – широко улыбнулся хозяин. – Пару дней назад с юга доставили хороший чай. Позвольте я вас угощу!

Чан И обернулся. После смерти Цзи Юньхэ он долгое время не различал лиц людей, видя перед собой одинаково размытые пятна с опознавательными знаками, указывающими на слуг, советников, генералов…

Но сегодня он ясно увидел лицо хозяина постоялого двора. Глубокие морщины намекали на непростую судьбу, покорный и льстивый взгляд говорил о внутреннем страхе. Старик боялся высокого гостя и вынужденно ему подчинялся.

Чан И покрутил в руках чашку терпкого чая, который так и не выпил. И вспомнил вчерашнее жестокое обвинение А-Цзи: «Вы слишком долго просидели на троне и забыли, с чего начинали. Ваше поведение недостойно памяти тех, кто сражался и погиб за север!»