– Барышня! Барышня Ло! Какой приказ вы получили?

Не дождавшись ответа, стражник потрусил следом. Ло Цзиньсан даже не оглянулась. Она устремилась в самую дальнюю часть подземелья – туда, где держали Линь Хаоцина. Подземелье было глубоким и влажным. Ло Цзиньсан несколько раз поскользнулась и чуть не упала на заледенелом полу. Убитая горем, она приоткрыла тяжелую дверь камеры и крикнула в полумрак:

– Противоядие! Скорее!

В камере сидел мужчина в сине-белых одеждах. Он надменно повернул голову. Дни, проведенные в заключении, его не сломили.

– Какое противоядие? – спокойно поинтересовался пленник.

– Противоядие для Юньхэ! Она умирает… – суматошно запричитала Ло Цзиньсан.

При этих словах узник поднялся на ноги:

– Что ты сказала?

– Юньхэ… Цзи Юньхэ… она умерла.

В комнате стояла тишина. Цзи Юньхэ по-прежнему лежала на кровати. Если бы не мертвенно-бледный цвет лица, можно было подумать, что она спит. Длинные ресницы трепетали от ветерка, задувавшего в окно. Казалось, девушка вот-вот откроет глаза. Увы, это была только видимость… Черные глаза, в тайну которых Чан И так и не смог проникнуть, закрылись навеки.

Чан И беззвучно сидел рядом с усопшей, держа ее за руку. Ладонь тритона источала холод, который бережно обволакивал окоченевшее тело, заключая его в прозрачный саркофаг. Повторяя каждый изгиб, оглаживая и лаская, лед продвигался вперед цунь за цунем, осторожно и вкрадчиво, словно пальцы тритона. Ледяная корка сковала руки, плечи и шею, добралась до щек, бледных губ и ресниц.

– Стой! Подожди! – Крик Ло Цзиньсан нарушил царившую в комнате тишину.

Подскочив к кровати, девушка оттолкнула руку Чан И от неподвижного тела. Ладонь тритона скользнула по простыне, и в тот же миг постель припорошило инеем, а пальцы Ло Цзиньсан побелели и покрылись мелкими кристаллами льда. Ее затрясло от холода.

Потрясенный Кунмин подбежал и схватил Ло Цзиньсан за руки. Его ладони полыхнули огнем, который растопил лед на ее коже.

– Тебе жить надоело? – рассердился монах.

– Нет, не надоело, – отмахнулась от монаха Ло Цзиньсан и обратилась к Чан И: – Юньхэ еще можно спасти!

Тусклые глаза тритона засветились. Откинув прядь серебристых волос, Чан И обернулся и вопросительно уставился на Ло Цзиньсан. Та указала на дверь и заявила:

– Линь Хаоцин может спасти ее.

Проследив за рукой девушки, все посмотрели в сторону двери и увидели, что перед ширмой стоит мужчина в сине-белых одеждах. Взгляд Линь Хаоцина скользнул по фигуре Чан И, а затем упал на лицо Цзи Юньхэ. Правитель Южной долины невольно нахмурился.

– Ты можешь ее спасти? – спросил Чан И.

Линь Хаоцин шагнул вперед, присмотрелся к Цзи Юньхэ и нахмурился еще сильнее.

Как же она исхудала! Прощаясь с названой сестрой в долине Покорителей Демонов шесть лет назад, Линь Хаоцин не думал, что снова увидит ее. Он был уверен, что принцесса Шуньдэ прикончит своенравную девицу – или сразу, или чуть позже…

Вопреки всем ожиданиям, Цзи Юньхэ протомилась в темнице Наставника государства целых шесть лет, а потом тритон вызволил ее и перенес на север. Тогда Линь Хаоцин решил, что уж больше-то никогда не встретит сестру.

– Что с ней случилось? – задал встречный вопрос пленник.

Чан И в ответ упрямо повторил:

– Так ты можешь ее спасти?

Линь Хаоцин уставился на тритона:

– Как спасти то, во что она превратилась?

В комнате повисла тишина. Льдисто-синие глаза снова потеряли цвет.

Тут в Линь Хаоцина вцепилась Ло Цзиньсан. Ее обмороженные руки покраснели и распухли, но девушка не чувствовала боли. Она с такой силой сжала пальцы, что на тыльной стороне ладони потрескалась кожа и выступила кровь.

– Ты же сказал, что можешь спасти ее! Говорил, она так легко не умрет! Это твои слова!

Не пытаясь вырваться, Линь Хаоцин хрипло ответил:

– Я думал, что могу спасти ее.

– О чем ты говоришь?

– Я решил, что она пострадала от снадобья, которое превращает людей в демонов. Этому можно помочь. – Линь Хаоцин перевел взгляд на бездыханный труп. – Я ошибся. Ее тело иссохло, жизненные силы иссякли, она скована льдом. Что тут спасать?

У Ло Цзиньсан задрожали губы и покраснели глаза. Она повернулась к тритону и сердито крикнула:

– Зачем ты сковал ее льдом?

Голос девушки сорвался на хрип. Ло Цзиньсан не выдержала и зарыдала:

– Зачем ее заморозил? Зачем?

Чан И глядел на покрытое льдом тело и не отвечал.

У Ло Цзиньсан подкосились ноги, и она упала на колени. Ее не утомили быстрый бег и долгий путь к подземелью – она лишилась сил, утратив надежду. Кунмин бросился к ней, обнял и прошептал:

– Юньхэ была уже мертва.

– Почему ты так жестоко с ней обошелся? – не унималась Ло Цзиньсан. – Почему держал ее взаперти? Она мечтала увидеть мир. Почему ты ей не позволил? Ты…

Стиснув зубы и кипя от возмущения, девушка высвободилась из объятий Кунмина, подползла на коленях к кровати и схватила Цзи Юньхэ за руку.

– Я не оставлю ее здесь. Она хотела выйти отсюда. Я ее заберу.

Ло Цзиньсан попыталась содрать с тела подруги ледяную корку. Острая кромка льда изрезала ей руки, из ран хлынула кровь. Кунмин больше не мог на это смотреть. Но едва он собрался остановить убитую горем Ло Цзиньсан, как тело Цзи Юньхэ приподнялось в воздухе, окутанное голубым сиянием. В комнате полыхнула яркая вспышка, раздался тихий хлопок, и в следующий миг магический барьер вокруг острова пал. Тритон и труп Цзи Юньхэ бесследно исчезли.

Ло Цзиньсан вытерла глаза:

– Куда он хочет отнести Юньхэ?

– Туда же, куда и ты: наружу. – Кунмин помог Ло Цзиньсан подняться и выглянул в окно. – Туда, где ей нравилось.

Ло Цзиньсан тихонько заплакала. Линь Хаоцин тем временем молча стоял в стороне, а его глаза внимательно следили за полетом тритона на небосклоне.

Озеро вокруг острова все еще покрывал толстый лед. Шагая по его гладкой поверхности, Чан И вспоминал побег Цзи Юньхэ, когда она пробила магический барьер, помчалась прочь, как безумная, и достигла озера. Тритон заметил беглянку издалека, однако не кинулся следом. Он смотрел, как она неслась во всю прыть, задыхаясь от холодного воздуха, пока ее не оставили силы. А потом, лежа на льду, разглядывала ночное небо и громко смеялась. Это была настоящая Цзи Юньхэ, бесхитростная и счастливая. Та, которую тритон понимал лучше всего. Чан И тогда любовался ею.

В эту ночь он сам положил тело Цзи Юньхэ на лед. Девушка лежала, не издавая ни звука, пока в ушах тритона звенел ее смех – радостный, как у ребенка, который не ведал невзгод и не знал, как высоко небо и глубока земля.

Губы Чан И изогнулись в улыбке. Жемчужная слеза скатилась по его лицу и утонула в пушистом инее на щеке Цзи Юньхэ. Лед под ее телом хрустнул и разошелся трещинами, напоминая гигантский цветок. Ледяные торосы наползали на тело один за другим. Вскоре из виду скрылись черты милого сердцу лица, только сверкнула напоследок жемчужная слеза тритона, навеки примерзшая к щеке усопшей.

– Ты свободна.

После этих слов гигантский цветок, в сердцевине которого покоилось тело Цзи Юньхэ, медленно погрузился на дно озера. Чем глубже опускалось тело, тем более расплывчатым казался его силуэт. Вскоре перламутровый блеск жемчужины сгинул во мраке. Лед сомкнулся. Под заснеженным небом посреди бескрайнего озера застыла одинокая фигура…

Круглая, как блюдо, луна озаряла далекие, покрытые снегом горы и замерзшее озеро. В этом мягком свете его поверхность испускала голубое сияние, которое придавало пейзажу леденящее душу очарование.

По озеру медленно шел человек в черном плаще с капюшоном. Выбрав ничем не примечательное с виду место, он достал длинный меч и с силой вонзил его в лед у себя под ногами. Гладкая поверхность треснула. Человек сделал два шага назад, наблюдая за тем, как разбегается во все стороны паутина трещин, меж которыми проглядывает вода.