Лишь тогда Цзи Юньхэ шагнулав сторону клетки, но застыла на месте, едва поняв, что творится внутри. За решеткой из темной стали стоял Чан И, сжимая в руке окровавленный меч. Тело тритона было сковано льдом, словно его замуровали внутри ледяной глыбы. Его щеки покрыла ледяная корка, и только синие глаза подавали едва заметные признаки жизни.

– Чан И…

Все выглядело почти как в их первую встречу: израненный тритон в клетке и покорительница демонов по другую сторону решетки. Однако с тех пор многое изменилось.

Цзи Юньхэ яростно стиснула зубы, чтобы унять боль в сердце. Магическая сила в ее руке сгустилась и превратилась в клинок, которым девушка с размаха рубанула по тяжелому замку на клетке. Решетка заходила ходуном, и стальной замок с лязгом упал на пол. Распахнув дверь, Цзи Юньхэ бросилась внутрь и подбежала к Чан И. Девять лисьих хвостов взметнулись у нее за спиной. Полыхая лисьим огнем, она крепко обняла покрытого льдом тритона.

– Чан И… Чан И…

Пока Цзи Юньхэ шепотом повторяла милое сердцу имя, лисий огонь постепенно растопил лед, освободив тритона из ледяного плена. Девушка сжала в ладонях прекрасное мужское лицо.

Кожа Чан И была такой холодной, что сама Цзи Юньхэ, согреваемая лисьим огнем, задрожала в ознобе, однако не опустила рук. Нельзя сдаваться! Она бережно потерла щеки Чан И:

– Согревайся быстрее! Я поглажу – и все пройдет! Поглажу – и пройдет!

Тот по-прежнему не двигался. Спустя время его тело оттаяло и обмякло, а синие глаза закрылись. Лишенный опоры, тритон обессиленно рухнул на пол. Цзи Юньхэ немедленно обняла его, продолжая растирать окоченевшие щеки и руки.

– Чан И, я с таким трудом вернулась к тебе, я все вспомнила… Ты обещал, что мы отправимся вместе на север. Нельзя нарушать свое слово! Ты говорил, тритоны никогда не лгут…

Растирая ладонь Чан И, Цзи Юньхэ заметила рану на его запястье. Она знала, что это значит: из-за истощения тритон принес кровавую жертву, чтобы напитаться силой. Ради схватки с Шуньдэ он поставил на кон свою жизнь. Тритон раз за разом расходовал слишком много магии. В конце концов это могло его убить.

– Ты не можешь мне лгать…

Не в силах справиться с наплывом чувств, Цзи Юньхэ прижалась лицом к щеке тритона. Она задыхалась и не могла больше вымолвить ни слова. Внезапно рядом с ее ухом раздался тихий протяжный вздох. Повеяло свежей прохладой.

Цзи Юньхэ торопливо вскинула голову и увидела, что бледные губы тритона чуть приоткрылись, выпустив облачко белого пара. Дыхание Чан И было слабым и неглубоким, и все же этого было достаточно, чтобы девушка обрадовалась, как безумная. Она вновь обрела надежду.

– Чан И! Потерпи немного. Я отвезу тебя обратно на север.

– Ты не должна была… рисковать.

Слабый голос Чан И звучал тише комариного писка, но Цзи Юньхэ внимала каждому слову. Она еще раз растерла тритону руки и почувствовала, что его тело немного согрелось. Затем подхватила Чан И под плечо:

– Пойдем. Поговорим потом.

Прежде чем Цзи Юньхэ сделала шаг, из горла принцессы Шуньдэ вырвался странный, безумный смешок. Он напоминал предзакатный крик диковинной птицы и наполнял сердце леденящим ужасом.

Цзи Юньхэ посмотрела на принцессу. Хотя оба удара – длинным клинком и кинжалом – были смертельны, Шуньдэ не желала умирать.

– Я поджидала тебя… – прохрипела она. – Наконец ты пришла. Сегодня я принесу вас обоих в жертву.

Цзи Юньхэ взглянула на Чан И. Пока они в столице, в любой миг в дело мог вмешаться Наставник государства. Ввязываться в битву с Шуньдэ было неразумно. Девушка сложила пальцы в магическом жесте, чтобы оседлать ветер, но прежде, чем заклинание успело сработать, свод подземелья треснул, и вниз полетел зеленоватый магический круг, который обернулся гигантским колоколом и накрыл незадачливых беглецов.

Мир погрузился в кромешную тьму. Цзи Юньхэ почувствовала, что вместе с Чан И она провалилась вниз, словно под ними проломился пол. Они падали все ниже и ниже, слушая злобный смех Шуньдэ. Казалось, их несет прямиком в бездонные глубины ада…

Не думая ни о чем, Цзи Юньхэ крепко обняла Чан И, решив ни за что не отпускать его. Даже если обрушится небо, содрогнется земля или она погибнет на месте.

Непонятно, как долго длилось падение, но чувство невесомости внезапно исчезло. Цзи Юньхэ сидела в обнимку с тритоном, их окружала непроглядная тьма.

– Чан И?

– Я с тобой.

Голос тритона был слаб, и все же он ответил. Убедившись, что с ним все в порядке, Цзи Юньхэ немного успокоилась и начала рассуждать.

Итак, Шуньдэ захватила Чан И, чтобы заманить Цзи Юньхэ в столицу. Расставила ловушку, в которую девушка с тритоном все-таки попались. Странно, что принцесса не задействовала магическую печать в тот самый миг, когда Цзи Юньхэ вошла в клетку. Шуньдэ сказала, что принесет их обоих в жертву, значит, она хочет заполучить их силу. Только почему не сделала этого сразу?

Должно быть, принцесса серьезно пострадала от ран и ее первоначальный план сорвался. Тогда она решила заточить Цзи Юньхэ и тритона внутри магической печати, желая восстановить силы, прежде чем лишить врагов жизни. Пока Шуньдэ не восстановится, у них есть шанс выбраться.

– Это ловушка… – сказал Чан И. – Не надо было приходить.

– Мне лучше знать. Помнишь, что я тебе говорила? Право выбирать собственный путь – это та свобода, которая мне нужна. Твои раны опасны?

– Да, – честно ответил тритон. – Но они не убьют меня.

– Хорошо. – Цзи Юньхэ поднялась на ноги. – Давай вместе найдем глаз печати. Я понесу тебя на спине.

С этими словами девушка взвалила тритона на спину. Ожидая, пока он устроится поудобнее, Цзи Юньхэ рассмеялась:

– Что-то похожее с нами уже случалось. Верно, большехвостая рыба?

Бледные губы Чан И изогнулись в слабой улыбке.

– Да, – тихо ответил он.

Когда они угодили в печать Десяти Сторон, Чан И еще не лишился хвоста и не мог ходить по земле, поэтому Цзи Юньхэ пришлось тащить тритона на себе. И хотя теперь у него появились ноги, он снова не может идти.

– Мы выбрались из печати Десяти Сторон, так разве жалкая ловушка Шуньдэ сможет нас удержать? Мы разрушим печать, вернемся на север, ты поправишься и разочек покатаешь меня на спине.

– Хоть каждый день.

Чан И надолго замолчал, а потом спросил, с трудом сдерживая чувства, рвущиеся из груди:

– Почему ты мне не сказала?

Цзи Юньхэ оглянулась, думая переспросить, о чем это он, однако сообразила сама. Чан И наверняка сошелся в схватке с принцессой потому, что та открыла ему правду. Конечно, тритон спрашивал о том, что Цзи Юньхэ скрывала от него на протяжении долгих лет. Девушка давно хотела во всем признаться, хотя никак не ожидала, что начать этот разговор их заставят откровения принцессы Шуньдэ.

– Я собиралась обо всем тебе рассказать на дне Замерзшего моря, когда ты ушел за едой, – улыбнулась Цзи Юньхэ, вспомнив, как совсем недавно они могли мило беседовать за чашкой чая. – Просто мне помешали…

Чан И долго молчал, и вдруг из темноты донесся его сдавленный, полный сожаления голос:

– Как же я раньше не догадался?..

– Чан И, ты правильно сказал: что было, то прошло.

– Эти слова должен был произнести не я.

– Нет, именно ты. Я не открыла тебе правду, думая, что умираю. Мне казалось, правда уже не имеет значения. А еще я боялась, что ты возненавидишь меня за то, что лишила тебя выбора.

Длинные серебристые волосы упали на плечи Цзи Юньхэ.

– Нет никакой ненависти.

– Я все равно боялась, что ты будешь меня винить. А теперь я не умираю и не страдаю от одиночества. И хочу пройти с тобой через жизнь рука об руку… или носить тебя на спине. – Девушка улыбнулась, вглядываясь в темную пустоту и видя перед собой весенние горы в цветах и яркое небо. – Больше никаких тайн между нами.

Цзи Юньхэ говорила спокойно и безмятежно, но синие глаза Чан И подернулись рябью. Тритон закрыл глаза.

– Принцесса Шуньдэ сумасшедшая…

– Верно.