Лу Цзиньянь поглядел на владыку севера, вздохнул и покачал головой.

– А вы как попались? – поинтересовалась А-Цзи.

Тот скрипнул зубами от гнева:

– Этот сукин сын снова подрался со мной.

А-Цзи поняла его с полуслова. Она в недоумении уставилась на парочку давних недругов:

– Если вы по природе несовместимы, разве не лучше разойтись подобру-поздорову?

– Совершенно согласен, – неторопливо ответил демон-змей.

– Ага, согласен он, черт его дери! А ну заткнись! – свирепо крикнул Лу Цзиньянь.

– Сам заткнись!

Утомленный перепалкой тритон открыл глаза.

– Тихо! – скомандовал воин, сопровождавший пленников.

В зале повисла тишина. К трону подошли три тюремщика, один из которых, по-видимому, был начальником тюрьмы. Они почтительно поклонились и опустились на колени.

– Почтенный владыка! Мы провинились и готовы понести наказание!

Взгляд тритона упал на начальника тюрьмы. Владыка севера равнодушно кивнул:

– Хорошо, приговариваю вас к смерти.

От испуга у несчастного подкосились ноги, и он рухнул на землю. Жестокий приговор ошеломил всех присутствующих. А-Цзи нахмурилась и уставилась на тритона, не в силах поверить, что владыка севера с такой легкостью посылает людей на смерть.

Тритон перевел взгляд на А-Цзи и незадачливых беглецов:

– Если вам не по нраву тюрьма, вас казнят немедленно.

Лу Цзиньянь и его спутники побледнели, Чан И же встал и спокойно направился к выходу. А-Цзи наблюдала за тем, как он шел: медленно и невозмутимо, словно оставляя позади себя не живых людей, а бездыханные трупы. От его хладнокровия сердце девушки взволнованно заколотилось. Она не понимала, что испытывает: гнев, разочарование или невыносимую печаль, которая поселилась в душе с тех пор, как она впервые увидела тритона.

А-Цзи поднялась на ноги, выпрямилась и громко произнесла в спину владыке севера:

– Остановитесь.

Ее голос звонко прогремел в тишине, и белые как полотно лица несчастных подданных обратились к дерзкому узнику. Чан И замер, развернулся вполоборота и покосился на демона-лиса. А-Цзи шагнула вперед, стражники схватились за рукояти мечей, и обстановка во дворце резко накалилась.

– Никого в этом зале нельзя убивать, – заявила А-Цзи, изо всех сил стараясь сохранить иллюзорную личину.

Между тем ее ладони полыхнули огнем, а за спиной взметнулись четыре лисьих хвоста. Лу Цзиньянь и остальные пленники оторопели. Все знали, что с появлением нового хвоста сила демона-лиса многократно возрастает. Тело А-Цзи окутало пламя, которое тут же расплавило звенья цепи, сковавшей ей руки. Когда обрывки оков с тихим лязгом упали к ее ногам, стражники обнажили мечи. Как по мановению руки, зал заполнили клубы черной дымки и зловещий скрежет клинков, покидающих ножны.

Чан И присмотрелся к пленнику. Тот, вне всяких сомнений, был мужчиной, но в его манерах чувствовалось что-то знакомое, поэтому тритон не смог легко отмахнуться от наглеца. Чан И наблюдал за А-Цзи до тех пор, пока разгоревшийся лисий огонь не окрасил синие глаза тритона в цвет темных чернил. Мимолетного сходства оказалось достаточно, чтобы он внимательнее изучил хвосты за спиной А-Цзи.

Демон с лисьим обличьем, черной аурой и четырьмя хвостами… Чан И хорошо помнил, что Цзи Юньхэ, бывшая наполовину человеком, а наполовину демоном, обращалась в черную девятихвостую лису.

– Чем ты подкрепишь свое утверждение? – спросил Чан И. – Почему я обязан сохранить тебе жизнь?

Освободив А-Цзи от пут, лисий огонь постепенно угас. Она снова шагнула вперед, с достоинством глядя в глаза владыке севера:

– Тем, что на севере подобное недопустимо. Я верю, что почтенный владыка, способный убедить вражескую армию покорителей демонов сложить оружие и перейти на его сторону, не превратится в тирана, утратившего остатки разума.

Неподвижные глаза Чан И едва заметно блеснули. Слова пленника пробудили в его памяти почти забытое воспоминание. Поместив Цзи Юньхэ в ледяной саркофаг, он запретил себе думать о прошлом. Тритон намеренно пытался забыть Цзи Юньхэ и все то, что пережил вместе с ней. Но стоило ему позволить себе малейшую слабость, как картины прошлого пробивались сквозь ледяной панцирь, просачивались наружу, будоражили кровь и разрывали его душу на части. Совсем как сейчас.

Два всадника, покинувших плоскогорье, борясь со снежной бурей… Лицо и силуэт Цзи Юньхэ… Память о том дне вырвалась на волю и проникла в сознание Чан И. Подобно бесстрашной девушке, которая держала речь перед всей вражеской армией, говорил с ним теперь этот демон-лис:

– Покоритель демонов Лу Цзиньянь перешел на сторону севера, потому что доверился вам. Демон-змей, хлебнувший в мире людей немало горя, бежал на север и сражался на вашей стороне, так как тоже доверился вам. Если вы казните этих двоих, то обманете не только их доверие, но и доверие всех, кто последовал их примеру: мастеров, сложивших оружие, и демонов, поддержавших север. Толпы людей прибывают сюда, потому что здесь им обещают достойную жизнь. Если вы казните пару драчунов за сведение личных счетов и тюремщиков – за побег заключенных, то превратите вольный север в подобие императорского двора, а сами окажетесь ничем не лучше Наставника государства. И тогда люди всего мира в страхе отвернутся от вас.

Присутствующие напряженно внимали каждому слову А-Цзи, а Лу Цзиньянь удовлетворенно кивал.

– Я не верю, что вы сами не понимаете этого.

Конечно же, Чан И понимал. Просто ему было все равно.

А-Цзи не стала дожидаться, пока тритон соберется с мыслями, и продолжила:

– Полагаю, вы слишком долго просидели на троне и забыли, с чего начинали. Ваше нынешнее поведение недостойно памяти тех, кто сложил головы за правое дело севера!

Слова А-Цзи потрясли даже стражников, которые теперь смущенно переглядывались между собой. У кого хватило смелости поднять глаза на Чан И, увидел, что тот молча стоял на своем возвышении и пристально смотрел на юношу.

– У вас с лихвой хватит сил, чтобы убить меня. Но я готов довериться вам. Я верю, что вы меня не убьете.

Закончив свою пламенную речь, А-Цзи вернулась на прежнее место и взглянула в глаза Чан И.

Казалось, в наступившей тишине можно было расслышать звук упавшей иглы. Когда долгое молчание владыки стало тревожить подданных, Чан И внезапно спросил:

– Как твое имя?

– Меня зовут А-Цзи.

На короткий миг синие глаза Чан И опустели. Он развернулся и покинул тронный зал, тихо сообщив напоследок:

– Я отменяю казнь.

От неожиданности А-Цзи застыла на месте. Как только владыка севера удалился, Лу Цзиньянь вскочил на ноги, не дожидаясь, пока с него снимут цепи, и бросился к ней.

– Ну ты даешь! Как лихо завернул! Я почти поверил, что если нас казнят, то мастера и демоны поднимут восстание. Впервые в жизни чувствую себя важной птицей!

Цзи Нин не переставая вытирал с лица пот.

– Я один до смерти перепугался, братец А-Цзи. Ты так гладко объяснил, почему нужно пощадить мастера и демона-змея! Мне уж подумалось, что стану единственным, кого обезглавят…

– Ты и впрямь сильно напуган, у тебя даже волосы промокли от пота, – расхохотался Лу Цзиньянь и погладил юношу по голове.

Трое опальных тюремщиков тоже поспешили подойти к недавнему пленнику:

– Спасибо тебе, молодой господин! Премного благодарны!

Видя, что А-Цзи, внимая словам признательности, в недоумении глядит на дверь, демон-змей улыбнулся:

– Что стряслось? Спаситель произнес вдохновенную речь, убедив правителя в своей правоте, а сам растерялся?

А-Цзи покачала головой:

– Нет. Просто мне кажется, нас спасла не моя вдохновенная речь.

– А что тогда? – прямо спросил Лу Цзиньянь. – Твое имя? Ха-ха-ха!

– Похоже на то, – серьезно ответила А-Цзи, однако ей никто не поверил, решив, что парнишка несет чепуху или пытается всех одурачить.

А-Цзи бросила последний взгляд на дверь, в которую удалился тритон, и покинула зал следом за всеми, кто сегодня счастливо избежал смерти.