и что история будет на веки
уничтожена одним единственным росчерком пера современного мышления!
РАДИКАЛИЗМ «ЧУЖИХ».
Дитя должно своим присутствием не только не мешать, не смущать, не принуждать к «вынужденной любезности», нет, оно должно, наоборот, превращать доселе обыкновенного, обычно идущего своей дорогой человека в поэта! У нас, художников — речь идет о том, чтобы стать сразу «горячим приверженцем», глубоким «другом этой маленькой души», и это без той бледной родительской любви, самостоятельно, лишь благодаря мистической личности чужого ребенка!
Вы, другие, не сможете нас ни в чем убедить, кроме того, что мы уже знаем о вас, что вы не художники! Кое-где вы привязываетесь по нужде, как-нибудь, когда-нибудь, но вы, к сожалению и слава богу, не имеете даже смутного представления о жизни души, способной объективно восторгаться чем-нибудь. Если бы вы могли честно признаться в ртом?! Нет, вы хотите даже конкурировать с нашей душой, ха, ха, хи, хи, ха! В вас недостает единственной, как раз самой главной способности, способности нам подчиниться!!!
СТРАХ.
Эта вечная боязнь перед смертью! Глупо-патологическая, как и большинство с виду нужных значительных (хи, ха, ха, ха) вещей в этой совершенно ничтожной жизни! Кое-что здесь верно: мы, к сожалению, и здесь, большей частью, не можем уйти в нужный момент благодаря нашему глупейшему «инстинкту самосохранения». Нужно, следовательно, оставаться; для разумно мыслящего, логически приличного человека это ужасно! Приходится смотреть на низкую подлость всех других людей, чувствовать, испытывать на себе?!? Тьфу!
До самого конца жизни ждешь, надеешься, что найдешь в себе достаточно приличия и мужества чтобы сказать сотне людей в лицо: «Вы свиньи и собаки!» Но это никогда не удается, всегда есть причины, заключающиеся в нашем собственном преступном «инстинкте самосохранения», мешающие нам быть приличными людьми. Ну, пусть женщины, которые хотят себя «обеспечить» как-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь! их убожеству все равно прощается все. Но мужчины, мужчины, мужчины, «сознательные» обитатели этого идиотского мира!? Какая у них отговорка?!
Что они только мужчины!
ОЖИДАНИЕ.
Подождать еще, подождать, она придет в четыре.
Ты проснулся в половине шестого, совершенно
выспавшись, как всегда, за последние три года,
ведь мы становимся старше, умнее, и моложе.
И ожидаешь с трепетом четырех часов пополудни!
В это время в твоем бытии, собственно в твоем небытии, происходит, как и всегда, нечто ненужное, обременяющее, отнимающее время.
Но самое главное нечто безразличное.
Жизненные ненужности мучают тебя,
и ты ожидаешь с трепетом освобождения,
которое даст тебе четвертый час пополудни!
Издалека долетает до тебя военная музыка,
ты вдыхаешь светло-серый дым, выходящий из белых, старых дымовых труб,
приходят посетители, посетительницы,
им нечего тебе сказать, и говоришь только ты.
Все происходит, но четырех часов еще нет!
Наконец, четыре часа!
Она пришла, она здесь, здесь, пришла!
Как бы она была удовлетворена, может быть,
если бы можно было ей рассказать,
как я томился до четырех часов?!?
Но именно этого нельзя сказать.
Я сижу и «болтаю» с нею,
как хороший комедиант!
Но ведь до сих пор я был настоящим,
глубоко, тосковал, ожидал,
безнадежно ожидавший, полный надежды,
занятый ожиданием, занятый глубоко,
глубоко, горячо, презирая другие, ничего, но стоящие шалости жизни!
Но когда она пришла, когда она здесь,
тогда вдруг забываешь свою «роль».
Бедная Альма Пт!
ДНЕВНИК ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ.
Я хочу, чтобы на меня молились?!
Нет, я хочу, чтобы кто-нибудь благодаря мне был особенно счастлив!
Нет, не благодаря мне. Только благодаря одному моему присутствию. Без моего участия.
Лишь тем одним, что я появилась на свет.
Как же достичь этой цели, если он не молится на меня?!
В нем должно зародиться само собой, без моего кокетства,
сознание, что я его сделаю таким счастливым каким он еще не был никогда и каким не будет никогда благодаря другой!
Но для этого он должен меня обожать самоотверженно, иначе, дешевле — нельзя, иначе я ничего не могу для него сделать!
КАРЬЕРА.
Я люблю, обожаю в этой молодой актрисе, все, что только можно обожать в исключительных женщинах. Ее зовут Анни Мевес.
Она так хотела бы играть мольеровских милых вострушек, а ей не дают.
Директор, режиссер, лектор, никто ее не понимает. Прежде всего не сразу.
Единственный, в ком есть понимание, это поэт, но он только поэт, и его не принимают всерьез!
Он ей даже вреден, потому что его восторги непонятны толпе.
Никто не позволяет говорить себе в лицо, что он ничего не понимает. Особенно поэту! Ибо, на что он способен?! Творить! Тьфу!
Он, возможно, смыслит что-нибудь в весне, осени, любви, ревности,
но в молодой, начинающей актрисе он ничего не понимает.
Ну, да, конечно, он ею увлечен.
Когда она дойдет до «Макса Рейнгардта»,
тогда, вероятно, вспомнят добродушно про его увлечение!
Но в конце концов, слепая курица тоже
может иногда найти зерно! Поэты любят громко кудахтать, ведь это известно.
ДЕЙСТВИЕ НА РАССТОЯНИИ.
Через три дня после того, как я упал с каменной лестницы, сломав себе левую руку, и в половине двенадцатого ночи доцент Штернберг вправил ее и положил в гипс, я получил одновременно из Гамбурга и из Берлина следующие письма:
Гамбург, 9 декабря 1917.
«Нервные пути правого полушария мозга владеют левой частью тела, нервные пути левого полушария — правой частью тела. Правое полушарие мозга менее работоспособно и обладает меньшей силой противодействия, чем левое. Левая часть мозга выполняет для животной жизни те же функции, что и правая, кроме того она руководит большей частью высшей духовной жизни. Левый мозг может отказаться работать, так как он должен выполнять большую часть работы, несмотря на большую силу противодействия, особенно при односторонней деятельности. Мы сжимаем нагрузку с левого мозгового полушария бережным отношением, т.-е. при помощи сна, отдыха и покоя. Привлечение правого мозгового полушария к интеллектуальной работе мы осуществляем путем укрепления левой части тела, которая с укреплением запущенной правой части мозга делается равноценной; развитие левой руки увеличивает особенно духовные способности.
«Значение упражнений левых частей тела для мозга прямо необыкновенно.
«Японцы поняли это первые, у них каждое дитя приучается к тому, чтобы левая рука упражнялась в тех же движениях, что проделывает правая рука. Духовная выносливость и духовные способности этих маленьких людей достаточно известны. Кто путем соответствующего воспитания и упражнений приучен привлекать правое мозговое полушарие для помощи и поддержки левого мозгового полушария, для тех утомления не существует. Леонардо да-Винчи, Микель-Анджело, Гольбейн, Адольф Менцель были амбидекстерами. В борьбе за существование, которая становится все тяжелее, выдержит тот, кто располагает всем богатством органических средств, предоставленных человеку».
...............................
«Милый, милый Петер Альтенберг!
«Снова пришло время, когда я получаю от вас привет! Не забывайте меня!!!
«Вот два года, как я не веду больше дневника — в ваших сказках «все написано». Я употребляю свои скрытые силы, чтобы найти в себе самой могущие развиваться способности. Вот два года, как я переписываю ваши сказки левой рукой. Я получила новую руку, новую кисть, новый мозг — для душевно-духовной деятельности.
