Пусть она никогда не будет всем.

Если она требует от нас этого,

тогда она станет убийцей!

Она убивает нашу душевную свободу, свободу нашего духа, свободу места, времени, денег и женщин!

Август Стриндберг, этот гений, чувствовал это всю жизнь,

но он горевал беспомощно-жалобно

вместо того, чтобы уничтожить мечом Зигфрида, изгнать

с дороги своей души,

то, что мешало светлому герою на его светлом пути!

«Ты для меня все» принадлежит прошедшим временам!

Коротка моя весна!

Использовать ее было бы низко и не гениально.

Но ведь все это делают.

Я не могла бы взять на себя ответственность

нравиться еще, когда я больше не нравлюсь

так, как раньше — мистически сказочно, волшебно, непонятно, не трогаю и не вдохновляю!

Коротка моя весна!

Ведь цветы тоже вянут, кустарники, деревья, все.

Но они не несут ответственности за свое увядание! Они имеют право.

Но я, как могла я жить признанием одного лишь моего бытия?

Мне пришлось пережить

сознание, что он недостойный идиот,

если он признает меня,

в то время, когда во мне ничего нет.

Чем мне заменить,

я больше не могу быть 

цветущей весною сиренью!

Он не будет скорбеть обо мне,

дрожать за меня и болеть,

тихое прикосновение моей

руки его не исцелит?!

Коротка моя весна!

Если поэт знакомится с красивой женщиной и начинает за нею ухаживать, то она потом говорит: «Ах, этих людей начинаешь ценить только тогда, когда познакомишься с ними лично!»

Если поэт знакомится с молодой женщиной и за нею не ухаживает, то она говорит потом: «Это старая песня, как бы ни были интересны эти люди, лично знакомиться с ними не следует все же никогда!»

В «обществе» считают очень интересным выслушивать различные мнения и взгляды об одном и том же предмете. Я считаю более интересным, если кто-нибудь один высказывает правильный взгляд, а другие слушают!

Называть человека дураком за то, что он говорит прямо в лицо «неприятные истины», это — естественный инстинкт самосохранения! Но считать человека «благоразумным» за то, что он говорит прямо в лицо «приятную ложь», это — непонятная глупость. К какой категории относятся красивые женщины?

«Доброта», «снисходительность», «прощение» со стороны мужчины, это очень мило! Но по отношению к кому? По отношению к гадюке, какой бы красивой и полосатой она ни была, это сумасшествие! Как это она его не укусит?

Женщина бывает «невоспитанной» до тех пор, пока ее невоспитанность нравится. Ее тогда называют сердечной и интересной.

Когда художник говорит любящей женской душе, что ему нужно разнообразное возбуждение, она отвечает: «У тебя ведь есть твое искусство».

Когда же он отвечает, что именно искусство требует возбуждения, она думает про себя: «Твое искусство?! Мир обойдется и без него».

Во время паузы в разговоре вы обрадовались, когда кто-то предложил следующую задачу: сколько различных флагов можно сделать, имея семь основных цветов. Один: «Вычисление с логарифмами было еще в гимназии моим слабым местом!» Другой: «Если вы мне скажете, что 700 флагов, я не удивлюсь!» Третий: «Господа, это ведь серьезная тема! А что если государств больше, чем флагов?!»

Я знаю одну совсем молодую даму, которая решила быть внутренне подобною белому пуделю. Так как она светлая блондинка, то я говорю «белый» пудель. Потому что и черные пуделя тоже Отличаются верностью пуделя. Но пуделя теперь вывелись, они слишком скучны со своей вечной, ровной, почти ядовитой верностью (только верность, тьфу!); предпочитают левреток (очень мило!), болонок (боже, как она мила, вертится вокруг самой себя от радости!), такс (она не хочет идти по вашим следам, значит, благородная порода!), но пудель, который вечно обижается и отличается верностью, нет, это принадлежит прежнему поколению; мы ведь знаем, он любит нас фанатически! Что в этом особенного?! Эта молодая дама, значит, решила быть внутренне совсем, как пудель. Верной, верной, верной и верной. Это и нельзя решить, даже настоящий пудель не может это решить, это должно быть от природы или этого не может быть совсем. Она была такой случайно. Что из этого вышло?! Ничего. Он говорил всегда восторженно, во всех тонах: «Она белый пудель!» Никто ему не верил, а те, кто верили, думали: «А если и так?!» Потом он начал стремиться к «левретке». Наконец, пришла другая, и белый пудель был ужасно обижен. Вот все, что дает скучная, трагическая верность пуделя. Лучше стать сразу левреткой. Да, если только это возможно!

После 30 лет я посетил сегодня милое местечко «Альтенберг», на берегу Дуная. Зовусь ли я по этому местечку, или оно по мне, это все равно. Кустарники ив и берез стали лесами, и никто не плывет по большому, широкому, свободному Дунаю. Где Эмма, Берта, Тильда, Эльза?! Да, Эмма построила при помощи своего знаменитого мужа (гофрат профессор Адольф Лоренц), как раз здесь, в воспоминание о своем чудном детстве, прекрасный замок с садом и высокой белой башней, откуда видны дунайские поля. По вечерам с холмов веет свежий, влажный воздух. Все, о чем когда-то мечтали, развеяно. Все, все куда-нибудь спаслись, лишь я один... Я выезжаю за город в страну святых юношеских грез и замечаю, что ивы и березы за истекшее время разрослись и стали лесом.

Вышла в свет книга: «Бетховен», 80 геллеров или, может быть, одна крона. Собственно, это заметки о Бетховене, избранные П. Биглером, издание Улльштейна. Разве есть замечания о жизни Бетховена, не представляющие интереса?! Почему не должно меня интересовать, какие блюда и напитки были его любимыми?! В течение всей своей жизни мы узнаем эти вещи о людях, которых мы об этом никогда не стали бы расспрашивать!? Как ходил Бетховен, как он принимал или отклонял приглашения, каким он был, когда девушка производила на него первое впечатление, или когда она выходила замуж за другого?! Какое мыло он употреблял, какой у него был зонтик, какая палка?! Разве вас это не интересует?! Меня чрезвычайно. Гений — целый организм, каждое самое маленькое колесо, клапан принадлежит гениальной машине! Хотите определить, что в ней было самым изумительным?!? Эта нежная книга дает «интимное понимание» об этой запутанной, огромной машине, создавшей музыку, принадлежащую вечности. Тот, кто решится положить эту книгу на ночной столик своей подруги, чтобы она ее прочла, тот имеет друга!

Есть один единственный способ уважать человека... если это уважение ставит вас перед самим собою на более высокую ступень человечности. Зависть, злоба, неприязнь — означают деградацию самого себя в своих собственных глазах!

Бывают разного рода «распятия на кресте». Например, когда альтруисту говорят, что он эгоист; серьезной женщине, что она еще более утонченная кокетка, чем все другие; поэту, что он бездельник; бережливому, что он скупой; благородному и щедрому, что он расточителен; романтически идеальновлюбленному, что он «неспособен»! Всякая ложь для приличного человека есть распятие на кресте мученичества. А тот, кто распинает, в какой бы то ни было области, тот Иуда!

Есть много людей, которые друг к другу совсем не подходят даже тогда, когда они очень подходят друг к другу. Тон их голоса раздражает нас постоянно, хотя при этом мы себе всегда говорим: «Подумай о том, что ведь он или она не виноваты!» Но раздражение остается. Во время твоего мирного сна хлопнула дверь. Разве она виновата в том, что она тебя, несчастного, разбудила?! И все же ты готов, как в детстве, побить дверь: «Ах ты, гадкая дверь!» Манера любезно раскланиваться, слишком любезно, может тебя вооружить против, того, кого ты собственно («собственно» — самообман) любишь! Особенно сильно могут раздражать в высоко ценимом человеке движения, хотя мы ему их тотчас же прощаем; мы даже безжалостно нападаем сами на себя за свою раздражительность! Манера человека пройти по залу, через салон в гостинице или в кафе может вызвать в нас либо симпатию, либо ненависть! Развитой человек таких «мелочей не замечает» — это трусливый жалкий самообман! Нет, как раз такие мелочи замечаются! Я не говорю, что нужно ценить человека за привлекательную походку, но что можно постепенно возненавидеть непривлекательного человека, хотя бы в нем было много духовных и душевных достоинств — это я утверждаю решительно, наперекор целой толпе лицемеров. Тот, кто хорошо танцует, не есть еще хороший человек, но тот, кто плохо танцует и все же танцует и даже охотно, тот осел. Никто не подозревает, сколько в нем самых незаметных особенностей, раздражающих его ближнего, который его ценит и любит; эти черты могут мешать вашему ближнему, оскорблять, обижать его, приводить в отчаяние, эта «статья» в счете отношений любящих друг друга людей и иных, менее горячо относящихся друг к другу, никогда не принимается в расчет. Вследствие этого счет всегда не верен, и внутреннее столкновение неминуемо.