Сейчас Хрум жалел, что отправился следом за стариком. Юноша надеялся приблизиться к самой границе запретной зоны, вскарабкаться повыше – на верхушку дерева или скалистый пик – и оттуда попытаться разглядеть, чем занимается старый шаман. Но всё пошло не так, как планировалось…

Крак недавно обмолвился, что быть Хруму его преемником. Может в шутку сказал, а может и всерьёз – по нему ведь никогда не поймешь. Но когда Хрум спросил, можно ли ему сопровождать уважаемого Крака во время похода внутрь Пятна, шаман только усмехнулся.

Тайна Пятна, волшебная сила черного мха, непререкаемый авторитет шамана – всё это манило и привлекало Хрума. Однако, несмотря на уважение к мудрому старику, Хрум не хотел бы выглядеть как он – носить на лице гроздья струпьев и бородавок, иметь ложные глаза и уши, лишние пальцы и раздвоенный язык. А еще длинный и голый, как у жирной крысы, хвост. Хрум опробовал на себе силу волшебного мха, чувствовал, как окрепли мышцы и кости после первого же крохотного кусочка. Однако хорошо лишь то, что в меру. Пища дарит телу энергию, но если нажраться от пуза перед охотой, то сам рискуешь стать пищей. Так и тут – старик Крак явно перебрал с мхом в своей жизни и выглядел сейчас по меньшей мере странно.

Внезапно справа, достаточно близко, раздалось мяукающее подвывание. Где-то позади за спиной на призыв откликнулось сразу несколько тварей.

Эх, всё-таки не получилось сбежать – стая шла по его следу. Похоже, что коты окружали Хрума, пытаясь прижать юношу к границе Пятна. Нет, звери не служили волшебной силе (хотя выросли и окрепли наверняка благодаря ей). Хищники просто повторяли то, что делали уже неоднократно ранее – загоняли жертву в такое место, где она скорей остановится и развернется для последнего боя, чем продолжит путь вглубь запретной территории.

Однако Хрум не собирался погибать в драке с котами. Более того, где-то в глубине души он даже радовался, что звери заставляют его войти в Пятно. Если придется умирать, то прикоснувшись напоследок к величайшему таинству, а не просто оказавшись растерзанным хищниками.

И он ринулся вперед, к почти незаметной черте, за которой начиналось Пятно. Оставалось не так много – десяток прыжков с камня на камень, а дальше коты сунуться не посмеют.

Вдруг из зловонной расщелины с хлопком выстрелил вверх скользкий комок и ударил в бедро Хрума. Прыгучие слизни! Тупая боль – и нога вмиг отяжелела. Второй паразит промахнулся, пролетел мимо, шлепнулся о камень и скатился вниз. А третьего Хрум остановил быстрым взмахом серпа – две извивающиеся половинки разлетелись, разбрызгивая зловонную кашицу.

Отдирать первого слизня не было времени – в любое мгновение на спину мог запрыгнуть свирепый кот. Конечно, паразита нужно снять как можно быстрей, пока он не отравил кровь, однако приходилось выбирать меньшее из двух напастей. Потому Хрум стиснул зубы и с болтающейся на ноге желеобразной тварью продолжил путь.

Ступив на территорию Пятна, он ничего не почувствовал. Такой же воздух, запахи, температура. Даже наоборот слегка успокоился – наконец-то совершил поступок, о котором давно мечтал, но никак не мог решиться.

За спиной не замолкали вой и обиженное мяуканье. Хрум обернулся к преследователям и злорадно рассмеялся – три кота остались позади, не решившись переступить черту. Лишь нервно хлестали по ляжкам линялыми хвостами и злобно сверкали вертикальными зрачками.

Хрум наконец опустил взгляд вниз, на онемевшую ногу. За счет пожираемой плоти слизень раздувался, становясь толще и тяжелее. К сожалению, это не означало, что отлепить тварь будет проще. Сама она никогда не насытится, даже если сожрет жертву целиком, без остатка.

Хрум вспомнил, как в детстве одному из его товарищей также не посчастливилось. Неопытный мальчик тогда просто отрезал впившегося слизня, надеясь, что голова сама отвалится. Но не тут-то было. Слизень – это и есть голова с присоской, а остальное туловище – это пищевой запас, который тварь таскает на себе. Потому лишиться запаса слизню неприятно, но не смертельно – отрастит новый.

Итак, резать опасно и уже поздно, нужно было найти иные способы. Например, использовать плотоядную капусту, как раз питающуюся слизнями. Прислонил ногу к такому растению – и мясистые листья все сделают сами – от слизня не останется и следа, а для людской плоти капуста не опасна. Хрум внимательно пошарил взглядом вокруг, но ничего похожего не обнаружил – здесь, на поверхности Пятна, растений было мало, да и те странные, измененные магией.

На глаза попался жук-шаровик, тоже необычный – крупный и не желто-зеленый, как обычно, а черно-бордовый. Но это точно был шаровик – потешно усевшись на жучью задницу, он мусолил в передних лапках козявку, слепленную из собственных выделений.

Такие шарики известны каждому варанху с детства, они дарят бодрость, снимают боль и усталость. Ими нельзя злоупотреблять, может возникнуть зависимость, но в острые моменты это отличная поддержка и лекарство.

Разумеется, шарик не поможет отлепить слизняка, однако сделает его ленивым, пока не найдется более действенное средство.

Хрум достал из поясного мешочка трубку, набил её горючим лишайником и, отобрав у возмущенного жука шарик, положил его сверху. Щелкнул ногтем по кольцу на большом пальце, высекая искры. Раскурил трубку, затянулся.

Эффект пришел почти сразу. И в этот раз он оказался совершенно необычным. Не было прилива энергии и ясности мыслей, однако лени и сонного оцепенения также не было. Все-таки жуки в Пятне явно не такие, как снаружи.

Появилось ощущение, словно бы Хрум слышит голоса всего вокруг. Вернее даже не голоса, а мысли.

Позади, откуда он пришел, слышались переругивания котов. Разумеется, это не звучало как речь варанхов, это вообще не было речью, однако Хрум достаточно чётко различал, как один кот распекает другого за то, что тот не прыгнул на ускользнувшую жертву, а ждал помощи остальной стаи.

Потом в какофонию новых ощущений ворвались мысли расстроенного жука. Он всё еще переживал, как нечто огромное заслонило небо и в следующий миг отобрало у него бесценный шарик, в который вложено столько труда. Переживания насекомого были необычными, но настолько яркими, что Хруму на секунду стало жалко жука. Юноша даже готов был вернуть шарик, если бы не скурил его первой же затяжкой.

Потом мозг ощутил бессмысленное наслаждение сытого и сонного слизня, прилепившегося к ноге. Это было отвратительно и отозвалось в душе лишь еще большей ненавистью к паразиту.

Пока не закончился удивительный эффект, Хрум направил все внимание на поиск средств против слизня. Словно бы расползаясь мыслью во все стороны и медленно воспаряя вверх, сознание пыталось охватить как можно большую площадь. Насекомые, растения, лишайники – все они жили своей жизнью, что-то ощущали, передавали сигналы. Невозможно было слушать все это одновременно и не сойти с ума, голова начинала попросту трещать, рискуя лопнуть.

Внезапно в хаос мыслей низших существ ворвалось что-то новое. Четкий и сильный призыв. Понятный и конкретный, словно рядом стоял соплеменник и обращался именно к тебе, глядя в глаза:

- Помоги, Хрум! Перерождение начинается… Иди сюда, Хрум, мне нужна твоя помощь…

Это был призыв старого Крака. Не голос, а что-то иное, но Хрум был абсолютно уверен, что шаман зовет его. Присутствие старика ощущалось в нескольких сотнях шагов отсюда, еще дальше вглубь Пятна.

Возможно, в другой ситуации появились бы сомнения, не ловушка ли это. Однако новая способность удивительным образом позволяла различать истинную природу вещей. Потому в данном состоянии Хрум легко бы распознал западню, будь это она.

Хрум встряхнулся и поднялся на ноги. Сонный слизень недовольно встрепенулся – ногу пронзило болью.

Как бы Мишек не храбрился, но день ото дня страх прокрадывался в душу и становился только сильней. Случай у дороги не прошёл даром – каждую ночь, как только смыкал Мишек глаза, приходили странные сны. Были в них удивительные конструкции, которых не встретишь даже в городе Орсии на ежегодной выставке премудрых изобретений. Конечно, пользы от таких видений не было никакой – Мишек не понимал ни как штуковины устроены, ни для чего они служат. Выглядели они настолько чудно, что в человеческом языке и слов-то для них не находилось. Хрен-пойми-что. Это как раз и пугало. Если бы привиделось что-то полезное для доения козы или копчения рыбы, был бы хоть какой-то толк. Но всё настолько безумное… Даже хуже крыльев покойного деда Талайки.