— Ну хотя бы в черном, — вздохнула Герти.

Я улыбнулась. У великих умов мысли сходятся.

Оглядев участников процессии, я заметила Селию и Элли, а за ними Мари и кое-кого из Общества греховодных дам, осмелившихся прийти и выразить свое почтение покойному. Уолтер с парой старых рыбаков тащились за женщинами, мой «друг» Бобби шел чуть сбоку. Остальных людей я встречала, но никого не знала по имени. Картер замыкал похоронную процессию и, честно говоря, потрясающе выглядел в черном костюме и серой рубашке.

Вдова с кузеном вместе с парой пожилых гостей разместились перед гробом. Остальные рассредоточились вокруг могилы, а отец Майкл встал посередине.

— Гляди, — сказала Герти. — Справа, в синих джинсах и футболке с Дейлом Эрнхардтом — Тоби, лодочный вор. Парень рядом с ним в рубашке для боулинга — Блейн, браконьер на аллигаторов.

Я посмотрела направо и поморщилась:

— На секунду мне показалось, вы пошутили насчет их шмоток.

— Если бы. К сожалению, это, вероятно, их лучшие рубашки. Две несчастные женщины слева — жены. Поскольку они шли отдельно от своих мужей и удосужились нормально одеться, полагаю, бедняжки предпочитают рядом с супругами не стоять.

— А не проще ли развестись, чем так жить? — спросила я.

— Откуда мне знать? Я никогда такой глупости как замужество не совершала.

Туше.

— Вы видите двух других?

— Прелюбодейка Шелли стоит посередине, на ней платье цвета детской неожиданности.

— Детские какашки зеленые? — Я покачала головой, в который раз удивляясь, почему люди так желают детей. Посмотрев в середину толпы, я обнаружила женщину в отвратительном зеленом платье и узнала крючковатый нос и родинку на лбу, как и на снимке шантажа.

— А где же Лайл, наш торговец наркотиками? — поинтересовалась я.

— Дай минутку… Да, он через три человека от «какашки», в синем костюме сороковых годов. Наверное, еще от отца остался, упокой Господь его душу.

Я нашла «синий костюм».

— Есть. Отлично. — Я повесила бинокль на шею и вытащила из рюкзака две маленькие видеокамеры. Нам были видны лица всех подозреваемых, а так как те сбились в пары, мы могли легко запечатлеть их на видео. Я протянула Герти одну из камер: — Снимайте «какашку» и «синий костюм». Я беру эти двух убогих. Как долго все продлится?

— Минут пятнадцать. А может и того меньше. Летом из-за жары отец Майкл не так болтлив.

— Принято. — Я навела камеру и начала снимать двух идиотов в футболках, внимательно следя за выражением их лиц, пока священник читал заупокойное, размахивая Библией. — Интересно, а Тед до сих пор пускает газ?

— Учитывая, как он был им наполнен, было бы неудивительно.

— Заметили что-нибудь интересное?

— В основном все скучают. Если бы ты услышала одну из надгробных служб отца Майкла, поняла бы.

Я снова нацелилась на свои мишени, но пришлось согласиться с Герти — скука смертная.

— Надеюсь, отец Майкл носит что-то зудящее, и всё скоро закончится.

— Надо было втереть ядовитый плющ ему в нижнее белье.

Я посмотрела на Герти, потом снова на «своих» парней. Даже не стала спрашивать, почему именно такая мысль возникла у подруги в голове, и уж точно не хотела знать, как бы та могла получить доступ к ящику с нижним бельем священника.

Еще восемь минут отец Майкл толкал речь и размахивал Библией. Наконец он замолчал и жестом подозвал Полетт и Тони. Те постояли, пока гроб опускали в могилу, а затем каждый бросил горсть земли. Вдова спрятала лицо в платок и прислонилась к Тони, а тот обнял ее и повел прочь. Остальные пятьдесят или около того человек выстроились цепочкой, набирая свою пригоршню земли.

Лайл управился одним из первых и ушел. Шелли находилась ближе к концу очереди, и как-то огляделась вокруг, прежде чем кинуть грунт. Получилось немного странно, и я понадеялась, что смогу потом получше всё рассмотреть с помощью камеры. Тоби и Блейн, чьи жены, давно уже кинув землю, сбежали с кладбища, шли последними, но внезапно остановились в стороне поболтать, пока могильщики уже подтянулись зарыть яму.

— Продолжайте снимать Тоби и Блейна, — подсказала я Герти и полезла за рюкзаком. Затолкав видеокамеру внутрь, достала бинокль, надеясь поближе рассмотреть этих мужиков.

— Почему они стоят и чешут языками на кладбище? — спросила Герти. — Это ужасно. Пошли бы в бар или еще куда.

— И прикид как раз подходящий, — согласилась я.

Я перекинула рюкзак через плечо и глянула в бинокль, на секунду задержавшись на подозрительной паре. Те до сих пор стояли на том же месте, болтая и не собирались уходить.

Я отрегулировала фокус, немного провернув линзу для четкого обзора. И как раз успела идеально все наладить, когда услышала выстрел. Прямо надо мной расщепилась ветка.

Глава 20

Я тут же пригнулась и спряталась за ствол дерева:

— Какого черта!

Герти распласталась по ветви, свесив ноги и руки вниз, но всё ещё сжимая видеокамеру в ладони.

— Никогда не знаешь наверняка…

— Когда кто-нибудь может начать стрелять. Ясно. Но почему стреляют в нас?

Раздался второй выстрел, на этот раз подальше. С дерева вспорхнула стая серых птиц, и некоторые полетели в нашем направлении. Я наклонилась, когда две птицы приблизились, но Герти повезло меньше. Одна вмазалась ей в прямо в голову, и старушка кувыркнулась с ветки.

Я ринулась к ней, но не успела. Тело Герти включило режим самосохранения: обхватив ногами ствол, та избежала падения и теперь болталась вверх тормашками, словно летучая мышь, по-прежнему сжимая видеокамеру в кулаке мертвой хваткой.

— Голуби, — сказала Герти. — Никто в нас не стреляет. Это просто браконьеры.

Прозвучал третий выстрел.

— Давайте поговорим позже, — предложила я, схватила Герти за рубашку и потянула на себя, молясь, чтобы ткань выдержала. Когда подруга снова устойчиво уселась на ветке, я сцапала у нее видеокамеру и забросила в рюкзак.

— Начинайте спускаться и постарайтесь держаться за стволом дерева, — подсказала я.

Сняв с шеи бинокль, я спрятала его в рюкзак, а затем глянула на Герти. Та уже добралась до нижней ветки, но вдруг застыла и, щурясь, вгляделась в кладбище. Я подняла глаза, и сердце ушло в пятки. Картер стрелой нёсся по кладбищу — минуты не пройдет, как достигнет деревьев.

— Картер, — заметила я. — Скорее, вперед!

Я перемахнула со своей ветки на ту, что пониже, перемещаясь с идеальной точностью, словно олимпийский гимнаст на брусьях, только еще под аккомпанемент выстрелов. Как только руки ухватились за последнюю ветку, я спрыгнула вниз, совершив образцовое приземление на десять баллов из десяти.

А потом посмотрела на Герти, до сих пор медленно ползущую по нижней ветке.

— Поторопитесь.

Герти глянула на землю и нахмурилась.

— Мне уже не двадцать, и на меня птица нагадила. Как мерзко.

— Забудьте о птичьем дерьме. Просто свалитесь, а я вас поймаю.

Если она не слезет с дерева в следующие десять секунд, то Картер застукает на месте, и на сей раз даже минимально правдоподобно отвертеться мы не сможем.

Я ожидала возражения или на крайняк колебания, но и договорить еще не успела, а Герти уже отпустила ветку и камнем рухнула вниз. Я не смогла приготовиться, и мы обе повалились на землю с глухим стуком. Еще и грязь не прилипла к моей одежде, как я мигом вскочила и подхватила подругу.

Картер быстро приближался, ему оставалось одолеть всего ярдов тридцать.

— Валим, — прошипела я и подтолкнула Герти на тропу. И не ожидала, как резво та стартует с места — ну и я помчалась следом. Опять раздался выстрел, но к счастью, пуля прошла правее. По идее это должно было отвлечь помощника шерифа от нас и дать нам фору добраться до лодки и смыться отсюда.

Герти свернула вправо, и я запоздало поняла, что тропа, скорей всего, приведет нас прямо к стрелкам.

Мы ворвались на поляну, и двое мужчин в камуфляже и с винтовками в руках замерли и уставились на нас. Мы даже не притормозили, просто пробежали мимо, не оборачиваясь. Буквально через секунду позади нас крикнул Картер, и я услышала, как мужики бросились убегать в болото. Если повезет, охотники поднимут больше шума, чем мы, и уведут помощника шерифа по ложному следу.