На третьей остановке ему показалось вдруг, что парень в рыжей кепке, стоявший в проходе, чересчур внимательно глядит на него. Семен равнодушно повернулся к окну, замурлыкал песенку, стараясь не смотреть на парня, но взгляд его сам собой притягивался к рыжей кепке, и краем глаза он видел, что парень во все глаза следит за чемоданом.

«Ну и дурак ты», — подумал Семен и перестал притворяться, будто не видит парня. Поднял глаза и усмехнулся прямо ему в лицо. Парень будто того и ждал, добродушно и глупо осклабился в ответ и вроде бы, показалось Семену, хитро подмигнул.

Семен перестал смотреть на парня, нервно забарабанил пальцами по чемодану.

На остановке, перед тем как выходить, он все же осмотрелся. Парень стоял у передних дверей и вовсю пялил на него глаза. Семен невозмутимо повернулся и пошел к задней двери. Выходя, он снова увидел парня. Тот выскочил на мостовую и нырнул вбок перед носом троллейбуса.

Семен заставил себя не оборачиваться до самого метро. Прошел через контроль, встал на лестницу — и только тогда обернулся. Парня не было.

Входя в вагон, Семен еще раз посмотрел вдоль платформы — парень исчез.

«Дурак какой-то, — подумал Семен, — шпана зеленая».

На следующей остановке к Семену привалился пьяный, засопел, налег локтем на чемодан. Семен поставил чемодан на ребро, зажал коленями. Пьяный мотал головой, противно икал. В вагон набилось много людей. К коленям Семена прижалась смазливая девчонка, и он чувствовал, как чемодан упирается в ее упругий живот.

Семен поднялся, крепко держа чемодан обеими руками. Девчонка села на его место.

— Ну и чемодан у вас, — сказала она неодобрительно.

— Музейная редкость, — подтвердил Семен.

Он пробился к дверям, вышел на платформу. Народу было порядком, он чуть замедлил шаг и встал на лестницу между двумя женщинами.

Пригородные кассы были на краю площади. Семен постоял в очереди, протянул в окошко металлический рубль.

— Востряково, туда и обратно, — он нарочно брал билет на несколько станций дальше: хотя приходилось переплачивать, зато никто не мог узнать, куда он едет.

Кассирша положила перед ним билет и кучку медяков. Семен сразу увидел, что одной копейки не хватает.

— Надо сорок восемь, — сказал он, не трогая деньги.

— А я сколько положила? — охотно спросила кассирша.

Семен усмехнулся:

— Посчитайте.

Кассирша бросила копейку. Семен взял билет, собрал в ладонь мелочь.

Начиналась духота. Нелегкий складывался сегодня день, этот парень в рыжей кепке сильно разволновал его.

Семен приостановился у лотка с мороженым, хотел было купить пломбир, но передумал, чтобы не занимать рук. Руки должны оставаться свободными, особенно в такой нелегкий день, как сегодня. Все же ему было жарко, он подошел к киоску и быстро выпил стакан газированной воды с крюшоном, пока никого не было поблизости.

Семен опасался вокзалов. Люди на вокзале слишком разные. Они уже стронулись с насиженного места, но еще не прибыли в пункт назначения, и в их вокзальном состоянии есть что-то зыбкое, неустойчивое, как вообще бывает на перепутье. Все чего-то хотят от вокзала, и каждый хочет своего. К тому же на вокзалах много людей с чемоданами, а это притягивает всяческих охотников до чужого добра.

Против киоска, у вокзальной стены, плотной шеренгой стояли будки телефонов-автоматов. Семен вошел в крайнюю будку, зажал чемодан коленями, набрал номер. Слушая гудки, осмотрел внимательно привокзальную площадь: парня в рыжей кепке нигде не было.

— Слушаю, — сказал в трубке женский голос.

— Привет, — сказал Семен, смотря в ту сторону, где был перрон.

— Почему ты не звонишь? — спросила женщина.

— Не волнуйся. Порядок. Еду на дачу.

— Не задерживайся там. Позвони с вокзала. Я буду ждать твоего звонка.

— Ладно, Клава. Пока, — он положил трубку и вышел из будки.

До отхода поезда оставалось восемь минут. Он прошел до середины состава, остановился у детского вагона, лениво поглядел вдоль перрона, быстро толкнул дверь.

В дневных поездах пассажиров обычно немного. Он выбрал место у окна слева по ходу поезда рядом с аккуратной старушенцией в черном платочке. Чемодан прижал бедром к стенке вагона.

Усевшись в вагоне, он почувствовал облегчение: и нести не надо, и вообще…

Семен часто думал о деньгах, которые лежали в чемодане. Если бы он решил отхватить такой чемодан, он действовал бы иначе, чем тот дурак в рыжей кепке. Семен часто ставил себя на место того неведомого ему человека, который знает, что там вон, на скамейке, третья лавка от двери, сидит у окна мужчина, вон тот, белобрысый такой, с большими ушами, его еще в детстве дразнили «длинное ухо», да, да, тот самый, рядом со старушечкой сидит как ни в чем не бывало, а по соседству с ним чемоданчик, видишь, замызганный такой, с грязнотцой, а в том чемодане полным-полно денег. Вот бы тот самый чемоданчик…

Люди равнодушно скользили взглядом по чемодану, подумаешь, добро какое, с таким чемоданом только в баню ходить, старый, замызганный чемодан — кому такой нужен? Люди и не подозревали, что это за чемодан! Но кое-кто мог знать. Во всяком случае, те ребята, которым он вез деньги, точно знали, что он приедет к ним именно сегодня, знали, как он едет по городу и даже то, что поезд отойдет от второго пути в одиннадцать часов сорок две минуты. Кто-нибудь из тех ребят мог бы навести на него своих дружков.

Только тут надо действовать на пару. И лучше всего в том переулке, где на каждом шагу подворотни, или, на худой конец, у пригородных касс. Первый с ходу выхватывает чемодан и бежит, а второй дает хук слева и тоже сматывает удочки, а в случае чего объясняет с улыбочкой прохожим, что этот тип длинноухий прихватил чемодан его приятеля, который тот поставил на минутку. В том паршивом чемоданчике всего-навсего старый тренировочный костюм, но все равно брать не полагается. Вот и вся операция, только делать надо быстро и неожиданно.

В поезде брать — дело пустое. Во-первых, придется прыгать, и можно самому шею свернуть, а во-вторых, чемодан намертво зажат между бедром и стенкой, так просто его оттуда не выковырнуть.

Поезд мягко тронулся. Поплыли пригороды. Напротив уселся дачник в желтой шляпе и тотчас уткнулся в книгу, даже глаз не поднял. Позади сидела женщина с ребенком — со всех сторон Семен был окружен безопасными людьми. И чемодан прижат к стенке…

От вагона метро до поезда Семен держал свою ношу на весу, и рука его до сих пор чувствовала настораживающую тяжесть чемодана. Нелегкая вещь деньги, особенно когда их так много. Было бы совсем неплохо, если бы такие огромные деньги достались ему одному.

— Мама, мама, смотри, — закричал мальчик, сидевший сзади, — два дяди дерутся!

— Они играют, сынок.

— Нет, дрались, я сам видел.

— Может быть, они боролись? — спросила мама.

Семен посмотрел в окно и ничего не увидел, кроме далекого леса. О чем это он? О чемодане? Нет, он не стал бы разбазаривать такой чемодан как попало…

Семен вздрогнул, схватился за чемодан. Прямо напротив на скамейку плюхнулся парень, тот самый, в кепке набок. Только кепка на нем была почему-то серая, а не рыжая. Парень нагло усмехнулся Семену как старому знакомому и развернул газету.

Семен посмотрел в окно. Поезд только что отошел от поселка, до следующей станции было еще время. Семен лихорадочно обдумывал положение. Можно было пройти в соседний вагон, выбрать такое место, чтобы все скамьи кругом были заняты. Но очень уж выгодно сидеть у окна, где чемодан прижат к стене.

Парень закрылся газетой и не двигался. Семен постепенно успокоился: парень-то, видно, дурак, кепку поменял, та, рыжая, наверное, в кармане лежит. Хитрый, хитрый, а дурачок. Куда ему одному — один он ничего не сделает.

Парень опустил газету, хитро глянул на Семена.

— Хочешь? Почитай, — сказал он. — Фельетончик, закачаешься.

Дачник в желтой шляпе оторвался от книги, удивленно посмотрел на парня.

— Спасибо, — ответил Семен. — Читал на заборе.