— Нравится? — издевательски осклабился мужчина со шрамом, глядя прямо в лицо Берта.

Нова дернулась и вскрикнула, когда он грубо сжал ее сосок.

Где-то за стеной деревьев раздались безумные крики. Разбойники обернулись в сторону шума, но ничего не смогли рассмотреть с такого расстояния. Крики усилились, мужчины беспокойно переглянулись. Берт знал, что это значит. В глубине его растерзанного сердца появился слабый проблеск надежды.

— Что за хрень там творится?

— Да к черту. Их там восемь, как-нибудь справятся с одним паршивым ублюдком. У нас тут есть дела поинтереснее.

Вопреки ожиданиям разбойники не бросились на выручку своим товарищам. Тот, что насиловал Нову, задвигался быстрее. Он больше не улыбался, а злобно уставился на девушку, каждым своим движением причиняя ей боль. И это приносило ему наслаждение.

Краем глаза Берт заметил фигуру среди деревьев, услышал топот копыт. В следующий миг — это произошло так внезапно, что никто ничего не успел понять — лошадь встала на дыбы в опасной близости от его головы. Из груди насильника высунулся меч, который Келл вонзил со спины. И Нова, и сам разбойник уставились на рану. По рубашке быстро расползлось красное пятно. Теплая кровь потоком залила оголенный живот Новы, и прошло несколько долгих секунд, прежде чем ее насильник схватился за грудь и повалился вперед.

Девушка высвободилась и отпихнула его, быстро подтянула штаны. Страх и беспомощность на ее лице сменились безумной яростью. Она перевернула все еще живого мужчину на спину. Он словно рыба хватал ртом воздух и удивленно вращал глазами. Нова погрузила пальцы в рану на груди и с силой надавила. Разбойник хрипло застонал.

— Нравится, мразь? — прошипела девушка, наклонившись к самому его лицу. — Может, это понравится тебе еще больше.

Она выхватила нож, который болтался на поясе все еще спущенных штанов мужчины. Поднесла лезвие к его вялому достоинству. Мужчина в ужасе округлил глаза и захрипел мольбы. Нова помедлила немного, наслаждалась выражением его лица. Клинок вошел вертикально и пригвоздил к земле член вместе с мошонкой. Лицо мужчины исказилось в хриплом задушенном крике.

За это время Келл успел полоснуть по горлу одного из оставшихся разбойников, светловолосого, и Берт наконец выбрался из их хватки. Он с яростью накинулся на второго. Окровавленный рот раскрыт в бешеном оскале, из разбитого носа капает кровь на лицо противника. Юноша явно сам желал расправиться со своим обидчиком, и Келл не стал ему мешать.

Берт вцепился темноволосому в глотку и с диким криком принялся колотить его затылком о корень. Сначала мужчина боролся, бил и царапал по рукам и лицу, но Берт не обращал внимания. Он поднимал и с треском опускал голову противника, пока тот не ослабел, пока его руки не шмякнулись безвольно наземь, и много после. Он продолжал вдавливать голову в корень даже после того, как треснули затылочные кости. Когда кровь вперемешку с осколками черепа и частями мозга залила все вокруг, Берт ударил последний раз. Оглянулся.

Нова была в порядке. Она сидела здесь же недалеко и глядела на месиво, оставшееся от головы разбойника. Ее насильник валялся мертвым с раной в груди и кинжалом между ног. Берт с неимоверными усилиями поднялся с трупа и отполз к Нове. Заключил ее в крепкие объятия, отмеченные кровью их поверженных противников.

Нова уткнулась в грязную рубашку Берта и зарыдала. Им нужно было время побыть вместе.

Келл оглядел лес в поисках каких-либо еще угроз. Пульс начал утихать, а силы, подаренные страхом смерти, стремительно улетучивались, оставляя избитое тело беспомощно неметь от боли. Келл выронил меч, опустился на землю, стиснул зубы. Одним решительным рывком он выдернул стрелу из плеча и, обессилевший, свалился на спину.

Площадь полнилась людьми — заинтересованными, напуганными, недовольными. Король Сон-Со сидел в кресле в окружении придворных и думал, как же до такого дошло. Несколько дней назад прошла коронация, и теперь он носил титул и корону отца, к чему пока не вполне привык, хоть и готовился к этому с детства. После встречи с Комором, после того как он узнал, как именно отец заполучил трон, к Сон-Со пришла уверенность, что он не имеет никаких прав на престол. Отец добился власти кровью и обманом, и теперь это лишь вопрос времени, когда раскроется его связь с темными сущностями.

Что тогда случится? Народ поднимет восстание? Церковь казнит его и всю семью? Теперь это неважно. Ему не избавиться от проклятия. Комор заберет его через полтора года. Мысли о собственной смерти так и лезут в голову, особенно сейчас, когда видишь чужую.

Вот-вот на площади должна состояться казнь. Не слишком-то удачное начало правления. Сон-Со иногда думал о том, что сделает после коронации, какое решение примет первым. О том, что придется начать с казней, он не думал ни разу. Но что делать, трудные времена требуют трудных решений, о чем вот уже две недели твердят ему все советники разом. Нужно искоренить в людях мысли о мятеже. Нужно показать свою силу и решимость. Сон-Со предпочел бы менее радикальные способы усмирения мятежного духа, но советники настояли, что публичная казнь — самый верный из них.

На помост в центре площади начали выводить пленных. Шестеро, в грязной рваной одежде, со связанными за спиной руками и с мешками на головах. Со слов начальника стражи, все эти люди преступники. Своими действиями они заслужили суровое наказание. Они сами виноваты в том, что сейчас произойдет.

Сон-Со глядел на них, а сердце сжималось от жалости. Они всего лишь люди, которые посмели высказать свое мнение, отличное от мнения власти, и теперь должны поплатиться за это. Показать на своем примере, что будет с теми, кто решит открыть рот. Советники говорят, что эта казнь положит конец волнениям, но Сон-Со боялся, не будет ли она началом.

— Это правильное решение, Ваше Величество. — Советник Трайк обратил к нему сухое, не по годам сморщенное лицо с поджатыми губами. В его взгляде читалось будто бы презрение. К королю или преступникам? Сон-Со подозревал, что к нему. — Единственное. Не нужно жалеть этих людей.

Король откашлялся, прежде чем ответить. Он постарался вложить в свой голос как можно больше равнодушия.

— Я всего лишь обеспокоен, не приведет ли это к еще большим беспорядкам.

— Вы молоды. — Трайк приподнял уголки губ в снисходительной улыбке, чем вызвал волну еле сдерживаемого недовольства. — Позвольте нам, старикам, думать об этом. Каждое решение принимается лишь на благо страны, ведь груз ответственности на наших плечах не меньший, чем на ваших, а опыта — многие десятилетия.

— Да, я в курсе, — хмуро ответил Сон-Со.

— Не стоит ни о чем волноваться, Ваше Величество, Совет позаботится обо всем. Если мятежники не поймут с первого раза, мы будем вешать их до тех пор, пока в стране не останется ни одного инакомыслящего человека.

— Звучит обнадеживающе.

Сон-Со все больше укреплялся в э уверенности, что Трайку вся эта ситуация кажется забавной. Похоже, казнь для него словно подарок на день рождения.

С голов осужденных палач принялся срывать мешки, и взору толпы предстали грязные заплаканные лица. Пятеро мужчин и женщина. На щеках пленных красовались порезы и кровоподтеки. Сон-Со заметил также пятна крови, выступающие на рубашке одного из них.

— Почему они все в синяках?

Трайк равнодушно пожал плечами.

— Наверно, сопротивлялись при аресте.

Он сказал это с таким видом, что Сон-Со заподозрил обман. Трайк определенно знал больше, чем говорил. Но зачем ему что-то скрывать?

Советник Трайк будто не замечал его пристального взгляда. Свое внимание он сосредоточил на эшафоте и представлении, что должно было скрасить его скучную жизнь. Сон-Со перевел хмурый взгляд на пленников. Те стояли у всех на виду, с петлями на шеях, доживали свои последние минуты. Старались держаться достойно, но перед лицом смерти дрогнет и самый стойкий. А стойкими эти люди не были. Затравленный взгляд опущен, умоляющий обращен в толпу в надежде сыскать среди людей помощь или сочувствие. Лишь один из них злобно щурил подбитым глазом, медленно оглядывая толпу с гордо поднятой головой. Напускная храбрость.